– Что ты сейчас делаешь? – перебила я его.
– Отпаиваю твоего Васю кефиром, – чрезвычайно язвительно сообщил Бизя. – У Васи с похмелья болит голова, и его давит страшный сушняк.
– Бросай Васю, хватай Сома и дуй с ним по адресу Золотогородская, тридцать один. Это частный дом.
– Зачем туда дуть? Почему без тебя?!
– Потому что вполне вероятно там находится Прохор. Переверни там всё вплоть до собачьей будки! А у меня неотложное дело.
– Элка! Скажи хоть чей это адрес!
– Александра Черкасова, – отрезала я и нажала отбой.
У меня действительно было срочное дело.
Я нажала на газ и помчалась к Громовым.
Ирма безмятежно спала, когда я влетела в её спальню.
– Просыпайтесь! – бесцеремонно потрясла я её за плечо. – Немедленно просыпайтесь!
Ирма замычала во сне, скорчив недовольную гримасу.
– Что? – капризно спросила она. – Что вы от меня хотите?
– Вам знакомо это лекарство? – сунула я ей под нос пустую упаковку.
– Гон-ди-ба-зол? – скосила она глаза. – Нет, не знакомо. А что это?! – Ирма с трудом села в кровати, держась рукой за голову.
– Та-ак… – Я стремительно прошлась от окна к трюмо и обратно. – Что вы пьёте? Что едите?
– То, что приносят с кухни.
– Кто приносит?
– Мария. В последнее время я не выхожу к общему столу, сил нет, да и желания…
– Послушайте, – я схватила пакет, который принесла с собой, и выставила на стол минералку, сок, галеты, чипсы, орешки и другую фастфудовскую ерунду, которой для хранения не нужен холодильник. – Вы сможете пить и есть только то, что я привезла? Гадость, конечно, но поверьте, это недолго – день, два, не дольше.
– Мне всё равно, что есть, – пожала плечами Ирма. – А что делать с едой, которую мне приносят?
– Выбрасывайте. Всё выбрасывайте и выливайте! Причём, желательно так, чтобы никто не видел. И продолжайте, обязательно продолжайте имитировать сонливость и апатию. Умоляю вас, это очень важно!
– Я ничего не понимаю, но хорошо… Я сделаю так, как вы говорите, я вам полностью доверяю… – Она снова легла и сразу заснула.
Я посмотрела на её безмятежное лицо и помчалась на кухню.
Тётя Маша, подперев кулаком подбородок, сидела за столом и с чувством пела:
– Отцвели уж давно хризантемы в саду!
Увидев меня, она вздрогнула и, перестав петь, проверила зачем-то на себе наличие фартука и косынки.
– Опять кухаркой пришла наниматься? – недобро улыбнулась она.
– Не сегодня. – Я уселась напротив неё. – Скажи-ка, Мария, чем ты кормишь и поишь хозяйку?
– Всем, – опешила тётя Маша. – Чем других кормлю, то и ей даю. Жрёт она, правда, плохо. Воробей и тот больше ест. А вот пьёт много – кисели всякие, морсы, чай, кофе…
– А ты часом ничего в эти морсы и кисели не подмешиваешь?
– Батюшки святы… – отшатнулась кухарка. – Ты на что намякиваешь? На й-ад?!
Она так выразительно выкрикнула это «йад!», что я не выдержала и расхохоталась.
– Нет, ты на что намякиваешь?! – попирая все нормы русского языка, закричала она. – На что?! Что я хозяйку свою травлю?!
– Да ни на что я не намякиваю. Как ты думаешь, если бы я такое думала, я б напрямую тебя спросила?
– А почему спросила? – успокоилась немного кухарка. – Почему ты меня об этом спросила?!
– К продуктам только ты в доме доступ имеешь, вот я и подумала, может, тебя кто-нибудь попросил Ирме в питьё лекарство подмешивать?
– Меня? Ну, нет… Ирме Арно лекарство даёт. Это его обязанность.
– Арно?! – подскочила я. – Арно даёт Ирме лекарство?!
– Ну да. А что тут удивительного? Он за безопасность хозяйкину отвечает, он и лекарство даёт. Таблетки какие-то толчёт и в питьё добавляет, я пару раз видела. А моё дело маленькое – кулинария, мать её! – Тётя Маша подпёрла кулаком подбородок и тоскливо запела: – Отцвели уж давно хризантемы в саду…
– Где Арно?! – вскочила я.
– Где, где… В комнате своей лоботрясничает. Вторая дверь от столовой налево. Стучи только, а то он вечно в голом виде боевики смотрит. Хризанте-е-емы в саду…
Я выскочила из кухни и помчалась к Арно.
– А ты правда кухарничать не собираешься? – крикнула мне вслед тётя Маша. – А то в соседнем доме повариха нужна модельной внешности, с литературным талантом и без материальных проблем!
Дверь я открыла пинком.
Как и предупреждала кухарка, Арно лежал на кровати голый и пялился на экран, где бегали, стреляли и орали люди с автоматами.
– А-а-а! – закричал Арно, увидев меня, и закрыл руками… лицо.
– Одевайся, – приказала я, отвернувшись. – Разговор есть.
Он заметался, натягивая штаны и ещё что-то. От нетерпения я притопывала ногой и барабанила пальцами по стене.
– Готов? – обернулась я. – А теперь отвечай быстро и не раздумывая, что за таблетки ты подмешивал Ирме в питьё?
– Так это… Те, что доктор прописал, – пробормотал охранник. Трясущимися руками он зачем-то повязывал поверх чёрной майки красный галстук.
– Какой доктор?! – заорала я. – Какой к чёрту доктор?!
– Так этот… семейный врач… Леонид Леонидович… – Он не смог завязать галстук и сунул его в карман. – А что происходит?! Почему тебя интересует Леонид Леонидович?!
– Меня интересуешь ты, олух. Скажи, ты подмешивал вот это лекарство? – Я показала ему пустую коробку.
– Нет, – попятился он. – Не знаю… Я в лекарствах не разбираюсь. Мне что дали, то я и подмешивал.
Автоматные очереди с экрана заглушили его слова. Я схватила пульт и выключила телевизор.
– Кто?! Кто тебе дал лекарство?!
– Кто… Я не знаю, кто… – Он снова попятился и сел на кровать. – Вечером на своём столе я нашёл блистер с таблетками и записку «Арно! Ирме Андреевне нужно давать по две таблетки в день. Подмешивай их в любое питьё и ничего не говори ей, иначе она откажется принимать успокоительное».
– Где записка?!
– Я её уничтожил. Я всегда уничтожаю все записки в целях безопасности.
– Кто её написал, ты хотя бы можешь сказать?!
– Доктор! А кто ещё пишет такие записки?
– Идиот… – забегала я по комнате. – Ну какой же ты идиот! В целях безопасности ты уничтожаешь записки, а кто их написал и каким лекарством ты пичкаешь свою хозяйку, тебя не волнует!
– Это успокоительное! – заорал Арно. – Без него Ирма сошла бы с ума! – Он выхватил из кармана галстук и всё же повязал его на чёрную майку, чем выдал своё смятение и неспособность соображать.
– Успокоительное, – пробормотала я. – Значит, ты считаешь, что это простое успокоительное…
– Что это за допрос? Ты меня в чём-то подозреваешь?
Я раскрыла шкаф, выдвинула все ящики в столе и начала бесцеремонный обыск.
– Что ты делаешь? – заметался Арно, не зная, что делать – хватать меня за руки, или перевести всё в шутку.
– Помнишь, ты говорил, что хочешь стать героем моего романа? – переворачивая его немногочисленные вещички, спросила я.
– П-п-помню. Но при чём тут…
В самом нижнем ящике стола я уже увидела то, что не рассчитывала найти, но на всякий случай искала.
– Скажи, Арно, ты хорошо знаешь, что лежит у тебя в столе? – усмехнулась я, прикрыв находку рукой.
– Я… я… Скажи, ты всегда издеваешься над теми, о ком планируешь написать в своём детективе?! – вдруг заорал он. – Да, я хорошо знаю, что лежит у меня в столе! Две твои последние книжки, фотоальбом, освежитель для рта, эспандер, копии чеков на все покупки, которые я делал по просьбе хозяйки, фонарик, калькулятор и пачка мятной жвачки!
– Тогда другой вопрос. Ты знаком с Линдой и Александром Черкасовыми?
– Нет!
– Врёшь! Хочешь, я достану фотоальбом и найду, где ты в обнимку с Черкасовым?!
Арно вдруг перестал паниковать и дёргать себя за галстук. Он успокоился и сел на кровать.
– Не понимаю, на что ты намекаешь, но я действительно почти не знаю Черкасовых. С Сашкой и Линдой я несколько месяцев проработал в дельфинарии, а потом по счастливой случайности устроился к Ирме. Зарплата тут царская, работа несложная, я долгое время не мог поверить своей удаче. Поверь, в этом городе не так уж много рабочих мест, и если не имеешь свой бизнес, то такому парню как я идти работать практически некуда – только охранником в больницы, школы, да в дельфинарий. С Черкасовыми я почти не общался. Они с дельфинами, а я на вахте – сутки через трое. А в фотоальбоме… Да, я есть там с Черкасовыми, но это общий снимок, сделанный на Новый год!
Я плотно закрыла ящик с находкой и достала альбом. Действительно, на одном из снимков Арно стоял рядом с Черкасовыми, но кроме них там была куча народа – все в мишуре и гирляндах, с бутылками шампанского. Это было обычное фото «на память».
– Скажи, а это что, криминал, – знакомство с Черкасовыми? – поинтересовался Арно.
– Да.
– Почему?
– Ты не знаешь?
– Нет! Такое впечатление, что ты меня в чём-то подозреваешь.
– Любой бы начал тебе подозревать, – усмехнулась я и, наконец, достала из стола предмет, который нашла. – Что это?!
– Нож, – прошептал Арно.
– Твой?!
– Да… Кажется… у меня был точно такой же.
– А чья на нём кровь? Настина?
Арно побледнел до синевы, сорвался вдруг с места и, хлопнув дверью, убежал. Топот его ног затих почти мгновенно, бегал он как чемпион, и догонять его не имело смысла.
Я завернула окровавленный нож в газету и сунула в сумку.
Всё складывалось так, как я и предполагала – начиная с записки мифического семейного врача и заканчивая ножом, которым Насте перерезали вены.
Я закурила, глядя в окно. Как же глупо повёл себя Арно, как глупо… Словно пацан, которого поймали на мелком воровстве.
Сигарета закончилась быстрее, чем в голову пришли умные мысли. Я выбросила окурок в окно и спустилась на первый этаж, но затаилась под лестницей, заметив, что по холлу расхаживает Никас с каким-то ухоженным господином. Господин отсвечивал бриллиантовой заколкой для галстука и такими же запонками, что выдавало в нём хорошую платёжеспособность.
– Этому дому всего-навсего восемь лет! – тоном экскурсовода провозгласил Никас, вскидывая вверх руку. – Его строительством руководила моя жена, а уж она-то знает толк в качественном строительстве!