— Да, вы прекрасно выглядите, — заключила она. — Полагаю, у вас под окном будут петь серенады.
Перед такой лестью было трудно устоять. Доминика сделала сдержанный реверанс и ответила, что рада доставить удовольствие своей доброй тетушке.
Но тут ее глаза перестали улыбаться, так как из бального зала вышел дон Диего и отвесил весьма церемонный поклон.
Доминика возмущенно взглянула на него. Поступил ли он так намеренно или нет — а она не сомневалась, что это не случайное совпадение, — но он нарядился в белое, как она. На нем было жемчужного цвета венецианское трико с затейливой бледно-розовой вышивкой и такой же колет. На шнурках красовались серебряные наконечники, а расшитый серебром стоячий воротник был таким большим, что казался блюдом, на котором покоится голова. На боку у него была шпага с эфесом, украшенным драгоценными камнями, а в ухе — рубин. В руке он держал белоснежную розу.
Доминика оглядела его с головы до ног и чуть заметно фыркнула. Позади нее раздался тихий смешок тетки.
— Какой прелестный кабальеро! — промолвила донья Беатриса. — Где вы найдете прелестнее?
Дон Диего пропустил мимо ушей этот комплимент. Он подошел к Доминике с улыбкой, которую она терпеть не могла, и поцеловал ей руку.
— Прекраснейшая кузина! Я приветствую вас! Как, неужели этот бал дается в мою честь? Нет, скорее в вашу, о самая красивая дама Испании! — Он выпустил ее руку и протянул розу. — Белая роза — под стать вам, милая кузина.
— Кузен, мне бы не хотелось лишать вас ее.
Дон Диего подошел еще ближе.
— О, вы вернете мне розу, когда кончится бал, и я буду носить ее у сердца. Позвольте приколоть ее вам на грудь. Розы должны цвести рядом.
Доминика отодвинулась, приподняв юбки и стараясь, чтобы они не коснулись его.
— Кузен, оставьте себе вашу розу. Бесполезно меня дразнить.
Он понизил голос:
— Все так же жестоки! И так же холодны! Вы та, которая воспламеняет сердца!
— Бог да пошлет ливень, чтобы потушить их, — ответила она и отошла к тетке.
Доминика оставалась возле нее битый час, пока объявляли о прибытии все новых гостей. Все они были ей незнакомы, и ее без конца представляли. Девушку раздражало, что дон Диего все время стоит рядом с ней. Должно быть, складывается впечатление, что они уже обручены, подумала она и ни разу не повернулась в его сторону.
В холле стало людно, в бальном зале уже танцевали. Нога Доминики невольно притоптывала. Заметив это, Диего приблизился с видом собственника.
— Милая кузина, смею ли я надеяться на честь потанцевать с вами? — прошептал он.
— Надеюсь, не посмеете, — отрезала Доминика. — Сегодня вечером я не танцую. — Она сделала движение, как будто хотела попросить его отодвинуться подальше. — Прошу вас, пригласите какую-нибудь другую даму.
И тут, заглушая звуки ребеков и приглушенную беседу гостей, прозвучал голос дворецкого. В дверях возникло какое-то движение.
— Шевалье де Гиз! — объявил дворецкий и поклонился новому гостю.
Доминика взглянула на двери, заинтересовавшись этим французом. Группа кабальеро расступилась, пропуская вновь прибывшего. Раздались быстрые, уверенные шаги, но это был не француз, а сэр Николас Бовалле, ступавший точно такой же походкой, как по собственному квартердеку.
Доминика чуть не выронила веер, у нее перехватило дыхание. Она стояла, не в силах отвести глаз, то бледнея, то краснея, и в мозгу мелькала только одна ясная мысль: «Он приехал! Он приехал! Он приехал!»
Бовалле прошел через весь зал грациозной, небрежной походкой, которую Доминика так хорошо знала. На нем был богатый наряд из шелка и бархата и, как всегда, узкие брыжи. Рука небрежно лежала на эфесе шпаги, а глаза смотрели прямо на Доминику. Она увидела, какие они бесстрашные. В их синей глубине читался насмешливый вызов, как будто они говорили: «Ну что, разве я не говорил, что приеду?» Все в ней откликнулось на его отвагу. Да, ее возлюбленный — настоящий мужчина! Какой смелый, смеющийся возлюбленный!
Бовалле приблизился к ним и поклонился ее тетке.
— Ах, так вы пришли, шевалье, — сказала донья Беатриса, протягивая ему руку. — Мы немного поболтаем, только попозже. Позвольте представить вас моей племяннице, донье Доминике де Рада и Сильва. Этот господин, моя дорогая, — француз, который по воле благосклонного случая забрел в Испанию. Шевалье де Гиз.
Доминика, все еще не осмеливаясь до конца поверить своим глазам, увидела, как он протягивает руку, и почувствовала на себе его взгляд. Она протянула маленькую ручку, и длинные пальцы Бовалле обхватили ее. Глядя на его черноволосую голову, которую он склонил, целуя ей руку, девушка побоялась заговорить, чтобы голос не выдал ее волнения.
Это был настоящий поцелуй, а не обычное легкое прикосновение губ. Бовалле снова выпрямился и выпустил ее тонкие пальцы.
— Сеньорита, я чрезвычайно рад, — сказал он. — Однако донья Беатриса ошиблась: я приехал в Испанию вовсе не по воле случая. Я принял твердое решение сюда приехать.
Ее длинные ресницы опустились. Она почувствовала, что краснеет.
— В самом деле, сеньор? — еле слышно спросила она.
— Какое странное решение! — заметила донья Беатриса. — Неужели вы надеялись найти здесь что-нибудь занятное для себя?
Доминика подняла глаза и увидела, что Бовалле весело прищурился. Смеясь, он обратился к донье Беатрисе:
— О, дорогая сеньора, я явился сюда на поиски приключений. — Тут он, по-видимому, заметил дона Диего, стоявшего рядом с Доминикой. — Рад вас видеть, сеньор! Примите мои поздравления с днем рождения. — Его взгляд стал еще насмешливее. — Но вы наряжены, как жених, сеньор! Настоящий жених!
Дон Диего застыл, но тут же слегка пожал плечами от этой достойной сожаления фамильярности.
— Шевалье, вам не нравится мой наряд? — презрительно спросил он.
— Напротив, — весело возразил сэр Николас, — он напоминает мне о моей собственной свадьбе, срок которой приближается.
У Доминики, которая медленно обмахивалась веером, дрогнула рука. Бовалле просто играет с огнем! О, он безумен, божественно безумен!
— Поздравляю вас, — сказал дон Диего. — Позвольте найти вам партнершу для coranto[12].
Сэр Николас обернулся.
— Я буду просить донью Доминику оказать мне эту честь, — ответил он.
Она не успела вымолвить ни слова, как за нее ответил дон Диего:
— Сеньор, моя кузина не танцует.
— Как глупо! — заметила донья Беатриса, поворачивая голову. — Позвольте шевалье пригласить вас на танец. Никто не может сравниться с французами в умении танцевать.
— Если вы танцуете, кузина, окажите мне честь потанцевать со мной, — сказал дон Диего.
Сэр Николас крепко взял Доминику за руку.
— Дон Диего, я пригласил первым, — заметил он.
Дон Диего сердито взглянул на него и сделал быстрый шаг вперед, как будто собираясь вырвать руку Доминики у сэра Николаса. Он не заметил, как его роза упала на землю.
— Кузина, насколько я понял, вы не собирались танцевать!
— Вы уронили свой красивый цветок, — учтиво заметил сэр Николас.
Дон Диего повернулся к нему с перекошенным от злости лицом, забыв долг хозяина, и встретился с насмешливым немигающим взглядом холодных синих глаз. Сэр Николас все еще держал Доминику за руку, но брови его были лукаво приподняты, как бы говоря: «Вы хотите поссориться? Только скажите!»
Донья Беатриса вмешалась, чтобы положить конец неловкому положению. Ее веер коснулся плеча Доминики.
— Послушайтесь моего совета, дорогая, и идите с шевалье. Решения принимаются для того, чтобы их нарушать.
Дон Диего, судя по всему, опомнился. К нему вернулось его хладнокровие, и он поклонился.
— Кузина, я менее счастлив, чем шевалье. Я приглашаю вас на следующий танец.
— Как вам угодно, кузен. — Доминика мельком взглянула в лицо Бовалле и снова опустила глаза. Покоряясь увлекавшей ее руке, она прошла с ним в бальный зал.
— Да сжалится надо мной Господь, я родила дурака! — вздохнула донья Беатриса. — Мой бедный сын, вы неловко беретесь за дело.
— Она сделала это, чтобы надо мной посмеяться! — горячился он.
— Даже если так, это неплохой признак, — ответила ему мать. — Но когда такой мужчина, как шевалье, просит о чем-нибудь, вряд ли найдется хоть одна женщина, которая откажет ему. Потому что, да будет вам известно, то, о чем он просит, он мог бы взять.
— Он невыносим! — заявил Диего. — Моя шпага жаждет отведать его крови.
Улыбка доньи Беатрисы стала шире.
— Смею заметить, что шевалье ловко управляется со шпагой, — сказала она. — Не думаю, что вам следует бросать ему вызов.
С минуту дон Диего стоял нахмурившись.
— Кажется, вам хотелось, чтобы она пошла с ним, — посетовал он.
— Да, хотелось, — невозмутимо ответила ему мать. — Девушка увидела очень привлекательного мужчину, в улыбке которого больше очарования, чем у кого-либо в этом зале, мой бедный сын. У нее явилось искушение нарушить клятву, и я посоветовала ей потанцевать. Если бы я сделала это ради вас, она бы вообще не стала танцевать. А теперь ей неудобно будет отказать, если вы ее пригласите.
В бальном зале у Доминики почти не было возможности поговорить с сэром Николасом. Она опасалась, что услышанная кем-нибудь фраза выдаст его, так что первое время танцевала молча, лишь красноречиво глядя ему в лицо. На секунду они приблизились друг к другу, и она прошептала:
— Вы приехали! Как вы осмелились?
— Разве я не дал вам слово, маленький скептик?
Они снова разошлись и больше не могли беседовать, так как другая пара была слишком близко. Музыка прекратилась. Сэр Николас поклонился, и тут же рукой Доминики завладел дон Диего.
Следующий час был сплошным мучением: дон Диего не отходил от нее. Девушка могла только наблюдать за Бовалле через зал, страстно желая остаться с ним наедине. Казалось, что ей не представится такая возможность, но вскоре кузена отвлекли, и ему пришлось пригласить на танец другую даму. Доминика быстро огляделась, увидела свою тетку на другом конце комнаты и спряталась за какую-то сеньору внушительных размеров. Затем она проскользнула вдоль стены, туда, где тяжелые портьеры скрывали маленькую комнату. Зная, что Бовалле за ней следит, она скрылась за портьерой и, з