Высокий красавец, за которым бегали даже замужние, как поговаривали, дамы.
Светлые прямые волосы и голубые глаза.
Только взгляд этих глаз…
— Брр, — Дора вздрогнула.
Тяжелый взгляд. Липкий.
Девушка открыла глаза и повернулась на другой бок. Закрыла глаза и решительно прогнала образ Оливера. Образ уходить не хотел и время от времени прорывался в сознание.
Дора ворочалась с боку на бок уже второй час, а сон все никак не шел:
— Сначала отец приехал. Хоть понятно, почему. Теперь Оливер. А он зачем? — мучительные раздумья совсем прогнали сонливость.
— Неужели так и не примирился с мыслью об отказе? Любовь? — Дора поморщилась.
— Какая там любовь. Он же готов любить все, что движется.
Тогда что?
— Неужели мамочка опять решила меня с ним свести? — девушка сжалась и ей стало холодно под теплым одеялом. Мурашки побежали по спине.
— Не-ет… Отец всегда был против. А если так, то она не решится. Или… Решится?
— Да какая разница! — Дора сотый раз перевернулась на другой бок. — Божечки… Ну почему я так распереживалась-то? Ведь ничего, ровным счетом ничего он мне сделать не может!
Я же маг. Лицензированный маг, — уговаривала себя Дора.
— Мне нечего бояться… Но почему же мне так тревожно? — прошептала девушка и широко зевнула. — И спать хочется, и никак не уснуть…
— А вдруг это не мамочка, а он сам? Личная так сказать, инициатива? — Дора опять перевернулась. Тут ее кинуло уже в жар. Она отбросила одеяло и села в одной тонкой ночнушке.
— Он маг. И сильный маг, — осознала вдруг девушка. — И… он не привык отступать.
Она отбросила волосы, упавшие на лицо и встала с постели.
Подошла к окну и долго смотрела в темноту. За окном было спокойно. Высокие ели, как охранники, замерли не шевелясь. Темнота вокруг была совсем не страшная.
Наоборот, успокаивающая.
Дора прижалась разгоряченным телом к стеклу и так и стояла, замерев.
Наконец вздохнула и отправилась назад, в развороченную постель. Щелкнула пальцами и привела постель в порядок. Распустила тяжелый бархатный балдахин, что делала только в редких случаях. И тут неожиданно почувствовала такую усталость, что буквально свалилась и забылась тяжелым сном.
Во сне перед ней стоял Оливер. Он молчал и только широко улыбался. Потом ухмыльнулся и сделал шаг вперед. Дора попятилась. Оливер ухмыльнулся еще раз и продолжил наступать. Дора оглянулась. Сзади была стена. Сплошная, из старого раскрошившегося кирпича. Крепкая и высокая.
Дора сглотнула и заметалась как пойманный зверек. Оливер не торопясь, уверенно шел к ней.
— Набегалась? — хищно прошептал он и навис над девушкой, прижимая ее к стене.
Мазнул по ней бесстыдным, раздевающим взглядом.
И тут его руки.
Липкие, влажные руки коснулись ее тонкой, промокшей насквозь ночной рубашки.
— Не-ет! — Дора всхлипнула, дернулась и открыла глаза. Попыталась скинуть одеяло. Но оно лежало плотно, будто сковывая.
Девушка забилась, руками и ногами пытаясь сбросить эту пелену.
Но только еще больше запуталась.
Сердце застучало как сумасшедшее.
— Это сон, Дора, сон. Только сон, — прошептала она. Надо успокоиться. Успокоиться. Дышать. Надо дышать.
Девушка сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Постепенно дыхание успокоилось.
Дора затихла.
Ощупала пелену вокруг себя и поняла, что это вовсе не одеяло.
Это был балдахин. Тяжелый бархатный балдахин, который каким-то образом свалился и окутал Дору.
— О-о-о…, — девушка наконец освободилась из его пут и сползла на пол. Сброшенное во сне одеяло валялось тут же.
За окном все еще было темно.
Она щелкнула пальцами и зажгла светильник у кровати.
— Какой гадкий сон, — дрожащим голосом прошептала Дора. И этот балдахин еще свалился… — она с омерзением посмотрела на темный бархат. Вот не зря я так не люблю эти громоздкие штуки.
— Создают уют и спокойный сон, — вспомнила она слова матери. — Как же. Спокойный, — и она опять вздрогнула.
Дора взмахнула кистью руки и отправила балдахин плотно прямиком под кровать.
— Вот тебе, — мстительно сказала Дора и поднялась с пола. Попыталась одернуть задравшуюся ночнушку. Ночнушка была мокрая хоть выжимай. Тогда она стянула ее через голову. Покопалась в саквояже и вытащила сменную сорочку. Переоделась тут же и с некоторым опасением отправилась в постель.
— Ладно. Хорошо еще, что я тут ничего не спалила, — задумчиво проговорила Дора. А, кстати, почему я ничего не спалила?
Девушка знала, что магический источник не так легко приручить. А ее-то вообще без году неделя.
— Вот странно… Это что, контроль у меня врожденный? — недоумевала Дора. — Впрочем, Леон что-то такое говорил…,
— Будем считать, что так, — пробормотала она.
Она лежала с открытыми глазами, боясь их закрыть. Давно Дора не видела таких снов. Очень давно. И повторения не хотела.
Глава 50
Леон после столь вкусного ужина и столь же странного поведения новой домохозяйки поднялся к себе.
Решительно подошел к столу и вытащил раскрытый посредине фолиант.
Как раз тот, над которым он пытался работать днем. И, казалось бы, сейчас ничто не мешало эту работу продолжить…
Так нет же!
— В полнейшем порядке, — повторял и повторял мужчина последние слова Доры.
— Именно что в полнейшем. Ну да. Ну да, — хмыкнул маг и как сейчас увидел лицо Доры. Бледное, с этими красными пятнами на щеках.
— Да тут и бесчувственное бревно поймет, что ничего не в порядке! — и Леон, который бесчувственным бревном все-таки не был, встал и захлопнул фолиант.
Работа опять не шла. Он с тоской посмотрел на валяющиеся рядом записи. Сегодня не прибавилось ни строчки.
Леон встал и подошел к окну.
Заложил руки за спину и долго смотрел туда, вдаль.
Засунул руки в карманы и покачался с пятки на носок.
Он всегда так делал, когда душу глодали сомнения.
— Нет. Не могу я так просто это оставить, — прошептал он. Нужно…Нужно пойти к ней. Узнать, как она.
И Леон пригладил волосы и даже шагнул к дверям. Но в последний момент остановился.
— Нет. Так не пойдет. Что она обо мне подумает? Да и что я ей скажу? — запечалился маг и засунул обе руки в волосы. Дернул как следует и скривился:
— Леди, мне кажется, у вас все-таки не все в порядке? Так, что ли? Не годится. Получается, что я навязываюсь…, — и Леон понял, что не пойдет он никуда.
Потому что его маска неуживчивого, склочного мага, которую мужчина десять лет взращивал и которая уже стала ему куда привычнее, чем собственная личность, уже и дала трещину.
— А остаться совсем без нее…, — Леон глубоко вздохнул и оставил наконец свои волосы в покое.
— Да и время. Время уже позднее.
Маг старательно отгонял от себя мысль, что он просто боится. Боится подойти к дверям девушки, которая за такое короткое время стала для него куда большим, чем простая домохозяйка.
И…Леон понял, что вряд ли сможет удержать себя в руках. Ведь стоило ему только увидеть ее глаза, задержать взор на пухлой нижней губке, как сердце замирало, а потом пускалось вскачь.
— Кости! — Да я покраснел! — даже рассердился мужчина.
— И это магистр… Боевой когда-то маг. М-да. Раскис как первокурсник после провала экзамена.
— Стыдись, Леон, — усмехнулся Леон и показал кулак своему отражению в темном окне.
Отражение с ним не согласилось и покачало головой.
И Леон задумался. Чего же он стыдится…
Своих чувств?
— Своих чувств…, — прошептал мужчина и уткнулся лицом в стекло. Стекло было прохладное и пыльное.
Маг вздохнул и отошел от окна.
— Ну что же… Работа опять не клеится. Пойду-ка я вздремну.
Он открыл соседнюю дверь.
Сбросил камзол и панталоны, и, оставшись в исподнем, бросился на постель. Кровать у Леона была узкая и твердая. Такая же, как в императорском резерве. И давно маг подумывал ее сменить, но… Привычка.
Он растянулся во весь свой немалый рост и закрыл глаза. Перед ними тут же появилась Дора. Вот она, с горящими щеками и радостными, широко открытыми глазами рассказывает ему о своей идее.
Маг открыл глаза.
— Идея-то шикарная…Как же мне с ней повезло, — осознал Леон. И красавица, и умница, и… и вообще — мужчина скрипнул зубами, чувствуя, что тело отзывается на столь лестные характеристики девушки совершенно однозначно.
— Да я как мальчишка, право! — маг постарался выбросить образ Доры из головы и перевернулся на живот. На животе лежать было совсем неудобно. Коварное тело подсовывало мужчине один образ Доры за другим.
Вот она стоит в пол оборота и голубая туника, так подходящая к ее глазам, обтягивает высокую грудь.
А вот Дора смотрит на него с мольбой. И грудь ее опять высоко поднимается, а на глаза девушки наворачиваются слезы:
— Леон! Леон, помогите! — просит она. Тогда, когда приехал ее отец. И он помог.
Этот ее благодарный взгляд… Экзотический наряд, который здесь не носят. Широкие цветастые брючки, никак не скрывающие стройных ног.
Леон сглотнул. Застонал и отбросил одеяло. Скинул исподнее и отправился прямиком в ванную. Залез в бочку и что есть силы дернул за цепочку.
— А-а-а!!! — хлынула водопадом ледяная вода.
— Уфф… — Похоже, помогло, — маг прислушался к себе. Тело, которое только что снедало одно, такое понятное желание, молчало.
Леон вылез и растерся жестким полотенцем. Кожа горела. Маг вернулся в постель и лег в свою любимую позу, на живот. Теперь ему ничего не мешало. И Леон закрыл глаза, надеясь забыться наконец сном.
Не тут-то было.
Теперь за мага взялась совесть.
— Хорош ты, Леон, — заговорила совесть голосом магистра Клуни и покачала головой, совсем как матушка, когда Леон забирался в соседний сад и воровал румяные душистые яблоки.
— Хотел лишить магии девочку, — черты лица магистра вдруг исказились и на мага уже смотрела ведьма. Та самая ведьма, благодаря которой он остался без магии. Лицо ведьмы поплыло и опять стало лицом магистра. Холодным и разъяренным.