ни, когда вдруг обернулась и прокричала:
— Тебя нет со мной!
Атака захватила меня врасплох, но я понимал: Лора не так уж далека от истины.
Я просто выключился, и в том была моя защита. Когда уже было нельзя оттягивать встречу гостей, я сказал:
— Поговорим в другой раз, ладно? Это нечестно по отношению к Джорджу и Софи. Если хотим устроить им прекрасный вечер, надо выглядеть, будто мы заодно.
— Ты мастер на подобные штучки. Я так не умею, — ответила жена.
Вряд ли кто-нибудь заметил возникшую между нами напряженность. Друзья, особенно те, кто знал и любил Софи, по-прежнему были к нам внимательны и делали скидку на наше горе. Большую часть вечера мы провели порознь; в своем новом серебристо-сером наряде от Нины Риччи,[36] купленном в нашу последнюю поездку в Париж, Лора выглядела элегантной, но печальной.
Ненадолго оставшись одна, она вышла на террасу. С подноса официанта я взял два бокала с шампанским и, глубоко вздохнув, направился следом. Мы встали у парапета, я протянул ей фужер.
— Вечер удался, — промямлил я.
На террасе за столиками сидели пары, наслаждавшиеся вечерним воздухом. По случаю праздника церковь утопала в огнях, дорожку вкруг озера окаймляли трепещущие факелы.
— Если не считать, что Джордж терпеть не может твою музыку, — пожала плечами Лора.
Словно по сигналу, нас накрыло музыкальной волной: оркестр в шатре грянул оптимистичную классику — «Как сладко».[37] В холмах отдавалось эхо ударных и бас-гитары, похожее на раскат грома. За музыку отвечал я.
— Не думаю, что это мешает ему славно проводить время. Может, потанцуем?
— Не знаю, не сейчас.
Мы еще постояли на террасе. К нам подходили гости, благодарили за прекрасный вечер. Вопреки своему заявлению, Лора легко справлялась с ролью любезной хозяйки.
— Я отлучусь. Надо позвонить Филу… он работает допоздна. — Вопросов мне не задавали, но я добавил: — Я буду в библиотеке. Это минут на двадцать.
— Не бойся, никто не соскучится.
Огни на воде подрагивали в такт смуглым ритмам Кристины Агилеры.[38] Я сделал вид, что не расслышал.
— Не волнуйся, я справлюсь. — Лора улыбнулась, но голос ее дрогнул. — Знаешь, чего бы мне хотелось, Эд? Чтобы ты не выглядел так, словно тебе милее быть где угодно, только не здесь.
Я пожал плечами и отвернулся. Беспрестанные уколы меня уже достали. По правде, с недавних пор я делал над собой усилие, чтобы больше времени проводить в семье. Внезапно меня охватило раздражение не только к Лоре, но ко всем, кто наводнил наш дом. Подъездная дорога превратилась в сверкающую реку дорогих машин; в темноте плавали светлячки сигарет — шоферы болтали, привалившись к своим сияющим колесницам.
Среди освещенных окон одно оставалось темным — бывшая спальня Софи. Сердце мое сжалось: это не просто досадная оплошность.
Лора права: быть дома не хотелось.
Без четырех минут полночь.
Никакой срочности не было. В Вашингтоне почти семь, конец рабочего дня… Словно это что-то меняло. Но в голове засела нелепая мысль: еще можно успеть.
Я врезался в толпу, расчищая себе дорогу. Длинный мощенный плитами вестибюль тонул в мареве багровых ухмыляющихся физиономий. Меня схватила за руку игривая блондинка в чрезмерно облегающем золотистом платье — одна из наших администраторш, помогшая устроить вечер.
— Привет, привет! — На ходу я стряхнул ее с себя.
У лестницы что-то заставило меня обернуться.
Лора тоже вошла в дом и наблюдала за моим тараном. Она усмехнулась и чуть пошевелила пальцами; ничего не оставалось, как ответить ей тем же.
Затворив дверь библиотеки, я прошел к столу. Набрал номер Фила и сел к компьютеру.
Дожидаясь, пока Фил ответит, — я хотел узнать, удалось ли отследить звонок, — я вышел в интернет.
Шансы застать в Сети Джелли были невелики, но я решил оставить ей записку. Я вывел на экран список друзей и охнул.
озорница: привет… как оно ничего?
приблуда: глазам не верю
На автоответчике Фила я оставил просьбу перезвонить и положил трубку.
пр: я… странно, я как чувствовал… ты где оз: все там же пр: у друга?
оз: в компьютерном зале библиотеки пр: библиотеки конгресса?
оз: ну да, где еще девушке передохнуть после изнурительного шопинга?
пр: знаешь, просто невероятно, что мы пересеклись…
Не знаю, что меня ошарашило: случайность встречи или возбуждение, которое она вызвала. Я поспешно закурил.
оз: я тебя не расстроила?
пр: а должна? какой у тебя адрес в бруклине?
оз: хм… давай без таких вопросов пр: почему? боишься, я объявлюсь на пороге?
оз: я не из тех девушек пр: я хотел тебе кое-что послать оз: поберегите деньги, мистер… прошвырнуться не желаете?
пр: давай, куда на этот раз… Марракеш, Самарканд, Венеция?
оз: что ты хотел мне послать?
пр: теперь не узнаешь оз: фу какой… куда нас занесло твое воображение?
пр: в Венецию, в мой самый любимый отель «чиприани»[39]
оз: ну не знаю… улицы в воде, я говорила, я боюсь воды пр: подожди… телефон
Я взял трубку, и тут в коридоре послышался громкий шепот. В дверь библиотеки просунулась голова девушки; я смутно помнил — это чья-то дочь. Увидев меня, девица захихикала:
— Ш-ш-ш! Тут кто-то есть.
— Спасибо, что перезвонили, Фил, — сказал я.
За спиной девушки возник Джордж; парочка выглядела слегка встрепанной. «Не Лора ли устроила мне проверку?» — подумал я.
— Пардон, пардон, — ухмыляясь, пробубнил сын. — Пап, это… Кларисса.
— Значит, дела такие, — с ходу начал Фил. — Я говорил, в вашей телефонной компании есть наш крот. Он смог определить сеть, из которой был сделан звонок, но дальше не продвинулся.
— Рад познакомиться, — прошелестел я, закрыв рукой трубку. — Надеюсь, хорошо проводите время. — Я помахал Джорджу; сын обхватил подругу за шею и удалился.
— Этот тип пользуется «Уно». Теперь осталось найти того, кто скажет нам имя абонента. Это сложнее, но мы уже работаем. Вся затея незаконна, так что придется раскошелиться.
— Не важно, сколько это будет стоить, мне нужно имя.
Повесив трубку, я отглотнул шампанского и пошел закрыть дверь, которую Джордж оставил распахнутой.
оз: еще тут?
пр: извини… уже надо идти оз: знаю, хозяину пора вернуться к гостям пр: погоди, минутку… вроде я не говорил про вечер оз: еще как говорил, сказал, день рожденья сына пр: нет, серьезно, тут 150 человек, как ты узнала?
оз: иногда я «чувствую» тебя, твою ситуацию, твои мысли, вот сейчас ты думаешь: жена гадает, куда это я подевался пр: знаешь, я старался представить твое лицо, когда ты это писала, это важно, джелли. как ты узнала про вечер?
оз: ты что, не слышишь? ты сам сказал
Я решил позже проверить. Почти все наши разговоры я сохранял. Возникла необычно долгая пауза, затем Джелли написала:
оз: ну ладно, во вторник я возвращаюсь в нью-йорк пр: хорошо, тогда и поговорим, береги себя оз: я в библиотеке хренова конгресса… что может случиться?
пр: я вот думаю, может, как-нибудь пересечемся и пропустим по стаканчику оз: не надо, эд… и все, больше ни слова
Еще минуту я смотрел на экран, стараясь представить ее за компьютером в корпусе Томаса Джефферсона[40] на Капитолийском холме. Было нечто будоражащее в том, что Джелли находится в месте, которое я хорошо знаю: наши следы соединились в реальном мире, и мы стали чуточку ближе друг к другу. Я не шутил, когда говорил о том, чтобы пересечься. Теперь я хотел с ней встретиться.
Перед тем как вернуться к семейным дрязгам, я налил себе еще шампанского и открыл музыкальные файлы, присланные Джелли; смежив глаза, через наушники я слушал, как она играет на фортепьяно.
Не мне судить о таланте (я занимался денежной стороной музыкального бизнеса), но Джелли явно обладала способностями, и хотелось ее поддержать. Я понимал, что она категорически запретит мне вмешиваться. Но что плохого, если ее исполнение услышит кто-нибудь, действительно разбирающийся в этом деле. Я уже сделал несколько осторожных звонков, и результатом стала договоренность о послезавтрашней встрече в консерватории. Так и так я собирался в Париж.
Я не лукавил перед Уиллом: мы с Джелли были друзьями, не более того. Но за последние дни — точно не знаю, когда и как это произошло, — что-то изменилось. Я бы первый высмеял мысль, что я увлекся. И без того моя жизнь была достаточно сложной, меньше всего я желал впутаться в непропеченный виртуальный роман. К тому же я не верю, что можно влюбиться в экранный образ. Но вот проглядываю архивы и понимаю, что происходило постепенное, почти неуловимое развитие отношений (повышение ставок), и в какой-то миг — пусть это кажется вздором — я на нее запал.
Не сказать, что я без памяти влюбился. Просто все время думал о ней.
14
Закончив разговор, Джелли удалила схему и фотографии залов библиотеки конгресса, которые перед тем вывела на экран, чтобы почувствовать тамошнюю атмосферу. Пару секунд она задержалась на виде из верхних окон корпуса Джефферсона. Зимний пейзаж от фонтана «Двор Нептуна» до Капитолия и припорошенной снегом Эспланады выглядел весьма симпатично, чтобы появилось желание когда-нибудь съездить в Вашингтон.
Тихонько вздохнув, она свернула окно и вышла из Сети. А если б Эд сообразил, что в субботу библиотека закрывается раньше? Пришлось бы выкручиваться. Джелли пошла расплатиться. Из комнаты за стойкой доносился мужской голос, на арабском говоривший по телефону.
Интересно, что сейчас делает Эд? Удалось представить загородный особняк, залитые светом лужайки, танцы, но не его самого.