ощадках по вечерам было жарко, все рвались поиграть, пристроили ещё пару площадок для местных игр, одна напоминала наши «городки», а другая что-то из борьбы была. Болельщики, как и в нашем мире, орали, свистели, спорили. Кмет с вострогом сказал, что появились желающие переехать на жительство в Тилью. Городок напоминал теперь разворошенный муравейник. Арди, через Коську передал документы на право постройки гостинного двора — доверителем и распорядителем является Зиналия Руш, в общем, домой являлись только спать.
— Вот, а ты хотела тихонько отсидеться здеся, ить свойство характера не такое у тебя, а и задумок-от ещё много есть у тебя, ить предполагаю тако.
— Пока отдышаться бы!
— И то, и то верно, совсем светисси, ужо я кмету выскажу!
— Да кмет тоже штаны веревкой подвязывает, чтобы не спадали, горячая пора, сам знаешь.
Одному Степе все было нипочем, он успевал везде, кошечка кмета была на сносях, вечерами пропадал на спорткомплексе, выбился в судьи, вместо свистка противно мяукал при нарушениях, что приводило болельщиков в восторг. Одно его печалило — подросли котики, надо было забирать на воспитание и дрессуру, а времени пока не было, оставалось пять дней до окончания срока. Все силы были брошены на гостиный двор, в котором уже начали обставлять комнатки, завезли мебель для ресторации. Кузема с другом спешно доделывали плетеные стулья для уличной кафешки под навесом. Местный кузнец расстарался на красивые кованые решетки, от пустыря оставалось только название.
— Да, не будь магии, за месяц только фундамет бы и сделали, а тако глянь, какой красавец случился, ай славный у меня зять будет, рыжий правда и хитрюга, но хорош!
Рыжий хитрюга, Таши неделю провел на стройке нашего двора и результат превзошел все мои ожидания, великолепно было выполнено все.
Надо ли говорить, что мандраж в день появления проверяющих зашкаливал у всех жителей Тильи? Вычищенный, выскобленный город радовал глаз, принаряженные жители кучками собирались у самых любимых теперь мест — в сквере, на детской площадке звенели детские голоса, молодежь кучковалась у спортгородка, мы со Степкой торчали у гостиного двора, ждали…
После обеда из перехода наконец-то показалась высокая комиссия, в которой были знакомые лица — Арди, Коська, какие-то тирры, важный военный, пара мужиков в магических мантиях, еще кучка важных мужей — похоже, кметы других городков, судя по их вмиг вытянувшимся лицам… мы же дождались.
Кмет наш не спасовал. Похудевший, постройневший, в новомодных брюках типа джинсов, (не было тут джинсовой ткани, подобрали самую плотную, черного цвета, но получилось классно) он подробно рассказывал, как и что, показывал все, ничего не скрывая, всех заинтересовала детская площадка, кметы принялись зарисовывать все эти качели-карусели-горки.
На спортплощадке зависли все, наша молодежь как раз сражалась в баскет, а болельщики свистели и кричали, на верхотуре в корзине, специально сплетенной Кориком — нашим плетельщиком, для «судьи» важно восседал кот, периодически завывая при нарушениях. Коська неприлично ржал, глядя на Степку, улыбались все, даже Арди, улыбка которого в Лиарде была большой редкостью.
Гостиный двор же подвергся самому тщательному осмотру. Проверяющие облазили все помещения, даже подвал и кладовка не остались без пристального внимания. Тут уж кметова супруга не упустила своего — усадив всех за столы, начала потчевать «чем Богинюшка послала».
— Похоже, мы выигрываем, — шепнул мне прибежавший после судейства кот, — глянь, какие кислые физии у соседских кметов?
— Сплюнь, не сглазить бы!
— А чё-то ты сбледнула, а?
— Да не знаю, с утра мутит, как-то неважно себя чувствую. Переутомилась, похоже. Я потихоньку свалю, пойду, отлежусь, а ты потом все расскажешь, что и как.
По дороге стало совсем паршиво, и к дому подходила, держась за штакетник, кой-как добрела до диванчика, присела, вытирая пот, и отключилась. Выплывала из какой-то мути с трудом, слыша, как сквозь вату, вопли кота:
— Я же предупреждал! Зина, Зинуша, ну очнись же!
В глазах начало проясняться, и увидела два лица Таши.
— Двоится все, — прохрипела.
Таши, приподняв мою голову, начал поить меня какой-то жутко невкусной жидкостью.
— Пей всю, это поможет быстрее прийти в себя!
Выпила, проморгалась и попала под раздачу:
— А, идиотки кусок, зачем надо было себя доводить до обморока?! Я сколько раз должен тебя вытаскивать?! У меня что нервы железныЙ?
— Чего орешь, как потерпевший, — разозлилась я, — подумаешь, переутомилась.
Таши взял кота на руки и вынес за дверь.
— Иди, «дипломат», погуляй, я сам поговорю с Зинушей и объясню ей все. Боюсь, если ты так будешь ей объяснять, то из её обморока долго придется выводить.
— Пожалуйста, выслушай меня без истерик, — начал он, — как бы тебе помягче все объяснить…?
— Да уж говори как есть, чай не маленькая, что серьезная болячка?
— Серьезная, но не болячка. Дело в том, — он замялся, потом, решившись, сказал, — вся твоя худоба и неважное самочувствие от того, что ты беременна.
— Чего? Да ладно! Таши, ты пошутил, этого не может быть, потому что у меня детородный возраст да-а-авно закончился, неправда ваша.
— Правда, и я вижу у тебя две ауры, двойняшки, — припечатал он.
И вот тут я подвисла:
— Но я же… блин… Пол, убью! Гад гадский, вот почему темнил и тянул с моим возвращением! — в окно всунулась любопытная морда:
— Чё, скажешь, Пол тебя уважил?
Я запустила в него кружкой, что так и держала в руке, он с мявом отскочил.
— И тебе, котик, лучше на глаза не попадаться!
— Зин, все дело в том, что твой организм полностью не перестроился, ты иномирского происхождения, а дети лиардские, беременность может плохо закончиться. Можешь их не выносить. Судя по аурам, у тебя разнополые дети, одна много больше и ярче другой, роды будут трудные. Я вот удивляюсь, что ты два с половиной месяца без видимых осложнений при таком бешеном ритме отходила, а деткам тоже сложно, особенно в первые дни в твоем организме пришлось.
Из-под окна раздалось:
— Я что зря к животу прижимался и мурлыкал, я их просил не вредничать, а приживаться в тебе, чтобы вам всем было комфортно. Кто ж знал, что некоторые упертые будут без передышки мотаться по этой Тилье. Она думает, что только ей лихо, я, между прочим, им тоже не чужой и, в отличие от некоторых, в обморок от такого известия не падал, а сразу обрадовался, что у нас детки будут. Подумаешь, пошутил про Пола, так сразу по морде, спасибо что не чайником. — Кот всхлипнул, — везде мной восхищаются, а я дурак, терплю гонения, эх, жизнь моя — жестянка, пойду, утоплюсь!
— Таши, кто ещё знает об этом?
— Пол, Степка и я.
— Надеюсь, это от вас не выйдет?
— Могу дать клятву!
— Пока оставь меня одну, мне подумать надо, и этому страдальцу скажи — пусть идет, куда подальше… вот, свих котиков забирать отправляется, пару дней, чтоб я его не видела.
— Я оставлю тебе питье, постарайся поменьше ходить, полежи, подумай, а утром я приду.
Оставшись одна, долго сидела без единой мысли в голове, они все сбежали, похоже. Посидев бездумно какое-то время, да уж, вляпалась по самое не балуй… собралась с мыслями. То, что деток буду рожать — однозначно, они совсем не виноваты, что их старая по земным меркам маман не подумала о последствиях. Опять двойня, только теперь разнополые — «Божий подарок».
Самый главный вопрос: смогу ли выносить с этими иномирскими заморочками, а если нет, то кто сможет их вырастить, если меня не будет? Думала-думала, перебирала всех своих друзей.
Пол? Нет, однозначно, деткам в компании с лешим местного разлива не самое хорошее место проживания.
Антипа? Этот детушек не бросит, но сколько у него сейчас того свободного времени? Почти нетути, ему всю ведовскую диаспору надо учить.
Коська, Таши — тоже нет, они по уши в государевой службе.
Да, ситуёвина, и помереть никак нельзя, остается только сухарь Арди, хмыкнула про себя. А потом задумалась, а может и правда, Арди? Судя по рассказам Антипы, опыт обращения с малышами у него имеется — биологического папаню с пеленок вырастил, а детки будут как бы не чужие. Опять перебрала всех, и получается, что Арди, если что, самая подходящая кандидатура, м-м-м-да… Только вот, нужно ли ему такое счастье?
А может, я в силу своей упёртости, на одной вредности выживу и рожу нормально? Хотелось бы, на земле-то, помнится, даже коровий укол не помог, вспомнила, улыбнулась, а потом опять крепко задумалась — надо завтра у Таши все дотошно выспросить, выбирать между мной и детками точно не буду — они должны жить. Вот на этой завершающей мысли и уснула, как в яму провалилась.
А под утро Багира в сон пришла, недовольная такая: «Что ты так плохо обо мне думаешь? Этих деток я очень долго ждала, они всему Лиарду нужны! Зачем младшего моего сильно обидела?» — кошища, недовольно ворча, махала хвостом. — «Делай, как должно быть, и принимай все, как оно есть!» — фыркнула на прощание пантера и исчезла.
Спозаранку прибежал Таши:
— Как спала, как самочувствие, что надумала?
— Расскажи-ка мне, что грозит и мне, и деткам?
— Ты их оставляешь?
— Таши, я на земле внука и своих двух близнецов потеряла, неужели ты подумал, что я соглашусь на вариант избавления от малышей?
— Мне надо знать, кто отец, чтобы сопоставить, чья кровь сильнее, и плясать от этого.
— А вот теперь, пока не будет клятвы — не скажу.
— Так серьезно?
— Более чем!
— Я, Ташикон Сараф, именем Богини Бастики клянусь нигде и никому не разглашать сведений, полученных мной от Зиналии Руш, именуемой Зинаидой Пинич в мире Земля. — Он сделал какой-то пасс, и его на мгновение окутало мерцающей дымкой, которая распалась на мелкие блестки и впиталась в его лицо и руки без следа.
— Богинюшка подтвердила мою клятву!
— Да, неприятно так рассказывать, но… отец биологический — Димандан!
— Кто? Дим? — ахнул Таши, — но… а, понял, понял, это когда он после нападения твари на озеро вывалился, но почему он об этом не знает, или не должен знать?