Перебранку останавливал… Лучик. Стоило ему закряхтеть, как кот стрелой летел к нему, сыночек же запускал кулачок в его шерсть и засыпал. Кот выдерживал какое-то время, а потом шепотом звал меня, умоляя выпутать его из плена.
Кузема заметно похорошел, поправился, «виднай стал» — девицы так и вились возле него, а он все не решался на «сурьезные отношения», объясняя тем, что ребятишков надо сначала на ноги поставить. Кот плевался и говорил, что железо надо ковать, пока горячо, на что Кузема резонно отвечал, что такими мужескими силами, как у Степки, он не наделен. Ребятишки должны были вот-вот явиться на побывание, Кузема ждал их с нетерпением, сделал ремонт в доме, посадил под моим руководством много цветов у дома, выложил дорожки, сделал беседку.
— А жисть-от наладилася у ево, — сделал заключение Антипа. — Зинуша, ить я время тянул сколь мог, но теперя ужо нельзя скрывать, ить женюся я через месяц, отцом ить скоро стану, надоть поскорея свою Агриппушку под венец повести, тако же вы с Юллисом наряды нам придумайте, чтобы все обзавидовалися в Унгаре. Да и ты должна быть на нашем торжестве, ить у Таши не смогла по сурьёзной причине, а у меня всенепременно надоть, не столь много у меня родных.
— Приводи свою невесту, посмотрим, подумаем.
Агриппушка оказалась славной, пухленькой, мило краснеющей пышечкой. Как ни странно, больше всех к ней приглядывался и, похоже, ревновал Антипу кот.
— Оно, конечно, вид у неё походящий, но какая она внутри? Другана надо в хорошие руки определить, заслужил. — Он внимательно прислушивался и присматривался к ведовушке.
— Стёп, хорош, не смущай девочку, она ж совсем юная, да ещё и беременная, — оттащив кота в сторону, шепнула я.
— А вот не надо меня воспитывать, я за корефана…
— Угомонись, корефан что, двадцатилетний прыщавый юнец? У него вековой опыт за спиной, наверняка, прежде чем ребенка сделать, присмотрелся.
— Да все мы нижними мозгами думаем в тот момент, а про вековой опыт… то да. Проспать столько, это надо суметь!
— Кот, ты чего такой желчный, стареешь? Смотри, девки ворчливых не любят, выйдешь в тираж!
— Ха-ха-ха, вот уж… я как был первым парнем…
— На деревне, а в деревне один дом.
Кот спрыгнул с рук и, вздохнув, сказал:
— Вот где-то там, внутри, надежду имел, что пристрою я тебя за какого-нить приятного мужика, но кто ж тебя, язву, возьмет?
С шутками-прибаутками выбрали подходящие наряды для пары. Надо сказать, пока я рожала и приходила в себя, местные умельцы довели швейную машинку до ума, собрали их уже 7 штук, и наш швейный дом заработал вовсю.
Юллис, сияя, сказал, что ему пришло приглашение в Унгар.
— Через два месяца в столице, перед Праздником года всегда бывает красочная ярмарка, где можно увидеть и купить все, так вот на такой показ и прислали приглашение. По Лиарду новости быстро разошлись, особенно, когда в газете напечатали необыкновенно красиво одетых гостей на торжествах Таши и Вирушки, я и газетку ту сохранил! Мы тут с кметом разговоры вели за вакой, ох он и доволен, что вы со Стёпкой к нам в Тилью приехали, смотри, какой город наш становится. Красивый, работы вон сколько привалило, скоро путь до нас дойдет, купцы на гостиный двор не нахвалятся!
— Вот и славно, Юллис. Малышня скоро запищит, давай-ка, я быстренько набросаю, что новенького надо начать, чтобы в оставшееся время успеть пошить новинки. Не только взрослым, но и деткам надо быть красивыми. Вязаные костюмчики, шапочки, платьица, бюстгальтеры, — Юллис вцепился как клещ в эти вещи.
— Ещё пусть Каллен вечерком ко мне придет, есть у меня идейка одна, они с кметовой женой должны заинтересоваться.
Недалеко от городка протекала небольшая река, и имелась тихая заводь, вода в которой всегда была теплой, вот я и подумала, что можно там выстроить небольшой комплекс типа земного дома отдыха с оздоровительными процедурами. Дамы приняли это на ура и с энтузиазмом взялись за дело.
Вот и летели седьмицы, которые я не замечала, малыши подрастали, Любава очень подвижная и живая, постоянно куда-то пыталась уползти, если было слышно пыхтение, значит «энта егоза опять чегой-то надумала». А если заскакивал Таши, то визгу и писку было много. Детки его обожали, дочка забавно морщила мордашку, Лучик довольно улыбался и гукал, оба махали ручками и ждали, когда он их возьмет на руки. Забава тут же начинала мусолить его или пуговицу, или щеку, что доставалось.
— У малышей начинают проявляться магические способности. Забавушка явно целительский дар получила. Ты посмотри, как после её прикосновений начинает все бурно расти? А Лучик… боюсь даже предположить, но силен будет наш мальчик. Ты замечаешь, что их прядки другого цвета в волосах тоже начинают становиться шире? Если при рождении это были ниточки, то теперь уже веревочки по ширине. Да, я тебе не говорил, но когда ты так тяжело рожала, Дима тоже скрутило, прямо во время танца с принцессой из Рудии, которую прочили ему в жены. Он внезапно сбледнул, как скажет Стёпка, и извинившись ушел, а в спальне его колбасило, как он потом сказал, вывернуло наизнанку, Тахирон, явно догадывающийся, что это идет отдача твоей боли ему, ничего не сказал, только поил его зельем и, когда все закончилось, выпытывал у меня про вас со Стёпкой, но моя клятва явно высветилась, и он задумался, но отстал. Думаю, он тебя вскоре навестит, не тот это человек, чтобы разгадку не найти.
Подошел день свадьбы Антипы. Невесте сшили платье из серебристо-сиреневой ткани. Антипе костюм более темного цвета, серо-серебристого, а другану — шикарную бабочку такого же цвета. Меня подзагримировали, волосы стали темно-русыми, оттененные эффирской травкой, платье, что когда-то мне сшил Юллис, подошло идеально.
Кот, оглядев всех нас, выдал коротко:
— Клёво!!
Малышей оставили с Куземой и нянькой, что иногда приходила, когда мне надо было срочно по делам, надежная и умелая, она много лет верой и правдой служила в доме кмета. Степа надавал указаний и поручений котикам и Муське. Ждали Пола, который должен быть моим «супругом на свадьбе», во избежание, нук затешется какая-нить рожа из тех, что были на озере. «Я тобой рисковать не могу!» — не кот, а сокровище. Антипа с умилением глядел на всех нас:
— От ить како славно всё сложилося!
Запищала Любава, радостно крутясь в кроватке.
— О, Пол ща явится, егоза крутится, она его издали чует!
Пол зашел, такой импозантный, седовласый, красавец-мужчина — Джордж Клуни, не меньше, силен!
Пол подошел к Агриппине и надел ей на руку широкий браслет в тон платью, серебристый с мелкими сиреневыми камушками, Антипе же отдал коробочку с двумя кольцами из того же металла.
Степа как-то рассказывал про земные свадьбы, вот Пол и запомнил про кольца. Оглядев меня, хмыкнул одобрительно и, сказав:
— Точно, угадал, — заставил меня повернуться и застегнул на шее ожерелье — тоненькие ажурные ниточки, казалось, были сделаны из паутинок. Сплетаясь в красивый узор, ожерелье плавно сужалось, и по всему плетению были вкраплены зеленые капельки какого-то ихнего камня.
Стёпа спросил:
— Опять из душегубской захоронки?
— Что я, мало кому должен? — ответил Пол, и все засмеялись.
Потискав и расцеловав внучиков, под обиженный рев дочки, пошли в Унгар. Переход Таши перенастроил на храм, и появились мы недалеко от дверей, ведущих внутрь храма.
Картина была такая: тканная дорожка, постеленная посредине, и по ней важно идет котище с бантиком, а за ним счастливые жених и невеста, мы же встали сбоку, рядом с торжественно принаряженными ведовыми. Кот возле двери притормозил, мяукнул во всю мочь, и двери без чьей-либо помощи начали открываться — в народе, стоящем по обеим сторонам дорожки, послышался говор:
— Бастика явила свою милость, кот-то похож на её второй… лик… Богинюшке по нраву… Лепота…
Потом уже Косик мне сказал, что народ собирался с раннего утра, после первой свадьбы все уверовали, что Бастика опять покажет свое расположение лиардцам.
Храм был маленький и кроме Косика, Вирушки, Луши и Таши, никто в храм заходить не стал, когда пара встала на квадрат у ног Бастики. У тех, кто стоял возле входа и видел все происходящее, вырвался дружный вздох, а потом в храме резко посветлело и стало видно, что квадрат приподнимается над полом, и пара как бы купается в ярком свете.
В восторге орали все, кто-то утирал слезы, кто-то обнимался или приплясывал на месте, равнодушных не было. Сияющие молодые вышли на крыльцо, и тут народ ждало ещё одно действие: наши красивые и счастливые Антипа и Агриппушка стали одевать друг другу кольца, под восторженный рев толпы.
Кот важно вышел вперед и поднял лапу, требуя тишины, близкостоящие замочали, и эта зараза выдал:
— Брак освящен Богиней Бастикой и действителен на века!! Совет да любовь!!!
Пол покачал головой:
— Уродится же такое чудо, какое счастье, что он с тобой вместе попал к нам!!
— Может быть иногда нормальным, — согласилась я, — теперь у ювелирных мастеров самым популярным украшением будут обручальные кольца, смотри, как обсуждают это…
— Эх, — вздохнул появившийся из ниоткуда кот, — я б для тебя самые брильянтистые заказал!
— Не водятся здесь брильянты, да и серебро мне милее.
До дома Батуриновых ехали в открытых колясках, народ на улицах кидал цветы в коляску молодых. Кот, сидевший рядом с Антипой, махал лапой.
— Ну, чисто Брежнев! — смеялась я, а когда объяснила ехавшим с нами Коське, Таши и девочкам-сестрицам, кто это, неприлично ржали все. Возле дома разросся приличный сад, который сейчас был великолепно украшен гирляндами, цветами, какими-то самодельными плакатами, здесь и устроили торжество. Было весело, поразили ведовые, которые, оказывается, выспросили у Стёпки все, что он знал про наши свадьбы, и устроили настоящее шоу.
Где-то ближе к концу вечера все вдруг дружно засуетились — мужчины подтягивались, дамы лихорадочно поправляли прически.
Пол напрягся:
— Зинуша, спокойно, не паникуй!