— Многосемейный ты наш, может, тебя в передний угол вместо иконы?
— Ага и будет почётный саксаул… или аксакал… забыл, что правильнее, — добавил появившийся Пол.
— Вот как жить среди вас с моей тонкой душевностью? — патетически воскликнул кот. — Ладно, я буду в чалме и халате полосатом — аксакал, а ты, Пол, возле меня прорастешь саксаулом!
— От ить загнул, тоньшее твоей натуры в Лиарде нетути, нежной конструции, как жа! Ладноть, айдате к Богинюшке, что-то домики тута в волнении оказалися, ждут чегой-то.
— Это как?
— А и не понЯл, но приятственности ждут.
Кмет горделиво показывал, что они уже успели сделать. Пока поднимались вверх, успели услышать и о новостях в городе, особенно хвалился успехами в играх спортивных — четыре возрастных группы, по две команды в каждой, в волейбол играли даже люди в возрасте, молодежь же футбол и баскет любила больше.
— Месяц вам на подготовку. А затем в Унгаре сыграете, если народ заинтересуется, то через полгодика и первенство Лиарда проведём, а там и другие страны пригласим, — сказал Дим, — пора уже более тесно общаться.
— Наша Тилья переиграет всех, — кмет нисколько не сомневался в местных спортсменах, — мы даже форму для своих уже пошили! Зина, так ли террасы сделали? Пол цветы прислал, добровольцы только тебя и ждут, покажи, как правильно рассадить, чтобы холм Богинюшкин стал красоты неописуемой и был виден издалека.
— Мы тута, како же ты, Стёп, говорил-от?… Важные жители… не… не так.
— Почётные граждане города Тилья, темнота!
— А и лепотно, Величество, введи ужо такое во градах своих, ить в кажном есть свои ант… этн… Стёп, скажи ужо.
— Энтузиасты!
— Во-во, они самые и есть! Народ-от должон знать своих товарищев в лицо! Во я задвинул како, учуся иномирские чудные слова говорить, многотрудные. Время вот ить совсем не осталося, а так бы на седьмицу здеся зависнуть… ить душа развернулася!
— Как развернулась, так и свернется, у нас ещё вагон и маленькая тележка дел! А тебе ещё и со сватом в Мачоре надоть познакомиться, хорош мужик… огромный, горластый, ехидный!
— Удивляюся я, како же мой прохиндей не испугалсси?
Все заулыбались, уж больно забавный у него растёт «прохиндей».
— Ить уел меня, я и помыслить не мог, что старики такие древние водются живые, меня фулюганного помнют, теперя и хворостину не можно применять, ить жа-аних!
— А чего тогда на меня поклёп возводил: «чистый Стёпка, чистый Стёпка»?
Антипа почесал макушку — точь в точь, как сынок.
— Не сердися ужо, ить опарафинился я.
Поднялись на вершину, везде было убрано, цветник, две альпийские горки, красивые скамечки с резными спинками, две небольшие плетеные беседки по краям поляны, осталось только центр восстановить.
Дим осмотрелся:
— Молодцы, такую работу проделали!
Кмет разулыбался:
— Мы нашли древнюю книгу случайно, там есть рисунок Храма, если Богинюшка позволит статую восстановить, то Храм за месяц в точности такой же возведем!
Тахирон подошел к аккуратно разложенным черным камушкам, постоял:
— Да, похоже, сложно будет собрать, много совсем мелких осколков!
Лучик, любитель задумчивых задачек и всяких головоломок тоже подошел и, взяв два камушка, лежащих далеко друг от друга, соединил их:
— Ножка получается! Ава, иди сюда!
Мои невозможные дети потихоньку начали собирать (!!!) Богинюшку. Лучик находил части, а дочка узенькими зелененькими лучиками, слетающими с рук, их скрепляла, передавая Тахирону, он уже скреплял намертво. Мы не вмешивались, только кот махал хвостом из стороны в сторону и шипел негромко:
— Как была, так и осталась хитромудрой аферисткой, ишь мага ей мало, деток припахала! Я ж тебя достану, если дети выдохнутся!
Дело двигалось на удивление споро, похоже Богинюшка сама им помогала. Стало понятно, что фигура Бастики явно сидела на чём-то, мужики разошлись искать подходящий камень, ничего не попадалось, кот опять фыркнув исчез в дальних кустах, долго там ворчал, потом крикнул:
— Нашёл!
Мужики с трудом вытащили большой камень, с одной стороны гладкий, как отпиленный. Примерялись поставить его, облазили всю площадку, и в какое-то мгновение камень попал на место. Что-то громко щёлкнуло, и камень встал намертво.
Через два часа утомлённый Тахирон скрепил последний камешек и перед нами предстала статуя сидящей Бастики. Женщина была как живая, необыкновенно красивая, выточенная искусным мастером, она казалось, просто присела отдохнуть. Все мельчайшие детали, такие, как складки платья, легкая улыбка в уголках губ, просматривались четко.
— Мамочка, вот только глазки у неё закрыты, — сказал Лучик и попросил Тахирона, — поднимите меня к ней!
Сидя на руках Тахирона, малыш дотронулся ручками до её глаз и попросил:
— Богинюшка, ты такая красивая, глазки открой, пожалуйста!
Сзади опять фыркнул кот:
— Открой личико, Гюльчатай!
Глазки резко распахнулись и уставились на кота:
— Договоришшшься! — ярко-зеленые глаза видели только кота.
Мы все немедленно опустились на колени, а кот… как всегда… — Ха, ежа голым задом испугать вздумала?
Ситуацию разрядила Любава:
— Ты совсем-совсем живая? А где твоя пантера?
Бастика повернула голову к нам:
— Встаньте все! Отныне, слышишь, Повелитель, здесь будет мой главный Храм Лиарда! Разрешаю восстанавливать и строить новые храмы по всей стране, но если мне не понравится где-то место, храм там не встанет! Объявите всем, что Лучезар и Любава находятся под моим особым покровительством, и никто не смеет даже пытаться как-то им навредить, гнев мой будет страшен! Вас, — она посмотрела на меня и Дима, — благословляю на детей, кмета и его град на добрые дела, ведовым добавляю силу ведовскую, Лесному хозяину спокойствия в лесах до того, пока не подрастёт смена твоя, а тебе… — она опять уставилась на кота…
— Барыня-котярыня! Милость яви…
Бастика вздохнула:
— Зин, как ты его столько лет выдерживаешь, я б давно прибила! Всё, я ухожу, достраивайте храм!
Статуя больше не говорила и не шевелилась, но глазки зеленые остались открытыми!
Я подошла к березке, деревце мое родименькое вполне освоилось и заметно подросло. Сказала кмету, чтобы приглядывались, если появятся сережки, пусть немного соберут, в Мачор передать, там есть места наиболее подходящие для березок.
А кот все бухтел…
— Стёпа, мы тебя любим, не шипи, — Лучик взял его на руки и что-то тихо шепнул на ухо.
Кот встрепенулся:
— А получится? А мама? Когда? — сынок опять что-то шепнул. — Ну, если папа, то, конечно, согласен, две команды болельщиков, и ваши не пляшут! — И, обращаясь ко мне, — не, ну я всегда знал — ещё когда они в животе у тебя были, что мои… мм… пардону прошу, наши дети — уникальные!.. Смотри, Луча, слово дал, назад не переиграешь! — ласково потерся мордой о его щёку и спрыгнул на землю, настроение у него резко повысилось.
Поклонившись Бастике, собрались уходить. Мужики пошли вперед, шумно обсуждая случившееся, а меня как кто толкнул в спину — оглянулась и остановилась…
— Зина, что? — Дим тут же оказался рядом.
— Смотри, мы к ней поднимаемся снизу, и она постепенно появляется перед глазами. Я не знаю, какой был у неё здесь Храм, но если сделать что-то ажурное, невесомо-летящее, то… каменотеса хорошего, светлый камень на стены и легкую крышу в необычном стиле…
— Понял, будем думать.
Кмет кашлянул:
— Ваше Величество, а ведь есть такой подходящий камень, месторождение, заброшенное ещё при вашем батюшке, а камень там дивно хорош, у нас кой— какие записи есть.
— Поподробнее расскажете у вас в кметстве, подойдем после перекуса.
— Ваши Величества, не обижайте город, всё уже готово, прошу вас, не отказывайте, отведайте нашего угощенья!
— Бабочка, красавица, кушайте вареньице, или вам не нравится наше угощеньице? — тонким голоском прочитал повеселевший и явно что-то замышлявший кот.
— От ить, брателло, како у тебя выходит забавно!
— Ага, массовик-затейник и кот Баюн в одном лице.
— Мама, ты нам про кота Баюна не рассказывала?
Кота же несло — начал читать:
«У Лукоморья дуб зелёный,
Златая цепь на дубе том.
И днем, и ночью кот ученый
Всё ходит по цепи кругом.
Идет направо — песнь заводит
Налево — сказки говорит…»
— А дальше? — спросили детки, кот, нисколько не смущаясь, сказал:
— А дальше мама пусть рассказывает, я помню только про кота.
— Именно что, верхушек нахватался, кот ученый!
Так вот всю дорогу и пришлось два раза прочитать про Лукоморье, не только дети, взрослые слушали.
— Да, славно како писал мущщина!
— Мущина был великий русский поэт.
— Зинуша, ай ещё чего вспомнишь?
Вот и читала, что помнила из Пушкина.
В Тилье же… пока мы «отведали угощеньице», весь город высыпал на главную улицу — всем хотелось увидеть Повелителя с семьёй. Дим оставил нас у женщин, а сам с кметом, Тахироном, Антипой и котом пошел осматривать городские достопримечательности.
Конечно же, все зависли в спортцентре. Там пристроили трибуны, сделали раздевалки, добавили футбольное поле, и Повелителю жутко захотелось поиграть в футбол — мужики в душе всегда мальчишками остаются, набегались и накричались от души. Кот же, зараза такая — (Антипа в сердцах кричал: «Зараза такая, не подсуживай имя!») судил, непредвзято… в пользу Тильи.
— Для пущего раззадоривания, Величество, чтобы ты тако же по стране надумал строить спортцентры, — объяснял он Диму. Потом мокрые, грязные и весёлые долго парились в баньке уже дома, и началась веселуха.
Стёпа вышел на средину горницы и важно объявил:
— Матч-реванш за звание чемпиона всея Лиардии, по карточной игре между супер чемпионом — мною, и мелким хвастунишкой, Лученькой! Прошу болельщиков занять свои места, согласно жеребьевке. Мы не стали вас драконить, кому кто достанется, за того и болеете.