— А мы со Стёпкой специально выбрали тихий городишко когда-то… а вот… не получается тихо в уголке отсидеться, всё дела да случаи.
Вечером уже в столице ввалились Таши со Стёпкой — сияющие:
— Зинуша! — с порога заорал кот, — внимательно посмотри на это рыжее чудо и скажи, что видишь?
— Ваши сияющие физии, как будто миллион выиграли!
— Бери выше… вот этот красавец, дай я тебя поцелую, оказался даже не семи пядей, а сто семи пядей во лбу — они с Вилькой мне такую кайфовую вещь сообразили — разговорник для котов!
Таши посадил кота на его любимый диванчик:
— Степ, ты меня всего уже облизал, хорош! Мы с Виликом придумали преобразователь кошачьих мявов в слова, заучили все «мяу» с разными интонациями, Степка перевел, и придумали такую штуку, подбежит котишка к преобразователю, лапой дотронется, мяукнет, а кристалл специально настроенный, выдаст слова. Типа — нужна помощь, вижу вора, нападение и всякие другие мяу. Пока только самые необходимые десять, но будем расширять, пусть котишки научатся правильно мяукать, чтобы путаницы не было.
— А где ваши преобразователи поставите?
— Уже, у мусорок сбоку — ну крутятся там кошки и крутятся, кот поймет что это «бойцы невидимого фронта»? Сегодня весь день котиков обучали, результат радует! А как рад я… — кот зажмурился, — это сколько у меня времени теперь появится, а то был один, блин, переводчик на всю страну, даже с Лучиком пообниматься некогда, поменяет вот меня на Федотку, а тот мудростью и умом не блещет!
— Себя не похвалишь… ты не звездиться начал?
Кот вытянул лапу в мою сторону:
— Ты когда меня ценить начнешь, жестокая? Ты ж для меня, как старый чемодан без ручки — и не нужон, и выбросить жалко…
Я только улыбнулась:
— Мели, Емеля, твоя неделя!
Стёпа посерьёзнел:
— Я вот, пока детки на практику к Полу пойдут, хочу к дедку рвануть, справишься без меня?
— К какому дедку?
— Да к шаману энтому, интересно поглядеть, что за людишки, страна, опять же, неизученная, обстановку на предмет верности-предательства изучить. Антипа с тремя выпускниками — ведовыми, ну, а как же без меня?
— Зная твоё неуёмное любопытство… конечно, иди, а как море-то перенесёшь, ведь укачает?
— Тёмная ты, скажу по секрету — наладили переход туда, для особо засекреченных агентов и магов, они когда доплывут, «тута я и появлюся», всё схвачено!
— Джеймс Бонд, засекреченный!
— Не, я лучше как Штрилиц, этот понятнее и роднее!
— Таши, ты поешь?
— Спасибо, Зинуш, я бы с удовольствием, но жена дома ждёт, готовит для меня, а если я где-то перехвачу, обижается, слезы сразу, сама понимаешь, беременная женщина. Ну, через месяц дочку родим, там не до слез будет, — он зажмурился, — вот и опыт имеется: роды принимал и с детками грудными дело имел, и навык есть, а так страшно, где-то внутри.
— У вас с Вирушкой совместимость полная, Антипа сказывал, ихие ведовые легко дитёв рожают, не накручивай себя, все будет хорошо.
Дворец все больше прихорашивался, очень интересным вырисовывался выставочный зал — часть оставили под картины начинающих художников, часть заняло детское творчество — работы учащихся Магвера, часть отвели под народное творчество пока только своей страны, но в перспективе собирались показывать и изделия мастеров из других стран. Только правое крыло дворца оставалось нетронутым, там была офисно-деловая часть-кабинет и канцелярия Правителя и всяких других деятелей.
По всему Унгару шли соревнования, молодежь до темна не расходилась со спортивных площадок, в моду вошли брусья, кольца, канат, — из меня выжали всё, что я помнила, а больше всего всех очаровал батут. Вот и кипело всё вокруг.
Были и недовольные, особенно среди дам из знати:
— Какая-то не пойми откуда, плебейских кровей, наверняка не обошлось без приворота, вон как Повелитель над ней трясётся, столько достойных вокруг, а выбрал… такую… — дальше шел неразборчивый шепот (не приведи Богиня, услышат, из столицы сразу вышлют!) с нами посидеть пообщаться, всё у неё времени не хватает, ни одной задушевной подруги…
А нам действительно не хватало времени, многие дамы, кто поактивнее, сначала из любопытства, а потом, загораясь, начинали заниматься делом: кто-то обследовал сиротские приюты и школы, кто-то вплотную занимался налаживанием культурных связей между городами и странами, кто-то организовывал женские клубы. Кто-то мотался по стране, рассматривая и оценивая местные достопримечательности — развитие туризма открывало большие перспективы для страны, и надо было предусмотреть всё.
Объяснять кому-либо, что «задушевной подругой» у меня самый лучший из мужчин — Димандан, не собиралась, были какие-то приёмы, где мы должны появляться вместе. Я плевалась, чертыхалась про себя, но натянув маску вежливости, ходила, вела себя там «положительно» — по оценке кота.
Кот смотался к чарфи. Впечатлений было много:
— Народишко совсем замученный, считай на одних бабёнках и выживали, но сейчас потихоньку начинают возрождаться. Эти мужики, из мышей летучих, нарасхват, уже много беременных есть, ожидается прирост населения. Наши маги много уже для них сделали, да и Бастика (он упорно не желал её называть Богиня) постаралась — когда изволили гневаться, сравняла прилично горушек, и в шторм на появившиеся равнинные места накидало много мусора, ила, земли какой-то. Сейчас все площади и даже клочки обработаны и засажены всякими ягодами — овощами, чарфи за столько лет изоляции научились со скудных клочков земли по два урожая снимать. Детишки у них славные, очень стеснительные, напомнили мне муравьев, все время чем-то заняты. Антипа пятерых привёз, сказал, ведовыми им не быть, но с местными хижинами — домами, те халупы, где они живут, назвать нельзя, сумеют говорить. Дедок мне насовал своих зелий. Сказал одно тебе передать, для поддержки, и мне велел пить какую-то дрянь, «непременно, если хочешь Лучезара увидеть взрослого», короче для поддержки штанов. Вот, тебе вручаю, ты проследишь за мной лучше, я ща забурюсь куда-нить и забуду, — он помялся. — А Лучика оставлять без себя не хочется, по земным-то меркам, мой поезд уже к конечной станции подкатил.
— А я? Земля — это теперь так далеко… тебе Богинюшка обещала долголетие, откуда такие мысли?
— Обещать, моя милая, не значит жениться! — хмыкнул кот, — ты лучше расскажи, как практика у саксаула проходит?
— Восторгов много, и не у Любвы, а у нашего серьёзного сыночка, он столько много зверюшек маленьких увидел, но не буду говорить, сам тебе всё расскажет.
— Мальчик мой любимый! — расплылся кот, — смотрю, у него и твои, и папины, и мои черты характера проявляются! Надо будет в школу забежать, проверить, как они там. Не дуйся, вы — родители, а я как бы приятель, мне по секрету можно что-то тайное рассказать. Я с ними, как у чарфи немного жизнь устаканится, смотаюсь туда, им интересно будет.
Весь вечер шли разговоры-переговоры, мне же было как-то не очень хорошо, и я задремала. Подлезла Любава:
— Мамочка, а какие у вас на земле имена были?
— Всякие, там столько стран и огромное множество имён.
— А вот, в твоей России, скажем, на букву А?
Перечисляла долго, дочка задумалась…
— Красивых много имен, а на букву Л?
Присоединились Лучик с котом, и комментарии кота всех развеселили, я называла полное имя, а кот добавлял:
— Анна? Аня, Анютка, Нюра, Нюся, Нюша, Нюрок, — дети смеялись, рассказывая пришедшему папе производные имена.
Всё было как всегда — утром детки отправились к Полу на два дня, в сопровождении котов и охранников, у Дима встреча с новыми послами Малиша, Стёпка на обучении котов новым «Мяу», я же засиделась в кабинете директора Национального музея.
Галюня все делала добросовестно, тщательно проверяя и перепроверяя все поступающие экспонаты, мы только радовались такому директору. Не повышая голоса, она умела построить и вразумить всех, и за небольшое время подобрала хороший коллектив для работы, что только радовало. Я пошла в кабинет к Величеству, зная, что он точно освободился и ждёт меня.
В коридоре у двери на меня чудом не налетела спешащая куда-то девица, скорее всего из оставшихся в обслуге, буркнув извинения и небрежно присев, чем меня сильно удивила, во дворце все были вышколены и приседали на загляденье, поспешила дальше.
И из-за угла, коридор как раз поворачивал, услышала какой-то шум и сдавленный крик:-Помо… гите!
Оглянулась — нигде никого, опять послышались вскрики и рыдания, решила помочь, зная, что кто-то из котишек, да крутится здесь поблизости.
И повернув за угол, попала в железный захват, дернувшись, поняла, что не вырвусь. И ещё поняла, что дурища картонная стопроцентная. В полутемном коридорчике стояла эта девица и три каких-то молодых мужчины, один из которых крепко держал меня, не давая возможности шевельнуться.
— Ну вот, а вы волновались, эта глупая курица сама в наши руки влетела! Делайте с ней мальчики, что хотите, и как вам хочется. А я пойду Повелителю глаза отводить, минут тридцать у вас в запасе, а потом, чтобы эта выдра сдохла. — девица, вильнув подолом, пошла по коридору.
— Ну что, красотка, думала, если нас из дворца выкинула, так до тебя никто не дотянется? Вот мы сейчас и попробуем от чего так ошалел наш, — он как выплюнул слово, — Повелитель. А потом пусть он пользуется замаранной бабой, если выживешь, а мы ещё и слухи пустим по Лиарду, что жена-то из шлюх была. Я что держать её так и буду? Нет уж, договорились оба сразу, так и сделаем.
Третий, как-то судорожно сглотнул и сказал:
— А может не стоит? Ведь не поздоровится нам?
— Поздно, теперь только вперед, — второй схватил меня за горло, державший сзади отступил, и меня с силой впечатали в стенку. От удара выступили слёзы.
— Что, плакать будешь, умолять? Поздно, раньше надо было думать, мы, знать, не потерпим какую-то шлюху над нами, знай своё место!
— Но ведь, — опять попытался сказать третий, стоящий в стороне и нервно озирающийся, — обруч-то её признал!