– Бет, – мама постучала пальцами по губам, оттирая Лиззи в глубь ванной комнаты, – если ты, дорогая, не можешь работать в режиме многозадачности, тебе просто не стоило звать нас обеих.
– Вообще-то, – Лиззи присела на край унитаза, стараясь не мешать моей маме, – я думаю, ты потерпишь поражение.
Мама бросила на Лиззи ошеломленный взгляд, а потом посмотрела на меня. Она покачала головой, отказываясь верить.
– Посмотри на себя, дорогуша, – сказала мне мама, – прихорашиваешься в то время, когда должна готовиться к собеседованию. Не верится, что эта работа тебе по-настоящему нужна…
– Мам, она мне нужна, но Лиззи права. Ты сама решила прийти ко мне сегодня вечером, но, когда я сказала, что у нас с Лиззи есть планы, ты уже повесила трубку.
– Хорошо. – Она явно оскорбилась, забирая книгу, которую советовала мне прочитать, и собиралась встать, чтобы уйти. – Я чувствую, когда во мне не нуждаются. Давай я просто пойду домой, ладно?
– Нет, пожалуйста! Останься, я прошу прощения. Давай ты будешь читать мне вслух из этой книги, а Лиззи в это время поколдует над моим лицом. Как, кстати, называется книга?
– «Визуализируй успех», я уже тебе говорила, только ты прослушала.
Я улыбнулась:
– Зато теперь слушаю очень внимательно.
Через пятнадцать минут я вышла из ванной, пытаясь не смазать тушь с ресниц, стараясь вообще не моргать и не дышать, и направилась к себе в спальню. Всю меня с ног до головы покрывал автозагар, а на волосах красовалась фольга (мы решили сделать мне легкое тонирование), верхняя губа раскраснелась от депиляционных полосок, каждый зуб был аккуратно упакован в отбеливающий контейнер, а пятки отполировались до такого состояния, что было даже больно на них наступать.
На моем теле не осталось сантиметра, который подруга не освоила бы с помощью всевозможных косметологических средств. Правда, мне удалось отстоять несколько сантиметров в области бикини (Лиз была решительно настроена сделать мне голливудскую интимную эпиляцию).
– Мне нужно, чтобы ты как можно скорее пришла обратно! – крикнула Лиззи из ванной, когда я вошла в спальню. – Автозагар действует быстро, и если ты не смоешь его через пять минут, то будешь ярко-красно-коричневого цвета и сможешь смело подменять Дэвида Дикинсона[2] в эфире.
– Не волнуйся. – Я покосилась на часы, которые стояли на прикроватном столике. Они показывали 8.15 вечера. Значит, мне нужно вернуться в ванную и все с себя смыть ровно в 8.20. – Мам, что ты там делаешь?
Она стояла босиком на моей кровати, поднявшись на цыпочки и подняв вверх руки.
– Тебе помогаю. – Она попрыгала на кровати. – Знаешь, дорогая, я – как тот ведущий из телевизора – говорю, говорю, а меня никто не слушает. Я же поняла, что в ванной ты меня все равно не особо слушала, поэтому начнем читать сначала.
Я пересекла спальню и вытянула шею, проверяя, как лежит автозагар. Мама не гимнастикой занималась, конечно, прыгая на моей кровати. Она пыталась что-то приклеить к потолку.
– И что ты там приклеиваешь, мам?
– А вот посмотри. – Она уселась, по-турецки сложив ноги. – Это поза привлечения позитива! – пояснила мама, заметив мой удивленный взгляд.
Я увидела на потолке лист формата А4, как раз над изголовьем кровати. На этом листе было коряво – маминой рукой – написано восемь слов. Я нахмурилась и произнесла:
– Мам, я как раз думала о том, как бы мне воплотить в жизнь идею авангардной мини-стенгазеты из сериала «Из комнаты в комнату». Прости за невольную иронию, но как это связано с тем, что ты обещала мне помочь составить бизнес-план?
Она похлопала рядом с собой, приглашая меня присесть на кровать. Я жестом отказалась, потому что хоть и не мазалась раньше автозагаром, но догадывалась, что с белой простыней он плохо сочетается. Но присела на край кресла-качалки.
– Это связано очень четко, – ответила мама. – Даже если составишь гениальный бизнес-план, это не даст тебе гарантию, что непременно получишь работу. Бет, тебе нужно верить в то, что ты ее непременно получишь. В этом секрет.
– Так я и верю.
– Да ну? На все сто процентов?
– Может, не на сто, но на семьдесят точно. Или на шестьдесят… Вакансия менеджера открыта для всех, кто работал, как и я, в «Пикчербоксе». Вполне возможно, что кто-то из моих коллег ее больше достоин…
– Бет, тебе нужно мыслить позитивно. – Мама подняла большой палец, указывая на потолок. – Перед тем как уснуть, пожалуйста, каждый вечер прочитывай эту надпись, раз за разом.
– А в темноте не сложновато ли будет?
– Очень смешно, я оценила, дорогая. Так ты серьезно отнесешься или нет?
– Прости, мам, – я с трудом подавила улыбку, – я серьезно отнесусь, мне очень нужна эта работа.
– Читай надпись каждый вечер и каждое утро, когда просыпаешься. А еще я хочу, чтобы ты минимум десять раз в день мысленно проговаривала эту фразу, которая написана на потолке.
– Хорошо. – Впервые за две недели я подумала, что не так-то плохо быть одной, без Айдена. Вряд ли он понял бы меня, когда я стала бы утром и вечером читать с потолка одну и ту же фразу, чтобы научиться мыслить позитивно.
Внезапно на меня накатил приступ грусти, стоило мне вспомнить, как Айден лежал вот тут, рядом. Я не знала, когда снова увижу его и увижу ли вообще.
– Бет, – мама стала строгой, как учительница, – ты меня слушаешь или нет?
– Да. – Я прервала поток грустных воспоминаний и постаралась полностью переключиться на маму.
– Так вот, – она потянулась за папкой с моими инновационными идеями, которую я оставила на краю кровати, – что касается твоего бизнес-плана… Подвинься поближе, дорогая.
Мы все еще увлеченно беседовали, мама говорила, а я конспектировала ее слова, когда из-за двери спальни покашляли. Это была Лиззи.
– Бет, взгляни на себя!
Мама недовольно покосилась на мою подругу.
– Мы заняты, ты не видишь?
У Лиззи брови поднялись так высоко, что, казалось, они вообще сползут на затылок.
– Ну раз заняты, извините.
– Прощаем, – кивнула мама, – нам некогда прерываться.
– Ух ты! – Моя подруга поправила свои огненно-красные волосы и уставилась на маму, словно не могла поверить своим ушам. – Вообще-то, Эдвина, я пришла, чтобы поговорить с Бет, не с вами.
– Она сейчас занята.
– Да неужели? – Лиззи выразительно посмотрела на меня. Я нервно улыбнулась. – Я бы сказала, что ей очень скучно тут, с вами. Мне кажется, Бет уже миллион раз слышала историю вашего феерического карьерного роста.
Теперь пришла очередь мамы выглядеть шокированной. Мама резко выпрямилась, выпятив грудь, как боевой петух.
– А вот грубить не надо.
– Грубить? – У Лиззи отвисла челюсть от возмущения. – Чья бы корова мычала!
– На что вы намекаете?
– С Бет вы всегда ведете себя грубо. Даже если не критикуете ее работу, то начинаете критиковать ее внешний вид. Бет мне рассказала, что и как вы говорили, когда она была подростком, который, стесняясь своего нелепого вида, хоть как-то пытался спрятаться от всех и закрывал лицо волосами. Вы ведь дразнили ее за то, что она выглядит странно. Какая, скажите, мать станет говорить своей дочери, что ее прическа делает девушку похожей на парня с бакенбардами?
– Лиззи! – Я покрылась холодным потом. – Я ведь сообщила тебе об этом по секрету…
Лиззи в ответ пожала плечами:
– Ну да, так и было.
– Возможно, я именно так и сказала, – мама начинала потихоньку закипать, – но я всегда желала Бет только лучшего. Вот вы, Лиззи, запрещаете ей даже флиртовать с какими-нибудь мутными Томом, Диком или Гарри, чтобы она не попала в беду, а потом на голубом глазу зовете ее на помощь, когда с вами случается неприятность и вы сами уже не в состоянии справиться?
Лиззи тоже начинала закипать. Она яростно посмотрела в мою сторону и покачала головой:
– Только не говори мне, что ты маме все доложила про тот случай, Бет…
– Я… я… – Я что-то мямлила, чувствуя себя пешкой между двух озверевших королев. – Я действительно рассказала маме о том, что с тобой приключилось, но лишь потому, что мама спросила, как мы с Айденом познакомились, и все. Согласись, если бы ты не застряла в окне туалета, все сложилось бы иначе.
Глаза у Лиззи стали размером с пятаки:
– Допустим, я застряла в окне туалета, в пивной, но я все же не сутенерша.
– Сутенерша! – Мама подскочила на месте. – Да как ты смеешь так разговаривать!
– Но так и есть. – Лиззи раскраснелась и стала почти одного цвета со своими волосами, я взаправду волновалась, что она сейчас что-нибудь взорвет. – Вот вы сводничаете, заставляя Бет ехать с вами в Австралию, а она не хочет, и я не хочу. Фактически единственный человек, кто желает отправить Бет в Австралию, – это вы.
– Ах, ну да, – теперь мама улыбалась, – понятно. Вот из-за чего весь сыр-бор? Вы не хотите, чтобы Бет летела со мной в Австралию. А почему, Лиззи? Боитесь потерять верную подругу, которая всегда на подхвате, в какое бы дерьмо вы ни вляпались?
– Мам, хватит! – Я грозно посмотрела на нее. – Ты несправедлива с Лиззи. Она моя подруга.
– Вот именно! Поэтому я и делаю Бет макияж, хочу, чтобы она была счастлива, – подхватила мою мысль Лиззи.
– Ну а почему, Лиззи, вы думаете, я помогаю Бет делать бизнес-план? – Мама чуть-чуть сдала назад. – Я согласилась, что она может не ехать со мной в Австралию, если ей удастся получить работу в «Аполло». Будь я такой уж эгоистичной, ужасной матерью, я бы просто бросила дочь с ее проблемами тут, одну, и улетела бы. И верите вы мне или нет, но я тоже желаю своей Бет счастья.
– Ну, раз так, тогда мы хоть в чем-то с вами совпадаем. – Лиззи вздохнула с облегчением, отнимая руки от губ.
Мама перестала нервно обнимать себя за плечи:
– Хорошо, на том и поладим.
– А у меня вопрос, – произнесла я, глядя на часы.
Лиззи и мама с интересом посмотрели на меня.
– Что? – встрепенулась мама.