– Бет, посмотри на меня. Пожалуйста. – Голос у Мэтта был мягкий, вкрадчивый.
Я сделала щелочку между пальцами и посмотрела в нее.
– Ты ведь очень хорошенькая, неужели этого не знаешь?
Я молча покачала головой, сердце готово было выпрыгнуть из груди.
– Ты мне нравишься, Бет, – прошептал Мэтт, отнимая мои ладони от лица.
– Но я…
Однако он впился в мои губы поцелуем раньше, чем я могла договорить. Мэтт целовался мило и нежно, еле-еле касаясь меня, а потом посмотрел на меня, погладив мое лицо.
– Ты мне очень сильно нравишься, Бет.
Его руки скользнули вниз, легли мне на талию, Мэтт притянул меня к себе и снова поцеловал. Сначала – легко, затем все настойчивее и настойчивее, словно от этого поцелуя зависела наша с ним жизнь. Я ответила на его поцелуй, а когда он зарылся пальцами в мои волосы, позволила ему лечь на меня. И вдруг внутри меня что-то растаяло. Это таяли мои заботы и тревоги, чем ближе мы придвигались друг к другу. Снимая друг с друга одежду, трогая друг друга. Его запах, его тело, то, как мы друг другу сейчас подходили.
– О, Бет… – Мэтт прижал меня к кровати. Он не просто прижал меня, он в меня вдавился, не переставая целоваться, одной рукой путешествуя от бедра до груди, поглаживая ее слегка, а вторую – запустив в мои волосы. Я стянула с него футболку, ощущая под ней мускулистое крепкое тело, я гладила его, пока мои пальцы не уперлись в поясной ремень и не могли двигаться дальше. Мэтт приподнялся и опять лег на меня. Он целовал меня, мы сплетались языками, а в это время его проворные пальцы расстегивали пуговицы на моей блузке. Вскоре Мэтт снял с меня мой наряд и отбросил его прочь. Мэтт облизывал меня так нежно, так возбуждающе, что я еле удерживалась от того, чтобы не закричать. Обняв его, я трогала его тело, а он в этот момент расстегнул мой лифчик, и вот уже мял и ласкал мою грудь, сосал ее, прижимаясь ко мне всем телом.
Я могла только нечленораздельно мычать, пока его язык прокладывал дорожку от груди через живот и ниже. Мэтт остановился, когда добрался до пояса моей юбки. Я почувствовала, как он расстегнул «молнию» и снял юбку, а за юбкой последовали мои трусики.
«Боги мои, да он же собирается… он собирается меня там… ммммм!» – я застонала вслух, не в силах дольше сдерживаться. Я звала Господа и всех святых по именам, как внезапно раздался громкий голос:
– Большой парень тебе звонит, возьми трубку, грудастая!
Я открыла глаза, голова Мэтта поднялась от моих бедер так стремительно, что в какой-то момент я подумала, как бы она не оторвалась и не улетела прочь.
– Большой парень тебе звонит, возьми трубку, грудастая!
А я ведь знала этот голос… взявшись руками за грудь, я свернулась клубком, толкнув Мэтта в челюсть, случайно, но ощутимо. Он покачнулся и, не удержавшись на краю кровати, упал на пол. Через несколько секунд я увидела его голову. Мэтт приходил в себя после падения.
– Это что еще за чертовщина? – воскликнул он.
– Я… не знаю… – Обернувшись одеялом, я дико озиралась. Голос принадлежал, конечно же, Карлу. Но что он делал в комнате Мэтта?
– Бет! – Мэтт одной рукой массировал травмированную ударом челюсть, а второй что-то протягивал мне. – Кажется, тебя к телефону.
– Что? – Я ошеломленно уставилась на телефон в руке Мэтта. Трубка надрывалась все той же омерзительной фразой. Я взяла ее и покрутила, рассматривая, как диковину. Телефон действительно был моим, а звонил Айден.
Ох, Карл… мозг постепенно прояснился, и все вдруг встало на свои места. В тот день, когда Карл украл мой мобильный и затаился с ним в комнате для персонала, он записал свой мерзкий голос на входящий вызов от Айдена. Неудивительно, что я сразу не обнаружила, что именно он сделал, – Айден ведь не звонил мне с тех пор ни разу. Да, он написал мне недавно, но вот звонок…
– Бет, а можно спросить? – Мэтт стоял в дверях ванной, уже успев обернуть банное полотенце вокруг бедер. – А кто такой этот «большой парень»?
И телефон снова – голосом Карла – прокричал злосчастную фразу о том, что меня вызывает «большой парень».
Я наконец нажала кнопку сброса, и телефон замолчал.
– Да так, никто.
– Правда? – Мэтт сверкнул на меня взглядом из-под бровей.
– Ну… все сложно, Мэтт.
– Что, бывший парень звонит?
Я соскользнула с кровати, и пуховое одеяло повисло на мне, будто огромная цветастая тога. Хотелось уйти.
– Мэтт, мне пора идти.
Одеяло волоклось за мной наподобие шлейфа.
Глава 22Мэтт
По пути в Брайтон я постоянно засыпал. Дважды отключался в своем номере, пытаясь собрать вещи в дорогу. Кое-как смог вылезти из кровати, одеться и спуститься к завтраку в восемь утра. Все эти простые действия – с похмелья – давались мне с невероятным трудом, но я сказал себе, что должен справиться. Дед нуждался во мне, я должен был ехать немедленно.
Карл изумленно изогнул бровь, стоило мне появиться у стола.
– Что-то вы неважно выглядите, Мэтт. Трудная выдалась ночка?
Я промолчал.
– Коллеги! – Я заметил, что в зале не хватает еще одного человека из нашей рабочей команды: отсутствовала темноволосая женщина с большими серыми глазами. С тех пор как Бет выскочила из моей кровати, как ошпаренная, я ее не видел и ничего о ней не слышал. – Снег вроде бы стих, и я вызвал такси, чтобы через пять минут быть на станции. А за вами микроавтобус приедет через пару часов.
– А насчет работы-то как, начальник? – усмехнувшись, спросил Сет и наставил на меня вилку с куском яйца и сосиской. У меня подвело живот. – Когда мы узнаем, кто же в итоге стал счастливым обладателем должности менеджера?
– Я вам позвоню на неделе, а теперь мне пора ехать.
Стоило такси выехать на ровную дорогу, и я сразу отключился.
Через шесть часов после того, как покинул отель в Уэльсе, я входил в тяжелые стеклянные двери больницы в Брайтоне, сразу с поезда, не заезжая домой. Потный, провонявший какой-то гадостью, у стойки регистратуры я вынужден был трижды повторить имя деда, пока медсестра поняла, что я говорю ей. Дед лежал в отделении кардиологии.
Я помчался по коридорам, стараясь не задохнуться. Однажды, когда мне было восемь лет, у меня случился астматический припадок. Больничный запах вызвал воспоминания о том событии: вот меня выносят из папиного дома и запихивают в машину «Скорой помощи», в попе у меня градусник, мне очень страшно (стоит ли уж говорить о том, что так я заработал себе боязнь градусников на всю жизнь?).
Я миновал два лестничных пролета, дважды оказался в тупике, один раз попал в кухню, прежде чем нашел кардиологическое отделение.
У входа меня приветствовали двенадцать высохших стариков в полосатых пижамах. Шесть кроватей с одной стороны и шесть – с другой. Я заглянул во все столь похожие в этой обстановке лица, отыскивая лицо моего деда. Один старик тихо вел беседу с самим собою, второй косился на аппетитную попку медсестры. И тут дед помахал мне рукой.
– Дед, ты живой!
– Мэтт! – Его морщинистое лицо осветилось улыбкой, когда я подошел поближе. – Неужели это мой единственный любимый внук? Я уж решил, что ты забыл обо мне.
– Да если бы я только мог про тебя забыть, дед!
Медсестра – крупная женщина за сорок, с кудрявыми волосами, тронутыми сединой, вдруг остановилась недалеко от нас и внимательно на меня посмотрела.
– Молодой человек, так вы и есть тот самый внук? Мы о вас наслышаны.
Я изобразил волнение:
– Дед снова выдал все мои секреты?
Медсестра и дед обменялись взглядами и засмеялись. Тепло так, интимно, я бы даже сказал, захихикали.
– Я не уверена насчет секретов, однако кое-какие истории я слышала о вас. – И она хитро подмигнула деду. – Мистер Баллард, я вернусь к вам через полчасика, а пока наслаждайтесь общением с внуком.
– Не раньше, чем мы с вами немного пообнимаемся… – И мой лукавый дед, подмигнув медсестре, протянул к ней руки, чтобы она помогла ему перебраться на кровать из кресла-каталки.
– Смело же вы даете обещания, – улыбнулась медсестра, помогла деду пересесть и укатила пустое кресло по коридору.
Я смотрел на деда и видел, что он, в принципе, не сильно изменился, если не считать темных кругов под глазами, да и кожа просвечивала почти насквозь. Он похлопал по простыне, приглашая меня присесть рядом с собой.
– Ну и как ты тут? – спросил я.
– Да так как-то. Я бы уже совсем поправился, если бы они меня тут так сильно не лечили.
– А они усердствуют? – старался я поддержать иронический настрой. – Дед, может, принести тебе еды или еще чего-нибудь?
– Да зачем, – он потряс головой, – кормят тут хорошо, ты так не приготовишь все равно.
– Да я бы смог, мне же нетрудно.
– А я и не знал, что микроволновка может взорваться, пока ты, мой дорогой друг, не положил в нее стейк и пирог с почками, не сняв фольгу с блюд.
Я от души расхохотался, но все никак не мог перестать смотреть на худобу деда. Кости просто выпирали из-под больничной одежды. А ведь он пробыл в больнице всего сутки и уже выглядел, как, прости Господи, покойник. Я помню его высоким крепким мужчиной с бицепсами. А теперь он выглядел жалким и беззащитным.
– Да не умер я, не умер! – неожиданно бодро воскликнул дед, усаживаясь поудобнее и в шутку пытаясь демонстрировать мне напрочь отсутствующие у него теперь бицепсы. – Мы еще поборемся, Мэтти.
– Конечно, поборемся. А как ты себя чувствуешь?
Он откинулся на подушках:
– Знаешь, когда в сердце бьют наотмашь, кажется, будто не существует боли сильнее.
Несмотря на свою браваду, дед выглядел измученным. И очень-очень старым.
– Дед, мне действительно жаль. Я должен был находиться рядом с тобой, а не мотаться черт знает где. Если бы я не уехал в Уэльс на выходные, а остался в Брайтоне…
– Что ты, – дед посмотрел мне в лицо и похлопал по руке, – я не хочу, чтобы ты винил себя в чем-то, у тебя ведь работа, ты не свободен, да и потом, а что бы ты мог сделать в подобной ситуации…