Это не Уилл. Это не его голос. Я открываю глаза и вижу незнакомца. Его лицо в тени, видны лишь губы, которые зовут меня за собой, но я не хочу идти. Я пытаюсь сопротивляться, а ноги не слушаются, как и руки. Я просто невнятно шепчу что-то, а в груди горит шар из ужаса. Что со мной? Я не понимаю, я ничего не понимаю. Дергаюсь, незнакомец дергается вслед за мной, и тут я вижу черты его лица – знакомые мне черты. Именно этот человек лапал меня на парковке, когда Уилл решил вернуть свою машину.
Он тянет меня, а я в ужасе примерзаю к полу и верчу головой.
– Нет-нет! – не может быть, чтобы этот мужчина был здесь. Не может. Я закрываю глаза и ощущаю, как рвота подскакивает к горлу. Боже, как же мне плохо, кожа горит, лицо горит. Боль выворачивает наизнанку, и я кренюсь назад, ударяюсь спиной о ледяную стену.
– Ты чего? Эй, красотка, что с тобой?
Когда я раскрываю глаза, то вижу совершенно другого человека.
Какого черта? Что происходит! Это не он был на парковке, я его вообще впервые вижу! Мне показалось. Мне просто показалось…
– Тебе плохо? Может, позвать кого-то?
Я не могу заставить себя выпрямиться. Пытаюсь понять, какого черта мое тело меня не слушается, но отвлекаюсь на то, как сверкают шары светомузыки, как преображаются человеческие голоса и музыка.
– Мне надо, – тихо шепчу я, заплетающимся языком, – мне надо найти друзей.
– Чего ты ревешь? – неожиданно звучит до боли знакомый голос, и я порывисто поднимаю голову. Нет! Нет! К глазам подкатывают слезы, тело наливается ледяным ужасом. Он не может быть здесь, не может, нет… – Какого хрена ты ревешь? – еще громче спрашивает отец, и я вжимаюсь изо всех сил в стену.
Меня трясет. Тело дрожит, я шатаюсь, а отец стоит так близко, что я ощущаю запах, его запах – терпкий и тяжелый. Запах пота, пива. Запах грязи.
– Я не реву, я не…
– Задолбала со своими психами!
– Не понимаю, я…
– Рот закрой, ясно? – Его кулак врезается в стену в нескольких сантиметрах от моего лица, и я в панике закрываю ладонями рот. – Мне насрать на тебя и на твою мамашу! Я хочу, чтобы вы сдохли, обе, и больше не дурили мне мозги! Ты – ошибка и залет твоей тупой мамаши, ты появилась, потому что мы трахались на заднем сиденье машины и наплевали на правила ее кретинских родителей. Ты и дня не прожила бы, если бы от меня зависела твоя жизнь, уяснила?
Я сползаю по стене и вжимаю голову в трясущиеся колени. Но даже сейчас, в темноте, с закрытыми глазами, я чувствую, как он на меня смотрит, как ненавидит меня.
– Я смотрю на тебя и вижу ее. Вижу Мэндис. Она тоже хотела, чтобы я изменился, а ты до сих пор в меня веришь? Тупая идиотка, как и мать, как и ее предки. Сборище тупых недоумков. – Я вспоминаю, как он бил меня во дворе, как его ноги проваливались в мой живот, и я подлетала над землей, словно ничего не вешу. – Ты обуза, – говорит он. Боль вспыхивает в ребрах, будто отец опять избивает меня, я содрогаюсь от боли во всем теле. – Обуза, обуза! – кричит он над моей головой, а я плаваю в воспоминаниях, и кровь появляется на моем лице, и трава оставляет темно-зеленые разводы на джинсах. И земля оказывается во рту, на ладонях, в волосах. – Обуза!
– Реган?
– Обуза! Обуза!
– Реган! – Кто-то трясет меня за плечи, и я поднимаю голову. На глазах у меня слезы, но я не плачу. Я ведь никогда не плачу. – Боже, Реган, что с тобой?
– Он здесь, – шепчу я дрожащим голосом и только сейчас понимаю, что передо мной Джесси, – он здесь, он нашел меня.
– Кто нашел?
– Мой папа, он нашел меня! – Я обнимаю парня, дрожа от ужаса и паники, а он гладит меня по голове и убирает с моего лица спутавшиеся волосы. – Он здесь, пришел за мной, говорил, что ненавидит меня.
– Ты приняла что-то?
– Ты меня слушаешь?
– Твои зрачки, Реган! Послушай, тебе показалось, твоего отца здесь нет.
– Есть! – горячо возражаю я. – Он здесь, Джесси, я его видела! Он был здесь, был!
Мне очень холодно, я вся дрожу. Что происходит? Что со мной?
– Идем. Ты можешь идти? – Джесси поднимает меня на ноги, и я наваливаюсь на него всем телом. Вокруг нас люди, они танцуют, смеются, их лица – сплошное пятно, их голоса – шум. – Почему ты не сказала, что тебе плохо, Реган? Почему ушла?
– Я не уходила. Я плыла и увидела небо. А потом увидела мужчину с парковки, и он потом пришел – мой отец. Он бил нас с мамой, я говорила? Он бил так, словно бил себя, я знаю, он себя ненавидит. Больше всех.
Парень не отвечает. Обнимает меня и ведет за собой. Я старательно переставляю негнущиеся ноги, но они не слушаются, я то и дело проваливаюсь в какие-то ямы.
Шум становится тише, а воздух – не таким тяжелым. Мы летим над полом – я в этом абсолютно уверена, а потом замираем перед столиком. Я прищуриваюсь и вижу Уильяма в окружении каких-то девушек. Одна из них сидит у него на коленях.
Я вежливо ей улыбаюсь и пожимаю руку.
– Я – Реган. – Меня шатает, я налетаю на стол. Стаканы валятся, жидкость из них разливается, капает на пол, а я застываю. – Простите.
– Что с тобой? – Уильям оказывается ко мне так близко, что я вижу веснушки на его носу. Их много. Как я раньше на них внимания не обращала? – Реган, ты меня слышишь?
– Слышу, но мне очень хотелось бы не слышать.
– Я нашел ее несколько минут назад.
– Что значит – нашел? Я не терялась.
– Почему она пьяна? Она же не пьет.
– Я думаю, она что-то приняла, Уилл, – замечает Джесси, а я понимаю, что мне необходимо отдохнуть, и медленно оседаю на пол.
– Ты чего? – пугается Уильям. Он подхватывает меня, не давая упасть. – Реган! Да что с тобой, черт подери? Тебе плохо?
Прилипаю к его груди и медленно поправляю пальцами ворот его рубашки. Уильям приятно пахнет. Мелиссой. Мне нравится. Я рассматриваю его сильные плечи, подбородок и замечаю на шее красное пятно – это помада. Очевидно, одной из тех девиц, что сейчас испепеляют меня недовольными взглядами.
– Ты воспользовался моим советом? Нашел утешение?
– О чем ты?
– Он приходил ко мне.
– Кто?
Я приближаюсь к уху парня и шепчу:
– Мой отец. – Уильям напряженно глядит в мои глаза, а я продолжаю: – Ты на него похож. Не думаешь и делаешь. Живешь так, как хочется. Он тоже иногда приходил домой с помадой на рубашке. Чертов ублюдок. Мама кричала, а он ее бил.
– Реган, – перебивает меня Уилл, – я совсем не похож на твоего отца.
– Даже больше, чем ты думаешь. – Я закрываю глаза и кладу голову ему на плечо. Он тяжело дышит. Под моей ладонью вздымается и опускается его грудь. Я вдруг думаю, что могу услышать стук его сердца… если оно у него, конечно, есть. И мне так хочется верить, что есть. – Мама делает мне больно непроизвольно. Она не умеет иначе. Трудно ее винить, ведь ей самой так паршиво, Уилл. А вот отец и ты – вы похожи.
– Перестань.
– Вы делаете больно специально. Вам нравится, когда другим плохо.
– Ты не понимаешь, что говоришь.
– Я не права?
Я отстраняюсь, смотрю Уиллу в глаза, а он отводит взгляд.
– Я отведу ее в гостиницу, – сообщает Уильям.
– Если хочешь, оставайся, – предлагает Джесси, – я справлюсь. А ты развлекайся, чувак. Ночь только началась. Ты же не любишь уходить рано.
– Нет, я сам. Не бросай Тэмми одну, хорошо?
– О’кей, Уилл. Увидимся!
– Пока, Джесси, – говорю я и обнимаю парня. – Ты теплый, как солнце, Джесси Бонд.
– Да-да, Реган, ты не в себе, но спасибо.
– Я серьезно.
– Никто и не сомневается, – отрезает Уилл и крепко обхватывает меня.
Теперь мне не страшно. Мне спокойно, отец исчез. И он не появится, пока рядом со мной Уильям Гудмен.
Мы идем по ночному городу и молчим. Я подставляю лицо прохладному ветру и иду, пошатываясь и спотыкаясь о собственные ноги. Уильям поддерживает меня и прижимает к себе настолько близко, что теперь у нас на двоих один воздух.
Мы приходим в номер минут через десять. Я отстраняюсь от парня и мужественно решаю преодолеть последние несколько метров самостоятельно. Однако неуклюже кренюсь в сторону и со стуком падаю.
– Реган! – шепчет Уилл и садится рядом. – Черт тебя подери! Кори ведь спит, забыла?
– Я просто… просто шла, и вот.
– Иди сюда, алкоголичка.
Парень берет меня на руки, и я интересуюсь:
– Ты что делаешь?
– Так будет быстрее.
– Сейчас меня стошнит.
– Давай обойдемся без этого. По-моему, воспоминаний и так хватит до Рождества.
Я оказываюсь на мягкой кровати. Не знаю, как снять кроссовки, тянусь к ним, но Уилл неожиданно опережает меня и стаскивает их.
– Может, воды принести?
– А ты принесешь?
– Нет, я спросил, чтобы ты сама за ней сходила.
Усмехаюсь и киваю. Наверное, я попала в другой мир, потому что тут мне не хочется свернуть шею Уильяму, что странно. Я закрываю глаза. Сон подкрадывается и манит в теплые, пушистые руки, однако затем прямо над моей головой раздается голос:
– Какого хрена ты тут лежишь, идиотка?
Я открываю глаза и в ужасе оглядываюсь. Страх вновь подкатывает к горлу. Я осматриваю комнату и ощущаю, как паника сдавливает горло. Он опять здесь! Он опять за мной пришел. Отец! Как он меня находит? Как?
Дверь распахивается, и я вскрикиваю, прижавшись всем телом к изголовью кровати. Однако в комнату входит Уилл со стаканом в руке.
– Ты чего? – спрашивает он. – Что происходит?
– Он опять был здесь, о боже мой, я сумасшедшая, я свихнулась. – Я закрываю руками лицо, раскачиваюсь, не понимая, что со мной творится. Мелкая дрожь сотрясает тело, и меня передергивает, как от неприятного скрипящего звука. – Я его слышала, он в моей голове, я ничего не могу с этим поделать, не могу, не могу…
– Тише, – успокаивает Уилл, он совсем близко, прямо перед моим лицом, – здесь никого нет.
– Его здесь нет, пока ты рядом.
– Значит, я никуда не уйду.
– Правда?
Уильям поправляет мои волосы и касается пальцами щек. Я не узнаю его. Его взгляд совсем другой, не такой, как прежде, и мне ничего не остается, как тонуть в этом взгляде. Мне нравится такой Уильям Гудмен.