она в шляпе сидела у стены красного кирпича. Я сделал его в одну из наших поездок, и ей он понравился, что случалось крайне редко – ее собственные фотографии ей никогда не нравились. Она была удивительная на этой фотографии. Ее глаза горели, как светло-карие солнца, излучали в мир заботу, а улыбка была такой искренней, что казалась токсичной. Воспоминания мелькали перед моим мысленным взором. Смех. Ссоры. Любовь. Анита. Снова ссоры. Большинство ссор вспыхивало в связи с деньгами. Денег не хватало на аренду. Не хватало на оплату интернет-счетов. На страховку машины. Не хватало денег для оплаты воды, газа и электричества. Не хватало на оплату наших кредитов за обучение. Не хватало денег на приличную страховку здоровья. На хорошие обеды. Не хватало на покупку всей бакалеи, что нам требовалась. На новую машину. На помощь ее матери. Не хватало на покупку нового компьютера. На ремонт душа, черт его побери. Не хватало на переезд. Не хватало на то, чтобы покупать Аните все, что ей хочется. Не хватало денег на продвижение по социальной лестнице, что было в этой гребаной стране единственным средством искупления смуглой кожи. Не хватало денег. Никогда не хватало денег. Всегда эти гребаные деньги.
Теперь деньги должны были у меня появиться. Триста тысяч долларов. Что-то странное происходило с моим лицом. Я понял, что смотрю на фотографию Мелисы и думаю о деньгах… и улыбаюсь. Впервые за долгое время. Улыбаюсь перед тем, как убить несколько человек.
Глава 32
Мы ждали, а потом ждали еще, но это нас не волновало. Пространство вокруг нас и наших мыслей заполнялось музыкой, а телефоны давали нам занятие, каждый обитал в своем частном мире, сидя при этом в машине.
Звук помех у меня в затылке, звук в виде лица Брайана не позволял мне надолго сосредоточиться на какой-либо мысли или приятных воспоминаниях. Скользкому, как угорь, Хуанке, вероятно, было абсолютно насрать на то, с кем ему придется делить деньги, если либо я, либо Брайан будем убиты, но зачем тогда предупреждать меня о намерениях Брайана?
Одно дело убить человека, который причинил тебе зло, человека, который не должен более оставаться в этом мире, и совсем другое дело – убить кого-то, кто, возможно, собирается, а может быть, и не собирается совершить что-то в будущем во вред тебе.
Гудение в моей голове стало реальностью. Загудел телефон, сообщая о пришедшей эсэмэске. Хуанка прочел ее.
– Cabrones, представление начинается.
Хуанка опустил окна и выключил кондиционер. Внутрь машины тут же стали проникать звуки пустыни. Насекомые и пустота. Потом раздался выстрел. Хлопок, расколовший ночь на две части. За первым выстрелом последовал второй, потом третий. Хуанка включил зажигание и тронулся с места.
– Хуля ты делаешь-то, чувак?
– Tenemos que acercarnos[316].
Он объехал холм перед нами. Мы услышали рев мотора, потом отчетливо – удар металла о твердую землю, а потом крики и еще два выстрела.
Стив и Кевин свою работу сделали.
Объехав холм, мы увидели огни, двигавшиеся в нашу сторону. Мы остановились. Прозвучал еще один выстрел, на сей раз от машины. Фары машины бешено подпрыгивали, потом замедлились, остановились. Приблизительно в трехстах футах перед нами мы увидели машину, которую ждали, – громадный синий «Субе́рбан». Хуанка заглушил двигатель и выскочил из машины.
– ¡Ayúdenme![317]
Я выскочил следом за ним из машины и подбежал к заднему борту, у которого стоял Хуанка. Хуанка опустил задний борт и потянулся к металлическому контейнеру. Я схватил контейнер с другой стороны. Раздались еще выстрелы, на этот раз их сопровождали крики. Кто-то выкрикивал приказы, организовывал людей. Мы не могли увидеть, что происходит рядом с той машиной. Мы подтащили контейнер к краю, Хуанка вытащил из кармана ключ, отпер навесной замок и остановился.
Зазвучали новые выстрелы, по горам пронесся крик боли. Хуанка попросил меня помочь ему поднять тяжелую крышку. Для вопросов не было времени. Совместными усилиями мы подняли крышку. Как только это случилось, вонь смерти и говна ударила мне в нос, и рвотные позывы подступили к горлу.
– Садись в машину! ¡Rápido, cabrо́n![318]
Голос его звучал выше обычного. Мы запрыгнули в машину. Хуанка включил зажигание и поднял стекла. Раздались еще два выстрела, их звук был слегка приглушен закрытыми окнами.
Я увидел человека на пассажирском сиденье «Субе́рбана», его голова упиралась подбородком в грудь, из раны на шее струилась кровь. Остальные стояли по сторонам машины.
– Где, черт подери, Родольфо? – сказал Хуанка.
– Кого это колышет? – Я подготовил мой пистолет, а трое метнулись к машине с правой стороны. Еще одна фигура приближалась к машине сзади. Прогремели три выстрела. Они стреляли не в нас. Они увидели Стива и Кевина.
Там, в темноте, находилось по меньшей мере десять человек, вспышки их выстрелов освещали ночь, как шутихи на вечеринке.
– В задницу, наш черед. Идем.
Хуанка открыл дверь, выскочил из машины, выхватил пистолет и, пригнувшись, побежал вперед. Мы с Брайаном бросились следом.
Звуки выстрелов доносились со всех сторон одновременно, эхом отдаваясь от склонов гор вокруг. Я прицелился в машину в ожидании, когда кто-нибудь начнет двигаться.
У машины сзади появился человек в черной ковбойской шляпе и нырнул головой в кузов, словно в поисках чего-то. Я нажал спусковой крючок. Раздался звук удара моей пули о металл машины. Я выстрелил еще раз. Человек отпрыгнул назад. Мой третий выстрел попал в цель и уложил его. Ночь становилась все темнее. Мои аппетиты росли.
Передо мной целился с колен Хуанка. Я не был уверен, но мне показалось, что он смеется. Он стрелял в кого-то слева, но в кого, я не видел. Стрелял и Брайан где-то у меня за спиной. Мне не нравилось, что он у меня сзади. К тому же с пистолетом. Поэтому я подбежал к Хуанке и устроился рядом с ним.
Долговязый чувак в джинсах и желтой футболке выскочил из-за «Субе́рбана». Он смотрел на нас. Конечно же, наша стрельба выдала нашу позицию. В руках он держал какое-то длинное оружие и не замедлил нажать спусковой крючок. Клочья земли перед нами взлетали в воздух. Бля, он стрелял из автомата. Я бросился назад, прикрывая голову. От страха у меня сперло дыхание. Очередь смолкла. Земля за нами шла под уклон, так что увидеть нас они не могли, я в этом был уверен.
Я засек движение слева от меня. Снова полетели пули, на сей раз в мою сторону. Раздался крик Брайана. Я услышал звук падения его тела на землю. Воздух со всхлипом вырвался из его легких.
– Би, ты цел?
– Я ранен! Я ранен, черт!
Черт.
Я приподнял голову, посмотрел в сторону человека в желтой футболке, и очень вовремя – в это мгновение левая половина его черепной коробки взлетела вверх в облачке красного тумана. Мои уши даже не слышали выстрела.
– Ха! – сказал Хуанка. – Стреляйте, pendejos!
К человеку, которого только что уложил Хуанка, кто-то подошел. Я увидел темные шорты и темную футболку и прицелился в ее середину. Моя первая пуля прошла мимо. Вторая заставила его сложиться пополам. Чувство радости обуяло меня. И чувство сожаления.
Раздалась еще одна очередь. Слева от меня, где, как я думал, находился Брайан, клочья земли полетели в ночное небо, а секунду спустя на нас посыпался песок.
– Черт! – донесший до меня вскрик Брайана означал, что тот жив.
Хуанка, пригнувшись, побежал назад. Я бросился следом за ним. У нас за спиной кто-то снова раздавал приказы. Я услышал «alrededor», и мое сердце упало. «Вокруг». Они хотят взять нас в кольцо. Мы в заднице.
Я не знаю, какое оружие прихватили с собой Кевин и Стьюи, но звучало оно иначе, чем все остальные. Это было нечто более сильное, чем хлопушки, каждый выстрел звучал, как взрыв, словно сносили старые дома. Я бы с радостью услышал их выстрелы теперь, но, видимо, их накрыли. Или эти ссыкуны решили слинять. Как бы то ни было, мы остались одни, а противник превосходил нас числом и огневой мощью. Так что нам оставались считаные минуты.
Хуанка запрыгнул за небольшой куст. Мы оба оглянулись на их машину. Фигура в джинсах и белой футболке выскочила из-за «Субе́рбана», прижав приклад винтовки к плечу. Я прицелился. Выстрел прозвучал, когда я еще не успел нажать на крючок. Голова бегущего с винтовкой дернулась, облачко тумана появилось в воздухе за его затылком. Его руки упали вниз, винтовка вылетела из рук. Сила инерции пронесла его еще на несколько футов, после чего он упал лицом в землю.
Этот выстрел прогремел откуда-то сбоку. Я посмотрел в ту сторону. К нам, скрежеща зубами и прихрамывая, шел Брайан, и я увидел, что левую ногу ниже колена он перехватил поясом.
– Плохая рана? – спросил Хуанка.
– А что – бывает хорошая? Боль такая – просто охереть. Давайте уже кончать с этими долбодятлами, чтобы уже свалить отсюда на хер. Мне нужен врач.
Хуанка фыркнул. У меня в голове роились более темные мысли.
Мы оглянулись на «Субе́рбан». Люди у машины двигались слишком быстро, чтобы сделать по ним прицельный выстрел. Многие исчезли. Меня беспокоили те, которых я не видел.
– Я думаю, они обходят холм, – сказал я. Мы все оглянулись назад, наши глаза пытались раздвинуть тьму, и в этот момент в свете фар появилась внушительная фигура. Я поднял пистолет и нажал на спусковой крючок. Пуля попала ему в левое плечо. Хуанка и Брайан выстрелили почти одновременно. Обе пули попали в цель. Человек издал звук, какой может издать кот, утопающий в сиропе, и упал на колени, но оружие поднял трясущимися руками. Хуанка выстрелил еще раз. Голова человека откинулась назад, и он упал с громким стуком.
Хореография насилия, которую мы видим в кино, и быстрое, кровавое насилие в реальности не имеют ничего общего. Первое – это балет кинофильма боевых искусств и точные, быстрые смерти, наносимые героями противнику – плохим ребятам, которые попались на их пути. Второе – это выстрел из дробовика, оставляющий дыру в груди, крокодил, пожирающий кишки жертвы или то, что происходило сейчас перед нами.