Прежде чем идти на Киев, Владимир, став во главе рати, в состав которой помимо варягов входили словене, чудь и кривичи, обратил взор на Старый Полоцк. Едва ли при этом Владимиром руководила лишь страсть к юной полоцкой княжне Рогнеде. Князю Владимиру нужна была власть над всей Русью, а в Старом Полоцке сидел Рогволод, не признававший над собой ни Киева, ни тем более Новгорода. Летописец говорит, что Рогволод пришел из-за моря и имел Полоцкую волость.
Владимир, подступив к устью реки Полоты, сообщил Рогволоду, что намерен взять его дочь Рогнеду в жены. Рогволод обратился к дочери с вопросом, пойдет ли она за Владимира. Дева ответила, что не хочет разуть Владимира, сына рабыни, но хочет идти за Ярополка.
Владимир сжег Старый Полоцк. Рогволод и два его сына были убиты. Рогнеду Владимир взял в жены.
При виде варяжских парусов, полоскавшихся на ветру, гулявшем по днепровской глади, Ярополк заперся в Киеве со своими отроками и с воеводой Блудом. А Владимир стал лагерем у Киева «на Дорожиче, между Дорогожичем и Капичем» и предусмотрительно окопался, окружив стан внешним рвом.
Владимир вступил в переговоры с Киевом. От имени Ярополка их вел Блуд. Он же и вступил в сговор с Владимиром. Летописец восклицает: «О злая лесть человеческая».
Блуд, по совету Владимира вернувшись с переговоров, сумел внушить пребывавшему в смятении Ярополку, что горожане неверны князю и Киев следует покинуть. И то было роковой ошибкой Ярополка, ибо он так и поступил, а покинув столицу, оказался не только вне власти, но и вне закона.
Ярополк спустился к устью реки Рось и остановился в городе Родня. И снова рядом был Блуд, злой гений князя. Город был взят Владимиром в осаду, и в нем очень скоро начался голод. Отсюда пошла гулять по Руси поговорка: «Беда, как в Родне».
И снова Блуд дал совет Ярополку, совет последний — творить мир с Владимиром. Отрок Ярополка, звали которого Варяжко, предостерег князя, сообщив о заговоре, и советовал бежать к печенегам. Ярополк пренебрег теми речами и отправился на переговоры с Владимиром. Когда Ярополк вошел в помещение, предназначенное для переговоров, Блуд запер за ним дверь, а два варяга пронзили князя мечами. Так бесславно завершилась жизнь Ярополка Святославовича.
Иаков Мних датой гибели Ярополка называет 11 июня 978 г.
Варяжко бежал из Родни в степи, за реку Рось, к печенегам и впоследствии много воевал с Владимиром.
Сев в Киеве, Владимир взял в жены супругу Ярополка — гречанку. Она родила Владимиру сына Святополка, прозванного на Руси Окаянным. Летописец замечает: «…От греховного бо корне, злые плоды бывают, от двоих отцов от Ярополка и от Володимера».
Уже в Киеве у Владимира возникло затруднение с варягами. Они заявили князю, что Киев занят ими и принадлежит им, и потому варяги требовали откуп — по две гривны от человека. Владимир повел себя и осторожно, и лукаво. Он просил варягов подождать месяц, пока будут собраны куны.
Спустя месяц варяги ничего не получили, поняли, что ожидать в Киеве более нечего, и стали просить указать путь к грекам. Владимир и тут повел себя, как сам пожелал. Часть варягов была принята на государственную службу и разослана по русским городам. Это были самые добрые, смышленые и храбрые из варягов, те, с кем Владимиру было жаль расставаться. Остальных варягов отпустили в Византию. Но впереди них Владимир отправил весть императору, убеждая того не пускать варягов в город.
Но 980 г. не был последним для варягов на Руси. К их помощи еще прибегнет сын Владимира Ярослав. А то, как обошелся Владимир с варягами в 980 г., показывает, что государственная машина Руси в X в. была весьма крепкой.
Глава 5РУСЬ В ПОРУ СМЕНЫ ЭПОХ
Владимир I Святославович (980–1015)
С вокняжением в Киеве Владимира I Русь вошла в тот поворотный период своей истории, который в дальнейшем стал прологом к так называемой тысячелетней истории Руси. На самом деле история Руси гораздо более древняя, и мы лишь стоим в преддверии ее истинного открытия.
Русь последней четверти X в. была могучим государством. Она уже веками собиралась и отстраивалась. Имен множества ее героев мы не знаем. На протяжении тысячи километров Русь граничила со степью. И рубежи надо было охранять, ибо Русь богатела, ее крестьяне были свободны и держали большие хозяйства, процветала торговля и города развивались фантастически быстро. Городские детинцы обрастали предградьями, застраивавшимися ремесленными мастерскими, купеческими теремами и боярскими хоромами. И очень скоро Русь стала лакомым куском, в первую очередь для тюркских кочевников. Потребовалась громадная энергия, препятствовавшая разорению сада, расцветающего на востоке Европы.
Княжение в Киеве Владимир начал с установления кумиров на дворе, вне двора теремного.
Летописец называет кумиров: Перуна деревянного с серебряной головой и золотыми устами, Хорса, Даждьбога, Стрибога, Семаргла и Макоша. Этот шаг князя оказался последним лучом заходящего солнца древнейшего духовного учения славян. Эпоха язычества на Руси доживала последние десятилетия. И тем помпезнее были действия власти спустя восемь лет, принявшейся крушить кумиров и преследовать им поклонявшихся.
На север, в Новгород, был отправлен ангел-хранитель Владимира, его дядя Добрыня. В Новгороде Добрыня установил кумир Перуна. Очень скоро Добрыня продемонстрировал, что идеология для власти лишь средство управления. Впрочем, из любого правила есть исключения.
А Владимир, по выражению летописца, был побежден похотью женской. У князя было несколько жен, и каждая оставила несколько наследников.
Рогнеду полоцкую поселили под Киевом, в селе Предславине на реке Лыбедь. Она родила Владимиру сыновей Изяслова, Мстислава, Ярослава, Всеволода и двух дочерей.
Гречанка, бывшая в прошлом монахиней и, как мы помним, отнятая Владимиром у Ярополка, родила Святополка.
Была у Владимира жена чешка. Она родила князю Вышеслава. Еще одна жена родила Святослава и Станислава. А жена болгарка родила Владимиру первых русских святых Бориса и Глеба.
Кроме того, у Владимира были сыновья Судислав и Позвизд. В пригороде Киева Вышегороде Владимир держал триста наложниц. А в селе Берестово, под Киевом, жили двесте княжеских наложниц. В крепости Белгород, охранявшей западные подступы к Киеву, Владимир держал триста наложниц.
Летописец замечает: «И бе не сыт блуда, приводя к себе мужеския жены, и девицы ростлевая».
Весной 981 г. Владимир вывел рать из Киева и двинулся на запад, в земли Червонной Руси, на рубежи с Польшей.
В 966 г. Польша приняла крещение, и в 981 г. ею правил Мешко.
Князь Владимир занял центр Червонной Руси город Червень и город Перемышль, стоящий в верховье реки Сан. Кроме того, Русь заняла другие «грады» на своих западных рубежах.
А летом или осенью 981 г. Владимир совершил поход в землю вятичей и возложил на непокорных славян дань от плуга, какую брал Святослав.
На вятичей ходили Олег и Святослав. Более того, уже в XI в. Владимир II Мономах также ходил смирять князя вятичей Ходоту.
В VIII–XI вв. вятичи имели не только обширные территории и собственное государственое устройство, но и независимые от Киева экономику и торговлю.
Дон, Ока и Волга позволяли вятичам самостоятельно торговать с Булгаром и всем востоком и югом. Тут невольно вспоминается обилие восточных монет VIII–X вв., которое находят в районе Старой Рязани.
Подчинение Киеву для вятичей означало конец торгово-экономической независимости. Вятичи не так остро нуждались в днепровском речном пути, как древляне, дреговичи, кривичи и северяне.
Борьба продолжалась в 982 г. Владимир вновь пошел в поход на вятичей.
Невольно приходит мысль о том, каким образом Киев закреплял власть на землях славянских союзов. До прихода киевских князей каждый союз имел собственное княжение. Из летописей мы знаем Мала и его город Малин, знаем, как Владимир расправился с Рогволодом и Старым Полоцком. Видимо, подобная участь постигла и Тура, сидевшего в городе Турове. Археология указывает на то, что на рубеже IX–X вв. активно отстраивавшийся Чернигов имел собственных князей. По преданию одним из них был князь Черный. Вятичи имели своих князей (и жупанов) как минимум до рубежа XI–XII вв. (Ходота).
По-видимому, Киев в IX–X вв. смещал местных князей, а подчас творил с ними расправу, подобную полоцкой. В центры славянских союзов в X в. стали сажать наместников. Святослав, а вслед за ним и Владимир в те центры посадили сыновей. Оба раза это закончилось кровавой драмой. И тем не менее Ярослав Мудрый закрепил традицию и раздал сыновьям города и земли, которые в VIII–X вв. отчасти еще подчинялись местным князьям, имен которых киевские летописцы либо не знали, либо из политических соображений не упоминали.
Знать союзов славян востока Европы в IX–X вв. превратилась в многочисленное столичное и местное боярство и в борьбу за власть с Киевом и его правящим домом не вступала. Впрочем, примеры вятичей и хорватов заставляют иногда допускать обратное.
По-видимому, когда киевский князь или его воевода с дружиной вторгались в землю какого-либо союза славян, местной знати предлагалось выступить в роли наместников Киева. Так местная власть постепенно превращалась в служивое дворянство, чаще всего стремившееся поселиться в Киеве либо в крупнейшем городе области. Большинство бояр обзаводилось собственными усадьбами. Бояре устраивали гнезда на мысах приречных террас, над рекой, на наиболее оживленном торговом пути волости. Боярские усадьбы походили на крепости, ибо жизнь феодала была сопряжена с множеством опасностей. В дальнейшем мы рассмотрим несколько боярских городищ-усадеб.
С течением времени ширившийся слой боярства закрепощал, подчиняя своей власти, земледельцев, ибо нуждался в кормлении.
Но вернемся к Владимиру. В 983 г. князь выступил в поход против балтийского народа ятвягов, сидевших между Западным Бугом и Неманом. Поход 983 г. был продолжением кампании, начатой Киевом в 981 г. на западных рубежах государства.