— Да ты сам посмотришь после занятия. Сейчас быстренько проверим, видишь ли ты растения, и закончим. Заслужил ты, Хандро, полноценный отдых. И то сказать, осунулся за эти дни. Так что там с растениями? Видишь или нет?
Я опять прикрыл глаза и признался, что вижу. Какие-то, в основном с моих грядок, казались поярче, какие-то выглядели совсем блеклыми. Но главное — контуры я видел у всех, даже по лесу смогу с закрытыми глазами пройтись. Сдуру я озвучил это Шарику, и тот сразу вдохновился:
— Идеальная тренировка. Пойдем сейчас же, проверять будем.
— Нет уж, я сначала узнаю, чего ты понаразрешал, прикрываясь моим именем.
— Ничего особенного, — заюлил Шарик. — Ничего такого, с чем бы ты сам не согласился.
Но верить ему на слово, которое к тому же не говорится вслух, я не стал и решительно направился к Серхио. Оказалось, за время, прошедшее с моего погружения в учебу, много чего изменилось.
Так, еще один кусок земли был вскопан и обнесен плетнем, и на грядках за этим плетнем виднелись не только всходы зелени, на которую меня уговаривала Хосефа, но и вполне взрослая рассада чего-то овощного. К конюшне, которую начали делать на второй день работы, уже был пристроен с одной стороны небольшой курятник, а с другой — крошечный загончик, в который я заглянул с подозрением, не хрюкает ли там уже кто-нибудь, не видимый ни одним способом. Не хрюкал. Загончик был пустым, но судя по энергии Хосефы, — ненадолго. Потому что конюшня выглядела недоделанной, а вот загончик — готовым к приему постояльца.
Серхио обнаружился рядом с нашей лошадкой, по которой он водил скребком, мне обрадовался и вручил стопку привезенных из города газет.
— Скажи, друг мой, что я пропустил? — я указал на кур. — Только это или еще что?
— Ваш ками, дон Алехандро, уверил, что вы не против.
— Он меня не спрашивал.
Под нашими обвиняющими взглядами ками стушевался, но тем не менее заявил:
— Я хотел как лучше. Что дона отвлекать из-за ерунды? Не благородное это дело, разбираться с курами. Зато свежие яйца и мясо. Экономия, опять же.
— Экономия?.. Честно признайся, что ты оказался у нас продажным компаньоном, — подначил я ками. — Получал неоднократные взятки от Хосефы на лоббирование ее интересов.
Злости я не чувствовал, напротив, настроение было прекрасным. Наверное, потому, что я предвкушал отдых от каторги, на которую сам подписался при начале обучения с Шариком.
— Какие взятки? Она меня подкармливала, потому что я красивый, — возмутился ками. — Если бы ее интересы шли вразрез с нашими, я бы никогда на это не пошел. А так всем хорошо. Загон далеко, вонь к вам доносится не будет. Я все продумал.
— И розу ветров учел? — буркнул я. — Сейчас не доносится, но стоит ветру измениться — и вся прелесть скотного двора окажется у наших носов.
— Для чародея роза ветров такова, какую он хочет видеть, — вывернулся Шарик. — А ты уже на правильном пути. Дальше все как по маслу пойдет, умница ты наша.
— Не подлизывайся.
— Я не подлизываюсь. Мне даже нечем, — картинно возмутился он. — Я честен и говорю то, что есть. Был балбесина балбесиной, а сейчас тебя так не назовешь. И вообще, мы же закрепить хотели, в лесу прогуляться.
Я посмотрел на пачку газет в руках, изучать новости настроения не было, но и отказываться от этого нельзя.
— Серхио, ты газеты просматривал?
— Пробежался.
— Для нас ничего интересного нет?
— По поискам новых объявлений нет. Рамон Третий смирился со смертью старшего сына и сделал ставку на младшего. Раньше про принца почти ничего не писали, а сейчас в каждом выпуске есть хоть что-то, и все — исключительно о том, какой он замечательный. Вон, вчера открывал сиротский приют.
Он раскрыл газету, в которой был большущий очерк о благотворительности Рамиро, теперь уже единственного принца Мибии. Очерк был иллюстрирован зарисовками, на большинстве которых был изображен совсем молоденький паренек с открытым лицом и доброжелательной улыбкой.
Нахлынуло чувство вины. Человек бегает, хорошими делами занимается, а его планирую снести с лица земли, потому что самому хочется жить. Принц мне лично ничего плохого не сделал. Возможно, он даже не знает сути ритуала, во время которого погиб брат.
— Может, и замечательный, — мрачно сказал я. — Мы же с ним не знакомы.
— Не знакомы, — согласился Серхио, — но наслышаны. В газетах о таком не напишут, конечно, только людям рты не заткнуть. Развлечения у младшего принца специфические. Любит он боль другим причинять, и очень искусен в этом. Старшего-то к управлению готовили, ему ни до чего другого было, а младшему оставалось только развлекаться. Так что приют он откроет, а сколько детей до выпуска доживет, не знает даже Всевышний.
— Ничего, недолго ему осталось, — бодро сказал Шарик, но уже так, чтобы слышал только я. — Лабораторию запустим — и можно готовиться к ритуалу.
— Лучше бы младший принц на алтаре скончался, а не старший, — тем временем продолжал Серхио. — Потому что с ним Мибию ждут тяжелые времена.
— А если он тоже погибнет на алтаре? Что тогда будет со страной?
— Если у короля не осталось прямых наследников и он не способен зачать новых, тогда только принимать в семью по ритуалу.
— Да только ничего у него не получится, Хандро, — не без ехидства заявил Шарик, опять транслируя мысль только мне. — Потому что при наличии тебя ритуал не даст заключить нужную для правления связь.
— А вот здесь, пожалуйста, поподробнее. Получается, что тогда станет точно известно о моем существовании?
— Не о твоем конкретно, а о ком-то неучтенном. Но да, тогда охота начнется куда интенсивнее. — Шарик задумчиво почесал затылок когтем. — Это не есть удобно для нас с тобой. Откладываем ритуал на подальше, чтобы ты мог окрепнуть как чародей и развиться хотя бы в защитную сторону.
Я свернул газеты и отдал Серхио, сосредоточившись на общении с Шариком.
— То есть нас будут искать куда серьезней, чем теперь?
— Это да. Но для нас такие поиски не слишком опасны. Во-первых, я экранирую любой зов, а во-вторых, убивать тебя никто не будет. Разве что Серхио, если вдруг попадется под руку. И то вряд ли, потому что никто не захочет портить отношения с будущим правителем, убивая его доверенного человека.
— Э-э-э. С чего вдруг будущий правитель?
— Хандро, ну что ты как маленький? Ты останешься последним наследником нынешней династии по крови. Как бы король тебя ни ненавидел за смерть двух принцев, ты для него приоритетный преемник, понимаешь?
— Не понимаю. Почему не тот, которого он выбрал для ритуала?
Шарик поскучнел.
— В чем-то ты прав. Я в королевскую голову не залезу, его тараканов не пересчитаю. Действительно, может предпочесть выбранного. Потому что абы кого не выбирают, там и сила чародейская и воспитание правильное, для королевского двора подходящее, а ты — персона странная, силы для него неизвестной, а воспитание у тебя хромает на все восемь лап.
— На обе ноги, — поправил я. — У меня восемь не наберется, даже если с руками считать.
— Да, люди — ущербный вид, — согласился Шарик. — Лысые, с нехваткой ног и временами туповатые. Но тут уж все претензии к Всевышнему. Возможно, это испытание и если вы благополучно его пройдете, переродитесь во что-то поприличнее?
Шарику я напоминать не стал, что конкретно его вид был выведен магически именно людьми. Предсказать ответ было легко: скажет, что человечество всего лишь ступенька к вершине божественного создания — ками.
— Шарик, не до теологических вопросов нам сейчас. Они ерунда на фоне того, что ты рассказал. Что будет, если Рамон умрет, не обнаружив меня?
— Страна останется без управления, — охотно пояснил Шарик. — Возможно, аристократическая верхушка попытается кого-то посадить на трон, но в случае действующих королевских регалий — а они действующие, пока есть хоть один представитель королевской крови — шансов на это у них не будет. Правда, тогда, — он опять почесал затылок когтем, — тебя, скорее всего, убьют желающие получить власть. Которые эту власть распробуют, а ты останешься последним препятствием к трону.
— Вариант не очень.
— Не надо заранее настраиваться на плохое, — жизнерадостно сказал Шарик. — Рамон может завести еще одного принца, он не совсем дряхлый. Откатом ему нехило прилетит, но детотворные функции не отобьет. Или ты можешь умереть раньше него, тогда вариант с ритуалом принятия в род пройдет. Или тебя не найдут желающие умостить задницу на трон. Или ты станешь чародеем такого уровня, что с тобой побоятся связываться. Возможны варианты.
— Куда ни кинь — всюду клин, — размышлял я. — Может, тогда и ритуал проводить не стоит?
— Как это не стоит? — Шарик возмущенно подпрыгнув, подтвердив, что взятки он принимает в последнее время часто, и все — калорийней некуда. — Да Мибии только лучше будет без такого порченного наследника, как Рамиро. Без него земля будет чище.
— А мы — живей, — намекнул я на его личную заинтересованность.
— И это тоже.
— Вообще, о таких вещах, связанных с наследованием трона, нужно предупреждать заранее, — намекнул я.
— Откуда я мог знать, что ты не в курсе? — симулировал удивление ками. — Да и что бы это изменило?
— Ничего, — вынужденно признал я.
— Вот-вот. И вообще, мы хотели прогуляться до леса. И тебе, и мне нужно размяться. А ты еще и прекрасно потренируешься, вычленяя нужные силуэты на фоне деревьев и кустов.
Разминаться предполагалось только мне, потому что Шарик слезать с моего плеча не собирался. Руководящая и направляющая роль за двести лет настолько ему пришлась по сердцу, что менять он ничего не собирался. Забыл Шарик, что это ками — спутник человека, а не человек — спутник ками. Или не забыл, но очень надеялся, что у нас с ним отношения будут развиваться именно так. Честно говоря, я бы предпочел партнерские, не нравилось мне и то, что было, и то, на что настраивается Шарик.
До леса я дошел, не применяя ничего из чародейских знаний, просто наслаждаясь солнцем, легким ветром и запахами летнего леса. В лесу же, по совету Шарика, я опять закрыл глаза и попытался разобраться в мешанине линий. С непривычки это оказалось сложным делом. Потому что растительности оказалось очень много, а представители животного царства, напротив, были чрезвычайно редки. Но зато, когда я приноровился, выяснился один весьма полезный побочный эффект: грибы на аурном фоне выглядели лишь чуть светлее животных и поэтому выделялись на фоне растений сразу. Так что из леса я вышел как белочка — с нанизанными на прутики грибами, о которых Шарик уверенно сказал, что они не ядовитые.