Глава 25
Событие семидесятое
Пессимист видит только бесконечный туннель.
Оптимист видит свет в конце туннеля.
Реалист видит туннель, свет, и поезд, идущий навстречу.
И только машинист поезда видит трёх идиотов, сидящих на рельсах.
Иван Яковлевич сидел, понурившись, в одном из кабинетов бывшей ратуши, а теперь штаба Интербригады и с неприязненным чувством смотрел на рацию. Она ему сейчас пропищала, что его отзывают в Мадрид. Отзывают одного без диверсантов. Паршивенько было на душе. Он их сюда завёз, а теперь, можно сказать, что на смерть бросает. Без противотанковых ружей, без артиллерии, не считать же одну пушчонку калибром 37 миллиметров артиллерией, отстоять Сарагосу от непрекращающегося штурма свежих, подошедших из очищенного от республиканцев Сантандера, частей фалангистов, было из области фантастики. Конечно, танки в уличных боях при знании, как изготовить коктейль Молотова, не противники, тем более современные. Одна бутылки из-под местного вкусного винишка со смесью мазута, бензина и керосина и нет танка или броневика. Кинул её с третьего этажа и наблюдай, как люди и машины горят. Красиво! Мать их! Проблема есть в поджоге бутылки, но ведь Брехт знал, что потом станут делать самовозгорающиеся бутылки. Там проблем-то. Длинная хрупкая стеклянная ампула, наполненная самовоспламеняющейся смесью (на основе серной кислоты или белого фосфора), вставленная внутрь бутылки с зажигательной смесью. И всё – гореть будут Panzerkampfwagen I и Фиаты 611, как пионерские костры в день закрытия лагеря.
Но националистов десятки тысяч, а защитников Сарагосы всего три тысячи осталось. Пора отходить назад к Бельчите, там хоть ДОТы понастроены, и там нет мирных жителей, которые будут гибнуть в уличных боях. Всё же в Сарагосе половина миллиона этих жителей, да ещё плюсом беженцы с близлежащих, попавших под каток гражданской войны, городков.
Президент Республики Мануэль Асанья-и-Диас Брехта не услышал. Нужно держать Сарагосу. Пришлют помощь, а СССР обещал прислать танки и самолёты. Брехта же отзывают порулить контратакой на Толедо, раз у него получилось такими незначительными силами отбить у франкистов Сарагосу. Толедо националисты захватили год назад, но дальше продвинуться не смогли, как и в Сарагосе, фронт проходил прямо по окраинам города.
Про диверсантов. Брехт, конечно, про них не спросил, кто такие два десятка русских для президента Асаньи. Разговор закончился так:
– Полковник, выезжайте срочно в Мадрид вы тут нужнее. – Это президент сказал.
А комдив и главный советник президента – Штерн, который Григорий Михайлович, приказал поторопиться. И тоже про людей не слова. А Брехт ему уже специально вопрос не задал. Всегда потом ведь можно сказать, что понял, что нужно со всеми людьми в Мадрид поспешать, он же их сюда привёз, значит, он за них и отвечает.
Тем не мене, вот сейчас сидел и переживал. Рано или поздно в Москву возвращаться и за все художества отчитываться. Всё там могут припомнить, в том числе и снятие с позиций обороны Сарагосы самого боеспособного подразделения.
От Сарагосы до Мадрида есть железная дорога. И это всего меньше трёх сотен километров. Вся заковыка в том, что проходит она по занятой врагом территории. Брехта это не остановило. Он решил ехать поездом. Альтернативная дорога – это, как бы, не две недели пути. Сначала добраться до Барселоны. Пробовали – знаем. Есть квесты и поинтересней. Потом, чтобы уж совсем не удлинять дорогу, можно морем до Картахены, и вот оттуда, опять по железке до Мадрида. При этом последний кусок пути будет под постоянным обстрелом и бомбёжкам. Легион «Кондор» с асами Геринга там резвится. Нет на них Саньки Акимушкина.
Вызванный с передовой Светлов посмотрел на карту и, почесав репу, выдал:
– Правильное решение. Переоденемся в форму франкистов, возьмём с собой генерала Сайенса де Буруагу, он, когда ты у него в очередной раз ордена отобрал, умом тронулся, несёт всякую чушь, про садик с араукариями. Паровозы в депо есть. Прицепим пару вагонов и ночью выедем из Сарагосы, ну а дальше будем … Стоп. Тогда надо не в испанцев переодеваться, а в немцев. Мы с тобой немецкий знаем, а остальные будут вместе с генералом пьяных изображать. Кстати, там ведь ещё два генерала в плен попало. Нужно кого-нибудь тоже в генерала переодеть, кто постарше и посолидней. Того же механика у Скоробогатого, тоже Сашку.
Два дня собирали и отстирывали немецкую форму. Убитых фрицев хватало, но сразу не обеспокоились, и пришлось одёжку с трупов изрядно разложившихся снимать. Сначала в реке полоскали, потом добыли мыло в разграбленном магазине, потом, в другом, духов. В результате набрали на всю гоп компанию, но даже после ещё одной стирки пованивало от одежды. Как там в шутке: «Словно под ёлкой нас…» Вот, а тут: «словно под розовым кустом с трупа сняли».
За два дня до операции «Паравозик из Ромашкова» отправили вниз по реке «Зоркого Сокола» прикидывающегося сейчас лёгким крейсером «Halcón espectador». Если всё, что на нём сейчас нагружено, где не то припрятать, а потом в начале двадцать первого века на аукционе Сотбис (Sotheby's) продать, то и миллиард зелени можно набрать. Только восемь полотен Гойи чего стоят. А там и итальянцев из ранних полно. А сколько стоят всякие ацтекские штучки, которые почти не дошли до двадцать первого века?
Про корабль Брехт по рации Штерну напомнил. И тот занялся актом покупки его у Испанской Республики Советским Союзом. Вроде, обещали быстренько всё уладить.
Больше ничего в Сарагосе не держало. Загрузились в вагоны. На троих бойцов меньше стало, чем при отъезде с Дальнего Востока. Война. Ну, зато приобрели двух детишек испанских. А да, ещё Хемингуэй с женой напросились. Может в этот раз «По ком звонит колокол» будет не про Роберта американского, а про Дона Педро. По крайней мере, Эрнест за Брехтом всё время с блокнотиком шастает.
Событие семьдесят первое
Плохо быть умным и скромным одновременно. Скромность не позволяет блеснуть умом, а ум не разрешает похвастаться скромностью.
Скромность, украшающая человека, называется бижутерией.
Мало ли чего в жизни может пригодиться. Из экипажа «Зоркого Сокола» изъяли одного итальянца. Теперь уже «товарищ» владел немецким сносно и мог выступать переводчиком при неожиданной встрече с итальянцами. Всё же поезд будет идти по тем местам, где как раз и расположился итальянский пехотный «Корпус добровольческих сил». Francesco – «Франческо» Дель Боско, что переводится как – «лесной» был ещё при вербовке переименован в Федьку Лешего и поставлен на свое же рабочее место, а был он – торпедистом. Capo di Seconda Classe, он же «маршал, обер-лейтенант 2-го класса», или старшина второй статьи на наши звания, для представительства был повышен тут же в звании до «первого капитана». Повысили бы и больше, но именно эта форма убитого итальянского танкиста имелась в наличии и подходила по размерам. Федька был мужичонком чернявым, худым, как швабра и выше Брехта ростом, под метр восемьдесят. Глиста самая настоящая, только чёрная. Как бывший хозяин формы мог в броневик умещаться – загадка, видимо из-за худобы мог пополам складываться. Штабелями.
Ещё из немецкого батальона взяли одного берлинца. Всё же немецкий Брехта – это совсем не тот немецкий. Пару сотен лет изоляции «русских» немцев языки прилично разделили, а с учётом кучи немецких диалектов, так и подавно. Понять можно. Только ведь, и серба, если тот будет медленного говорить, жестами сопровождать и глаза закатывать, то русский тоже поймёт. Поймёт, но склонит, эдак, голову набок и поинтересуется, а ты, дорогой друг, точно наш – посконный. Хорунжий бывший где-то учился и тоже немецкий знал, но акцент должен быть, да и практики маловато, особенно в последнее время. Потому, выпросили у «Папаши Отто» солидного усатого бюргера с берлинским акцентом. Вильгельма Бруммера.
Русских забрали всех. Единственно капитан Скоробогатов с «Мессером» своим расставаться не захотел и пообещал пару раз вылетать сопровождать поезд, на всякий случай, а потом, когда Брехт уже доберётся до Мадрида, и объяснит местной ПВО, что в этот «Мессершмитт» стрелять не надо, он приземлится. Воссоединится.
Тронулись, как и планировали, ночью. Добрались до линии фронта, вернее, серой зоны, что проходила в десяти примерно километрах к западу от Сарагосы и встали. Там посты, а за ними деревушка Муэла (Muela). Остановились и выгрузились почти все. Подползли к нескольким шпалам, что перегораживали железнодорожное полотно и вырезали вполне себе бодрствующий пост. Эти бодрствовали чересчур, жгли костры – грелись. Зима всё же. Там их Мишка Чувак всех семерых из лука и положил. А нефиг, пусть учат устав караульной службы. Вот сто процентов, что даже у них, в Испании, в этом уставе нет ничего про костры и бутылочку агуардиенте, или «огненной воды». После постовых и остальных три десятка в домиках пристанционных отправили в долину вечных снов.
Убрали шпалы и дальше поехали. Вслед пытались бежать, уже в деревушке, и чего-то кричать, но не догнали. Раскочегарились уже. Машинист из местных сарагосских коммунистов, только покрикивал на русских: «Сuanto antes!» (быстрее), а те и рады, как пулемёты уголёк в топку швыряли.
В городке Ла-Альмуния-де-Донья-Година (La Almunia de Doña Godina) заправились дополнительно водой и продуктами. Не потому, что нужно было, до Мадрида и так бы хватило. Просто Брехт решил проверить, как их легенда работает, да и мчаться по большой станции на всех парах опасно. Переведут стрелку, куда в тупик, и генуг гегенубер. Но немецкая полковничья форма делала свое дело, да ещё начальнику станции показали в зюзю пьяного генерала Сайенса де Буруагу.
– Устал. Сморило. Срочно его превосходительству на войну надо. Мадрид брать!
– Sí, coronel. – И, правда, «Си», быстренько всё начальник станции организовал, и даже пару бутылок вина с ящиком галет для защитников Родины не пожалел. А генералу даже проститутку, тьфу, патриотку, предлагал с собой завернуть. Не взяли. Как там, в «Мёртвых душах», ещё завезём девочку.