19. Какие потери военной техники в ходе операции? Правда ли, что в ходе операции было потеряно 168 единиц бронетехники, причем большая часть по не боевым причинам — из-за отсутствия запчастей и выхода из строя?
20. Почему Логвиново не было деблокировано в ходе прорыва украинских войск из Дебальцево? Предусматривал ли это план операции?
21. Какие общие потери военнослужащих в ходе Дебальцевской операции? Сколько военнослужащих погибло во время оборонительного сражения, и сколько погибло в ходе следования на дороге из Луганское-Мироновское в Дебальцево во время проведения конвоев и в ходе прорыва?
22. Почему не было организовано уничтожение остатков снаряжения, боеприпасов, техники оставленных в Дебальцево? Кто несет ответственность? Предусматривалось ли это планом?
23. Почему Генштаб возлагает всю вину за потерю Дебальцево на подразделения 3-го, 8-го полков спецназ и 40-го батальона, если общая численность подразделений спецназа составляла только 150 бойцов с легким вооружением, а из состава 40-го батальона в плен сдался личный состав двух опорных пунктов численностью около 100 человек, в то время как только в составе сектора «С» было 3500 военнослужащих, а всего в зоне АТО — 35 тысяч? Можно ли возлагать неудачу операции на фронте в 150 километров на несколько небольших подразделений?
24. Почему отдельные руководители Генерального штаба всегда возлагают ответственность за неудачи на фронте исключительно на солдат, офицеров и отказы боевой техники, и никогда не видит своей собственной ответственности за свое бездарное планирование, трусость, очковтирательство, многократную публикацию лживых информационных сводок о положении наших войск, за фальсификацию данных о состоянии боевой техники и боеспособности частей и подразделений?
25. Почему Генштаб не проводит служебных расследований и не проводит разбор действий и решений в ходе Дебальцевской операции?
26. Кто несет ответственность за подрыв мостов и тоннелей в районе Дебальцево? Почему задача выведения из строя транспортной инфраструктуры не была выполнена в полном объеме?»[202]
Эти вопросы дают хорошее представление об общей картине произошедшего. И главное — здесь нельзя ничего «списать» на пропаганду со стороны ополчения.
В августе 2015 г. начальник Генштаба Виктор Муженко в интервью еженедельнику «Новое время» назвал дебальцевскую операцию «одной из самых успешных операций украинской армии». По его словам, «непосредственно при выходе из города погибло 25 военнослужащих, а за период всей операции сто 18 февраля погибли 56 военных Вооруженных сил. Боевой техники было потеряно около 10–15 %, то есть порядка 30–40 единиц».
Полемизируя с ним, Юрий Бутусов написал: «Начальник Генштаба распространяет откровенно недостоверную информацию по потерям. Эти потери нет смысла скрывать от противника — они давно установлены. Давно определены данные по поступившим в морги, больницы, систематизирована информация по боевой технике. Муженко выдумывает «победы» там, где ему надо снять с себя ответственность. Оборонительная операция в Дебальцево была успешной до 9 февраля — когда противник вошел в Углегорск, и мы не смогли его выбить. Об этой обороне имело смысл сказать как об успехе. Но как можно называть успехом «вывод»?! Он же не был нормально организован.
(…) Наши потери в ходе Дебальцевской операции с 18 января по 21 февраля 2015 года свыше 250 погибших и пропавших без вести. Многих пленных еще не удалось освободить. В том числе за время боев по прорыву окружения и выходу из Дебальцево 15–21 февраля погибло и пропало без вести до то военнослужащих.
Почему начальник Генштаба вместо того, чтобы установить достоверную информацию упрямо обманывает общество? Такой же возмутительной ложью является информация о потерях боевой техники.
Большая часть техники потеряна в результате безграмотного управления войсками, отсутствия обеспечения запчастями и квалифицированного техобслуживания. Техника была брошена и уничтожалась самими нашими бойцами, поскольку «выход из окружения» был на самом деле прорывом, настоящей боевой операцией, и то, что не могло двигаться — подрывали наши самостоятельно, потому что знали — помощь не придет.
Вот полный список потерь боевой техники ВСУ в Дебальцевской операции, который передали «Цензор, нет» источники: танки Т-64БВ — 46, БМП-2 — 54, БМП-1 — 40, БРМ-iK — ю, БТР-70 — 20, БТР-80 -9, САУ 122 мм «Гвоздика» — 16, гаубицы 152 мм «Мста-Б» — 6, 100 мм пушки «Рапира» — 14. Также были потери в инженерной технике, в бронемашинах для управления огнем артиллерии. Очень большие потери были в автотранспортной технике. И большинство из вышеперечисленного было оставлено или подорвано по причине отсутствия элементарной военной грамотности и организации боевых действий.
Необходимых мер по спасению техники не было предпринято. Вот что рассказал командир батареи 55-й артиллерийской бригады майор Андрей Денисов, которому пришлось оставить все свои шесть 152-мм гаубиц и вывести их строя из-за того, что его заявки на запчасти и транспорт не были выполнены:
«Приказ выходить мы получили от командования сектора вечером 17 февраля. Срок дали маленький. Нужно было в скором порядке собрать личный состав, все имущество, которое можно было вывезти, и уничтожить орудия, которые мы не смогли взять с собой. Орудия и технику мы были вынуждены оставить, потому что, во-первых, она уже была непригодна для боя.
В машинах были повреждены и пробиты проблемные части — радиаторы и бензобаки. У некоторых машин пробило колеса. Мы дали заявку в часть на пополнение и ремонт техники, но подвезти их нам не могли: тогда как раз началась операция у Логвиново, и как такового проезда не было. Обращались мы и к командованию сектора, но помощь КРАЗами и КамАЗами нам также не поступила. Наши водители чинили сами то, что было им под силу. Но опять-таки, технику, которую они отремонтировали, через несколько дней снова разбило».[203]
В интервью ZN.UA (в августе 2015) Виктор Муженко рассказал, что, «после того как 40-й батальон открыл для противника два опорных пункта, возникла необходимость закрыть участок фронта шириной более 2 км. И это сделали 23 бойца 95-й бригады, удерживавшие эти позиции, когда диверсионные группы противника уже были в самом Дебальцево. Не сотня и не две сотни людей, а 23 десантника. Сводный отряд бойцов 95-й бригады общим количеством около 70 человек и отряд, сформированный на базе 1-го аэромобильного батальона 79-й бригады (потом принимавший участие в боях за Логвиново) — это, по сути, крайние резервы, на которые мы могли рассчитывать. Это все, что было. Снять кого-то и перебросить под Дебальцево не было возможности, потому что сохранялась потенциальная опасность активных действий на других направлениях».
Слова Муженко не дают ответа на вопрос, куда исчезли бойцы ВСУ.
По его словам, «численность группировки в самом Дебальцево и вокруг него составляла 2600–2700 человек. Что же касается общей численности группировки, включая те подразделения, которые дислоцировались по реке Луганка и за ней, то она составляла почти 6500 человек. Вместе с национальной гвардией, действительно, выходило около 8 тысяч. Опорные пункты
были размещены там по всей линии столкновения. Но не хватало ресурсов. Буквально перед этим мы вели серьезные бои в районе Донецкого аэропорта. Я там использовал единственный резерв, который у нас на тот момент был, — батальонно-тактическую группу 30-й отдельной механизированной бригады. Когда мы стабилизировали ситуацию в районе аэропорта, группа осуществила марш в район Луганского по реке Лугань. Это был единственный мобильный резерв, за счет которого мы потом усилили некоторые подразделения передовых опорных пунктов. Отход из Дебальцево, учитывая ситуацию, был объективной необходимостью, он планировался и был осуществлен, согласно плану, в три этапа. Была снята с района Херсонщины 30-я отдельная механизированная бригада, которую 12 эшелонами перебросили в район Артемовска и Мироновского. Она заняла оборону по рубежу, что позволило нам обеспечить выход подразделений».[204]
В то же время потери ВСН погибшими, ранеными и заболевшими также были существенными (Юрий Бирюков назвал победу ополчения «пирровой»). Как обычно, полная картина неизвестна, есть информация лишь по ряду подразделений. Так, «Призрак» потерял в январе-феврале, по различным данным, 8-ю человек убитыми. Осколочные ранения из А ГС получил командир «Каскада», в его подразделении погиб один боец. Потери батальона «Август» составили 12 «200» и около тридцати «300».
После окончания боев в Дебальцево в республиках разгорелась публичная дискуссия, смысл которой сводится к тому, что операция была проведена на неудовлетворительном уровне, а боевая подготовка народной милиции ЛНР фактически была провалена (армия ДНР организационно оказалась на более высоком уровне). В дальнейшем, насколько мне известно, ситуацию попытались исправить. Для сравнения — во время гражданской войны в бывшей Югославии в 1992–1995 гг. сербы практически не вели военное обучение своих солдат. Подготовку в учебных лагерях и на полигонах проходили бойцы лишь нескольких отрядов, по инициативе их командиров.
Евгений Ищенко, народный мэр Первомайска (ЛНР)
В ходе зимней кампании боестолкновения были и на других участках фронта. Так, 23 января диверсантами (по официальной версии) был убит мэр Первомайска Евгений Ищенко. Вместе с ним погибли три волонтера, доставлявших в этот многострадальный город гуманитарную помощь.
В феврале начались бои в районе Широкино (к востоку от Мариуполя), где «Азов» при поддержке бойцов «Донбасса» и «Правого сектора» занял несколько нейтральных населенных пунктов — сплошная линия фронта здесь отсутствовала. С переменным успехом боевые действия там продолжились и после заключения перемирия.