В архивах сохранились командировочные предписания, выдаваемые крымским инженерам-виноделам весной 1942 года: «Предлагается вам с открытием навигации выехать из Казани на пароходе через Астрахань в Баку и дальше в Тбилиси. В Баку надлежит вам проверить состояние находящихся там в эвакуации вин и назначить соответствующий технологический уход. Оттуда проедете в Тбилиси».
В свою очередь, к освобождению Крыма подоспел отчет знаменитого винодела Егорова, который писал о состоянии эвакуированных вин: «…Прилагаю протокол дегустации этих вин (эвакуированных), проведенной главным инженером-виноделом “Главвино” т. Герасимовым М.А. Все вино сохранило все свои достоинства, за исключением одной бочки, где утеряно лицо марки, но как купажный материал вполне удовлетворительный».
То есть виноматериал к осени 1944 года из эвакуации привезли и он был в прекрасном состоянии. И тоже внес свою лепту в возрождение крымского виноделия.
Как известно, русское крымское шампанское ведет свой род от того, что было впервые произведено в Новом Свете князем Львом Голицыным. Мы знаем, что оно было превосходного качества и в 1899 году на всемирной винодельческой выставке в Париже било классом вино из Шампани. Но в ХХ веке у новосветовского имения Голицына и у всего производства вин начались экономические и некоторые технологические проблемы.
Тогда-то последний русский царь Николай II «милостиво соизволить повелел приобрести имение “Новый Свет” и всю винотеку также». Став царской собственностью, подвалы Нового Света не то чтобы захирели, но и не процветали. А там – Первая мировая, Гражданская войны… Врангель не смог вывести винотеки из Крыма, хотя зачем-то вывез всю артиллерию.
А большевики начали все дело заново. В 1936 году вся Россия впервые в своей истории увидела на бутылках слово «водка», а также надпись «Советское шампанское». Государство взялось за алкоголь всерьез и надолго.
Индустриализация в СССР – это не только тяжелая промышленность. Она дотянулась и до сельского хозяйства, и до виноделия, резко увеличив роль машин и машинных технологий. Западные виноделы только в 80–90‑х годах прошлого века стали массово переходить на громадные оцинкованные емкости для выдержки шампанских и других вин. В Крыму же этот процесс стал необратим еще до Великой Отечественной, сделав возможным удовлетворение массового спроса на игристые вина. Именно поэтому так много виноматериала вывезли в сорок первом на Кавказ, именно поэтому стал возможен быстрый и качественный тираж «Советского шампанского» из подвалов Нового Света в сорок четвертом.
Спасибо, предки!
Позже «Новый Свет» стал сверхпопулярной маркой по всему Союзу. И сегодня это шампанское наряду с артемовским из Донбасса и кубанским «Абрау-Дюрсо» является одним из любимейших на праздничных столах всего бывшего советского государства.
Панас устало потер глаза:
– Заметили, как у нас темы прыгают. Это я специально подстроил, чтобы не скучно было. А пока вы соглашаетесь с этим про себя, я читаю дальше.
Лето и первая половина осени 1919 года были временем наибольших успехов белых сил на Юге России. До середины октября, когда был сломлен наступательный порыв армий Деникина, стремившихся любой ценой взять красную Москву, более-менее логично складывалась и административно-управленческая система территорий, которые контролировали белогвардейцы.
Начали даже прорисовываться контуры возможных федеративных границ потенциального государства на руинах Российской империи.
Для того чтобы понять, что это были за территории, стоить кратко вспомнить победные реляции штаба Деникина.
Выбитые из Донбасса и Крыма зимой и ранней весной того года, белые перешли к контрнаступательным действиям уже в конце марта и первых числах апреля.
Армии Вооруженных сил Юга России (ВСЮР) быстро и методично принялись громить Южный фронт Красной армии. К концу июня успехи белых на фронте нарастают лавинообразно.
В мае – июне красные оставили Донбасс, Крым, 24 июня – Харьков, 27 июня – Екатеринослав, 30 июня – Царицын. Были разгромлены три советские армии. Несмотря на то что летом 1919‑го не были достигнуты основные политические цели войны – создание общего фронта с Колчаком, которого большевики успешно громили все в то же лето, – ВСЮР продолжали развивать успех.
Сто лет назад, 31 августа 1919 года, части Добровольческой армии взяли Киев. Причем в этом случае они были не освободителями, как в Харькове, не завоевателями, как в Полтаве, а одними из нескольких возможных соискателей на право владеть Матерью городов русских. А «перемога» другого соискателя закономерно превратилась в «ганьбу».
24 августа Добровольческая армия взяла Одессу, 31 августа вошла в Киев, а 20 сентября овладела Курском и устремилась на Орел, Воронеж, Тулу, Брянск.
Что дальше, господа?
В этих условиях, когда до Москвы белому воинству было ближе уже, чем до Ростова, многим не только в ставке Деникина или Май-Маевского, но и вообще на занятых территориях Юга России стало казаться, что крах большевизма – дело решенное, пора активней заниматься государственным строительством.
Еще в начале года деникинские власти придумали систему территориального устройства современной России в виде областей. Она, эта система, разумеется, не могла иметь хоть сколько-нибудь законченный вид, пока шла война.
Но поскольку административные функции в управлении экономикой, социальной структурой, правоохранителями присущи более гражданской власти, нежели военной, приходилось делегировать часть прав военной диктатуры вновь создаваемым органам.
Так возникла система областей Юга России.
Главной проблемой Белого движения в вопросе устройства территориально-административного управления была его разобщенность, политическая многофакторность и неуверенность в собственных силах в отсутствии надежной социальной базы.
Действительно, Колчак в Омске, Миллер в Архангельске, Деникин в Ростове-на-Дону или Юденич в Ревеле имели абсолютно разные возможности. В войсках и в том слое возле него, который с натяжкой можно назвать гражданским обществом, соседствовали люди с прямо противоположными целями, партийной принадлежностью, политическими взглядами на устройство России.
И когда современные авторы пишут, что всех белых командиров и политиков объединяло стремление к приведению к власти Учредительного собрания, то они преувеличивают. Закрепи белые свой успех взятием Москвы, еще неизвестно, какие амбиции и чьи интересы полезли бы из всех щелей.
Все это было видно и понятно уже в событиях первого года Гражданской войны, начиная с активной ее фазы, наступившей в июне 1918 года. Чуть не полное игнорирование взаимных интересов разных групп в лагере белых и в войсках привели к тому, что к началу решающего года Гражданской войны Юг России все еще не имел стройной и логичной системы государственного управления. В отличие от своего противника, который такую систему строить начал еще до прихода к власти в октябре 1917 года.
Как известно, главнокомандующий Вооруженными силами России генерал Антон Деникин был категорическим «единонеделимцем» – он видел свою Родину исключительно унитарным государством.
Глава его правительства – Особого совещания при главнокомандующем Вооруженными силами Юга России – генерал Александр Лукомский, хоть и был умеренным монархистом, склонялся к более гибкой и либеральной позиции генерала Петра Врангеля, которую можно назвать для белого дела реформаторской и запоздалой.
Ведь в разгар успехов белых армий летом 1919 года на полном серьезе рассматривался возврат в состав будущей России если не Польши, то хотя бы Финляндии. Что уж говорить об Украине, которую иначе как Малороссией у белых не называли. И национальные движения в них одними репрессиями убрать не удалось бы.
По ходу вовлечения в состав ВСЮР новых территорий они становились частью «областного» проекта, затеянного еще в марте 1919 года. Он мог остаться на бумаге, мог быть признан в одной лишь Северокавказской области, базе добровольцев и Донской армии. Но пал красный Донбасс, Таврия, весь Новороссийский край, Гетманщина и Слобожанщина перешли под власть белых армий. Так возникли еще три области.
20 августа 1919 года газета «Киевлянин» сообщила, что «Особое совещание приняло решение образовать на территории, подконтрольной ВСЮР (без Кубани и Донской области), четыре области:
Новороссийскую в составе Херсонской губернии, Крыма и Балтского уезда Подольской губернии (центр в Одессе);
Харьковскую (Горнопромышленную) в составе Харьковской, Екатеринославской, некоторых уездов Курской, Полтавской и Воронежской губерний (центр в Харькове);
Киевскую (или Малороссийскую), включающую Киевскую, Подольскую, Волынскую, большую часть Черниговской и Полтавской губерний (центр в Киеве);
Терско-Дагестанскую в составе земель терского казачества и горских округов (центр – Кизляр). Черноморская губерния оставалась отдельной административной единицей на правах области».
В ходе наступления на Москву предполагалось образование Московской и Приволжской областей. Но, как мы знаем, этому не было суждено случиться.
В то же время всем сторонникам «Единой и неделимой России» пришлось столкнуться, а затем и смириться с новыми реалиями. В частности, с национальными проблемами.
Для разработки вопросов, связанных с будущей реформой и устройством местного управления во вновь завоеванных национальных областях, была образована специальная комиссия Особого совещания, возглавляемая сначала одним из самых известных русских монархистов Василием Шульгиным.
При том что унитарность будущей России не подвергалась ранее сомнению, Деникин и его правительство не отрицали местной специфики и Главнокомандующий ВСЮР обратился к населению Малороссии с воззванием, в котором обещал, что «в основу устроения областей Юга России будет положено начало самоуправления и децентрализации при непременном уважении к жизненным особенностям местного быта». Украинцам гарантировалось вольное и полное развитие