Холодок по спине пробегает от такого зрелища. Плач, переходящий в крик, и контрастом гробовое молчание. Тёплые слова о добром характере погибшего и проклятия в адрес тех, из-за кого погиб «Изя». Успокаивающие объятия близких и желание побыть в одиночестве в этот трудный момент.
Страшнее всего смотреть, как с Олегом прощается его бабушка. Всегда жутко, когда родители хоронят своих детей. Что же испытывает бедная старушка, которая пережила своего молодого внука?
Горловское кладбище. Аллея героев. Достаточно большой участок, где над землёй возвышаются надгробия. Услышав название, я подумал, что здесь покоятся те местные жители, которые обороняли город во время Великой Отечественной войны. Нет! Так много надгробий здесь погибших ополченцев.
На монументах даты жизни совсем молодых людей, практически никого старше сорока лет. На фотографиях улыбающиеся люди – чаще всего без оружия, но в форме или на фоне флага ДНР, Новороссии. Аллея героев, которые умерли за свои идеалы.
Гроб «Изи» уже опускают в холодную землю. В отчаянии мать кричит: «положите меня рядом с ним». Это не кино, не какая-то метафора романтичного автора. Это искреннее желание опустошённой от горя женщины. Если бы можно было, она легла рядом, легла вместо своего сына.
Но на надгробии даты жизни Олега: он родился в 1994, погиб совсем молодым в 2016 году. Без мужа осталась очаровательная Карина, без отца двое прекрасных детишек – Алиса и Ваня.
Мрачную тишину на аллее героев нарушает залп из автоматов – бойца хоронят с воинскими почестями. Его товарищи открывают огонь с такой искренней грустью и ещё большей ненавистью. Будто стреляют не в воздух, а по тем, из-за кого погиб их друг Олег Кривенко.
Стас подскажет мне финальную фразу для сюжета: «ополченцам часто приходится открывать огонь по противнику, но и нередко они стреляют в воздух».
В бой идут одни старики
За время командировок в Донецк мы неоднократно делали сюжеты про ветеранов Великой Отечественной войны. Рассказывали о пожилых людях, которые в молодости с оружием в руках защищали Родину. А на старости лет стали невольными очевидцами ещё одних боевых действий.
Весной 2014-го, когда в Донецке ещё и представить никто не мог то, что через несколько месяцев будет проведён референдум о независимости, а потом начнётся гражданская война, мы общались с наиболее активными участниками совета ветеранов.
Через год ходили в гости к пенсионерке, которая во время ВОВ была снайпером. Зрение и мастерство стрелка – настолько великолепное, что молодая девушка попадала в крошечную смотровую щель танка. Механик погибал, и техника замирала на месте. Пожилая женщина угощала нас свежеиспеченным хлебом.
Даже в свои годы ветеран ВОВ не пользуется очками
После съёмки я с оператором и водителем какое-то время стоял у совета ветеранов. Здание организации расположено в нижней части улицы с крутым подъёмом. Один из фронтовиков подошёл к нам: «добрый день! Простите, пожалуйста, не могли ли вы меня подвести до остановки буквально метров 200. Просто в горку с протезом не поднимусь». Мы усадили пожилого человека на пассажирское сидение – и я попросил водителя отвезти ветерана до дома.
В следующую командировку мы общались с ещё одним фронтовиком, который от старости, увы, стал очень плохо говорить. С трудом из всего синхрона мы смогли выбрать хоть какой-то десятисекундный эпизод для сюжета. Спасибо, в Интернете на сайте одной из донецких газет нашёл интервью фронтовика, которое он давал за несколько лет до нашей встречи.
Зато с физической формой у пенсионера никаких проблем – прямо на камеру он продемонстрировал, как пропалывает грядки и окучивает свои любимые яблони.
Перед очередным праздником дня Победы мы со Стасом решаем записать какого-нибудь ветерана не в домашних условиях за столом с фотографиями, как обычно показывают по телевизору. А свозить фронтовика прямо на передовую.
Да уж, такие истории мы в Донецке ещё не продюсировали. Звоню в министерство информации ДНР. Естественно, главную задумку нашего креативного плана не рассказываю. Прошу подсказать телефон какого-нибудь «активного ветерана – бодрого и духом, и телом». Мне любезно называют номер дочери Александра Николаевича Дмитренко.
Так, первый шаг сделан. Теперь нужно договориться о поездке на передовую. Ну, с этим проблем быть не должно – «Шаман» всегда поможет.
– Хорошая идея! Договаривайтесь с дедом – и поехали!
– Володь, ну ты понял, что нам нужна передовая, но не там, где совсем жарко? Чтобы просто бойцы на позициях стояли. Но в безопасном месте!
– Конечно, без проблем, сделаем!
Звоню по номеру, который подсказали в министерстве информации. Раздаётся приятный женский голос. Представившись и поздоровавшись, я рассказываю о том, что мы хотим записать интервью с Александром Николаевичем в преддверии 9 мая. При этом, об идее отвести пожилого отца на передовую я женщине пока не сообщаю. При встрече всегда легче договориться, чем по телефону.
– А когда вы ходите приехать?
– Сегодня. Готовы хоть прямо сейчас!
– Ну, давайте через часок.
– Отлично, до свидания!
К подъезду ветерана мы подъезжаем на внедорожнике «Шамана» с бронежилетами в багажнике. Я и Стас поднимаемся в квартиру, Володя идёт вместе с нами. К сути вопроса переходим прямо на пороге.
«Александр Николаевич», – начинаю я – «у нас к вам необычное предложение: мы хотим записать с вами интервью на передовой». «Чтобы не просто за столом сидеть», – подхватывает Стас, – «а с бойцами. Представляете, как антуражно получится, когда рассказывают о войне на войне».
В этот момент дочь ветерана от волнения присаживается на табуретку. Зато на лице фронтовика, к нашей радости, явно читается заинтересованность и даже азарт. «Отец, поехали, пообщаетесь с бойцами», – наносит решающий удар «Шаман», – «поднимите боевой настрой ребят, да и они вас с праздником поздравят».
Уже ни секунды не колеблясь, 89-летний Александр Николаевич заявляет, что с удовольствием поедет. Одеваясь, он спрашивает: «а китель надевать?» «Ну, конечно, надевайте, праздник же скоро!» – отвечаю я.
Остановить ветерана его дочь уже не может, да и не пытается. Просит только сына на всякий случай поехать с нами и присмотреть за дедушкой. В такой компании мы и садимся в машину.
По дороге фронтовик, с удовольствием отвечая на наши вопросы, рассказывает о том, что 9-е мая 1945-го года он встретил в Берлине. Был ранен через неделю после подписания акта о капитуляции, когда вместе с напарниками зачищал улицы города от оставшихся фашистов.
«Шаман» так гонит, что за разговорами мы и не замечаем, как уже подъезжаем. Когда я выглядываю в окно, то не верю своим глазам. Володя привёз нас в Авдеевскую промзону – ту самую, где спустя две недели после съёмки здесь ветерана мы попадём под обстрел. Я рассказывал об этом опасном месте несколько глав назад.
Мы с ветераном Великой Отечественной на передовой
– «Шаман», здесь точно спокойно? Представь, прилетит сюда. Что мы все тогда будем делать?
– Так, я вам всё организовал. Теперь работайте по-быстрому!
Бойцы, кажется, ожидали увидеть на позициях кого и что угодно, но только не ветерана в парадном кителе. После всеобщего секундного замешательства я беру инициативу в свои руки.
– Александр Николаевич, вы же во время войны были пулемётчиком. Учитывая свой опыт, оцените укрепления современных стрелков.
– В моё время пулемёт вдвоём носили. Весила махина пятьдесят килограммов. Я тело таскал, мой напарник ствол. Он же и стрелял. Ляжем в чистом поле. Окопаемся, чтобы макушки не было видно – и то хорошо. А сейчас вон как воют! У вас тут из бетона бойницы.
Вот так, общаясь, мы обходим позиции. В этот момент подъезжает один из командиров с позывным «Невский». Он и про войну ветерана расспрашивает, и сам про своего деда рассказывает, и обнимает с благодарностью фронтовика.
«Невский» и А. Н. Дмитренко
Александр Николаевич настолько входит во вкус, что просит примерить каску. В придачу на него надевают армейскую разгрузку, вручают в руки автомат. Разве что в бой с собой не зовут, к счастью. Ветеран, я уверен, запросто бы согласился. Ограничивается всё совместной фотосессией. Как же искренне бывший пулемётчик улыбается!
Потом солдаты решают собрать Александру Николаевичу с собой гостинец: загружают в пакет крупу, печенье и, конечно, самое ценное для любого военнослужащего – тушёнку и сгущенку.
Подходит ко мне со Стасом «Шаман»: «всё хорошо? Что-нибудь ещё вам надо?» Я отвечаю: «да, пускай ветеран какое-нибудь напутствие скажет молодому поколению».
Мою просьбу случайно слышит «Невский». «Таааак, строоойсь!» – кричит он – «в одну шеренгу стааановись!»
В этот момент где-то неподалёку разрывается снаряд. Я робко смотрю на внука фронтовика, который всё это время стоит в стороне. Судя по взгляду, мужчина явно начинает нервничать. А Александр Николаевич то ли ничего не услышал, то ли сделал вид – чтобы его приятную экскурсию не прервали раньше времени.
Александр Николаевич в боевой экипировке
Вот ветеран уже стоит перед бойцами и произносит: «ребята, я своё отвоевал. Кровь проливал в том числе и ради вас. Защищал! Теперь ваш черёд меня защищать!» Шикарный лайф!
Я в такой эйфории после съёмки, что даже не соображаю, что нужно ещё подняться в квартиру Александра Николаевича – всё таки пообщаться немного ещё и в помещении. Очень уж ярко всё прошло на передовой. Спасибо, Стас настоял. И в итоге в сюжет эпизод из дома вошёл.
Через несколько дней мне звонит дочь фронтовика и с благодарностью рассказывает, что таким радостным она Александра Николаевича давно не видела. «Про все болячки забыл, воодушевленный вашей поездкой, ходит радостный, готовится отмечать День Победы. Привет вам передаёт, спасибо большое!»
Этот приятный факт помогает мне со Стасом смириться с тем, что сюжет о фронтовике на передовой в эфире показан не был. В преддверии 9 мая было подготовлено столько материалов о ветеранах, что наш, увы, не влез.