Телефон председателя народного совета ДНР Дениса Пушилина, как и номер его пресс-секретаря, не отвечает. Лидер республики Захарченко публикует соболезнования только в письменном виде. При этом, я надеюсь, нет – даже уверен в том, что Пушилин, который после многочисленных совместных съёмок относится ко мне и Стасу добродушно, всё таки даст комментарий о гибели доктора Лизы.
Именно поэтому во время общения с официальным представителем министерства республиканского министерства обороны Эдуардом Басуриным я спрашиваю его только о погибших журналистах. «Все репортёры, которые приезжают сюда, уже вызывают уважение и могут считаться настоящими мужчинами», – этим всё сказано.
И я даже не придаю значение другой его фразе, брошенной между делом, – о том, что Эдуард Александрович лично был знаком с доктором Лизой. Конечно, надо было вне зависимости от наличия других спикеров спросить его о руководителе благотворительного фонда.
Через несколько часов продюсер редакции поинтересуется: «а про доктора Лизу Басурин случайно ничего не говорил?» Мне останется только смущённо промолчать. К тому моменту я уже узнаю, что Пушилин за пределами ДНР. Можно ли списать такой откровенный промах на тяжёлое психологическое состояние? Не знаю, наверное, всё таки нет, это была моя репортёрская ошибка.
Впрочем, в тот день я ещё реабилитируюсь в своих глазах. После общения с Басуриным раздаётся звонок:
– Алло, это вас представительница общественной организации беспокоит. Мы планируем митинг в память о погибших на борту Ту-154. Можете, пожалуйста, выступить от лица журналистов?
– Теоретически, наверное, могу, но, сами понимаете, у нас много работы в такой день.
– Я вас очень прошу, мне уже столько ваших коллег отказали.
– Хорошо, я постараюсь.
Затем мне сообщают время и место траурной манифестации. И в этот момент меня осеняет.
– Скажите, а те люди, которым помогала доктор Лиза, будут выступать на митинге?
– Да, приглашена женщина, внучку которой успешно прооперировали, благодаря доктору Лизе.
– А дайте нам её контакты, пожалуйста!
– Конечно, сейчас отправлю смс-кой.
Как вы можете предположить, в тот день людей, которым помогла доктор Лиза, ищут в Донецке все журналисты.
Набрав номер, я слышу приятный голос. Женщина явно переживает новость о гибели Елизаветы Глинки, как свою личную трагедию. И она, разумеется, соглашается помочь нам с репортажем о таком человеке.
В квартире двухлетней Маши и её родителей мы оказываемся уже через полчаса. Девочке доктор Лиза помогла сделать операцию на глаз. Поэтому малышка забавно щурится от яркого накамерного света. Стас максимально убавляет мощность лампы, но Маша всё равно мило прикрывает ангельское личико руками.
Разумеется, просто сидеть на диване и общаться – этого для качественного эпизода сюжета недостаточно. Спрашиваю у мамы:
– Чем вы занимались до нашего приезда?
– Ёлку украшали, – отвечает женщина с улыбкой.
– Ну так продолжайте и не обращайте на нас внимания, – прошу я.
Вот только маленькая Маша уже не хочет вешать шарики, а, наоборот, начинает их снимать. Впрочем, потом, кажется, мне удастся обыграть этот момент в тексте репортажа.
Так он начинался: «снимать шарики с ёлки – непростое дело. И, пожалуй, несколько нелогичное – накануне-то Нового года. Но двухлетнюю Машу это нисколько не смущает. Она смотрит на мир по-своему, широко раскрытыми глазами. И делает это во многом благодаря Елизавете Глинки. Когда малышке кот оцарапал лицо, девочка ничего не видела одним глазом. Все расходы по лечению ребёнка в Москве взял на себя благотворительный фонд доктора Лизы…»
Когда мы поблагодарили семью за съёмки и вышли на улицу, раздаётся звонок от одного из коллег.
– Дань, вы нашли кого-нибудь из тех, кому доктор Лиза помогала?
– Да, только что отсняли девочку.
– Сможете нам перегнать?
– Конечно!
После этого мы несколько минут пытаемся найти решение, как и видео коллегам передать, и самим на митинг по погибшим успеть. К тому же, есть техническая сложность – просто отдать нашу флешку нельзя из-за отсутствия картридера14.
В итоге нам остаётся поступить так, как может произойти только в Донецке. Мы с водителем Юрой завозим Стаса в квартиру, чтобы он начал заливать видеозапись на файлообменник, а меня потом шофёр отвозит к месту митинга.
На следующий день после трагедии
Туда же приезжают коллеги. И они уже мероприятие снимают не только для себя, но и для нас. «Донецкое братство» в действии! Позже многие товарищи спросят меня, откуда же мы достали контакты героев. Я задаю встречный вопрос:
– Вас на митинге выступить приглашали?
– Приглашали.
– Вы отказались?
– Отказались!
– А я решил помочь.
Мероприятие проходит без лишнего пафоса. Несколько сотен горожан вспоминают тех, кто находился на борту. Я тоже произношу несколько фраз. Рассказываю, что у сына оператора НТВ Олега Пестова сегодня день рождения. А корреспонденту «Первого» Дмитрию Рункову через несколько дней исполнилось бы тридцать.
Делюсь я и своими мыслями о том, что на месте коллег мог быть любой из нас. Любой, кто хоть раз отправлялся в горячую точку. Любой, кто вообще хоть раз ступал на трап самолёта.
Со Стасом осенью 2016 года тоже должны были отправиться в Сирию. Раз командировка перенеслась, два, три – а потом её отменили. Могли и мы быть на том борту. Кто угодно!
Но оказались девять журналистов, музыканты из ансамбля Александрова, его руководитель Валерий Халилов, другие военнослужащие, пилоты и Елизавета Глинка, которая совершила столько добрых поступков, сколько тысячам, десяткам тысяч людей не сделать за несколько жизней.
Всех их, чего уж там греха таить, мы помянем вечером по окончании рабочего дня в том самом кафе «Легенда», где многие из погибших коллег бывали.
Такой страшной авиакатастрофой завершается предпоследняя в 2016-м году неделя, которая началась с убийства российского посла в Турции, продолжилась терактом на ярмарке в Берлине, а параллельно этим шокирующим событиям всё больше увеличивалось количество людей, смертельно отравившихся настойкой боярышника.
P. S. В тот же день мы со Стасом решаем по возвращении из командировки съездить на кладбище к парням. Слово перед самими собой сдерживаем. Миша Лужецкий, который часто по долгу службы взаимодействовал с представителями Минобороны, похоронен на воинском мемориальном под Мытищами. Целый участок там для тех, кто находился на борту разбившегося самолёта. Очень почётно – Мише бы точно было по душе!
А Олег Пестов с Женей Толстовым покоятся вместе на главной аллее Химкинского кладбища – оба жили неподалёку. Так получилось, что мы не предусмотрели важный момент и к могиле подходим с десятью гвоздиками в руках. Стас со словами «прости, Женя, Пест был старшим в группе» кладёт шесть цветов к кресту Олега и на два меньше к Жениному.
Мирный Донецк
Прыжок. Уходишь с головой под воду. Брызги во все стороны. Как же хорошо после изматывающего занятия в тренажёрном зале окунуться в бассейн. В фитнес-центре, куда мы ходим, аж четыре широких дорожки – каждая по 25 метров.
В спортзале
Правда, плавать долго я не фанат. Пока Стас наматывает дистанцию, я ставлю пластмассовое баскетбольное кольцо прямо на бортик и играю сам с собой в «Тридцать три». Ну вы помните как в детстве, когда соперники бросают с определённой точки, а потом с того места, где упал мяч после броска. В воде, поверьте на слово, даже в одиночестве очень интересно это делать.
Вылезаем из бассейна, чтобы приступить к следующим восстановительным процедурам. Сауна, хамам, потом можно посидеть в джакузи. Иногда включаем воду в мини-аквапарке и несколько раз скатываемся с горки. Ну ладно, пора закругляться. Если дома есть нечего, то нам предстоит серьёзная дилемма, куда поехать ужинать.
Можно в кафе русской кухни «Гуси-Лебеди», где готовят классический борщ, вареники, блины. Наверное, одно из самых популярных заведений в городе. Частенько сюда заезжают даже первые лица республики.
Хочется рыбы и морепродуктов? Пожалуйста, таверна прямо на берегу реки Кальмиус. Паста? Тогда лучше всего поехать в кафе «Бульвар» – это такая лаундж-зона, задымлённая от кальянов. Атмосфера здесь располагает к посиделкам и играм – мы со Стасом частенько выявляем сильнейшего в нардах. Даже специально купили свою доску и оставили на хранение в кафе.
Любителям пива и всевозможных закусок лучше всего отправиться в «Юзовскую пивоварню». Есть и заведения, где представлена национальная кухня. К примеру, кавказская – ресторан «Боржоми». Я, как знаток хинкали, здесь их не беру – обычно блюдо бывает переваренным. Зато мясо превосходное, да и хачапури неплохие.
Обедать рекомендую в кафе «Мохито» – там вкусные и недорогие бизнес-ланчи. Ну а для завтрака лучше всего подойдёт «Буфет» – какие там бургеры и сэндвичи.
Летом в каждом заведении открывается летняя веранда. Аппетит в несколько раз увеличивается, настроение ещё больше улучшается, когда завтракаешь/обедаешь/ужинаешь в теньке под тентом, всё в зелени. Но в жаркую погоду сидеть в городе глупо.
В нескольких километрах от центра база отдыха «Роща». Здесь в 2015-м году мы отмечаем сорокалетие Стаса. Берём в аренду беседку с мангалом, жарим шашлыки, играем в волейбол – всё, разумеется, на открытом воздухе. Потом идём вместе плавать в огромном бассейне под палящим донецким солнцем.
А дембель в тот же году мы отмечали на территории ещё одной базы «Раздолье». Всё то же самое, только чуть поменьше беседки и бассейн. Ах да, правда, есть один нюанс – до линии фронта оттуда всего несколько километров.
Как-то не вяжется последняя фраза с атмосферой, которую я попытался передать, согласитесь? Насколько неуместной, инородной, шокирующей кажется эта информация. Увы, это реальность. Это та действительность, с которой вынуждены мириться местные жители.