— В такое время суток в городе работает ограниченное количество машин, далеко не все рискуют возить пьяную молодёжь.
— Плотников, Плотников… — подполковник тёр лоб, вспоминая нечто, расположенное в глубине ячеек его памяти. — Илья Плотников. Биатлонист, мастер спорта, проходил по делу бригады Лучика-Лученкова. Обвинение не доказало его причастности к эпизодам вымогательства, в двух случаях — со смертельным исходом. Одного пострадавшего связали и оставили в сарае на морозе. Челночник погиб — платить не хотел. Овчинка выделки не стоила. Парень ездил по выходным в Харьков, на Барабан. Магазинчик открыл. Забрали старенький «опелёк», да продать не успели. Вторую жертву, завмага комиссионки, вывезли на дачу и держали в подвале до тех пор, пока муж не заплатил выкуп. Но жену свою он всё равно не дождался — убили выстрелом в сердце. Не судим. Чего ждём?
Брать Плотникова решили вечером, на работе. На площади Свободы таксисты обосновались давно. Предприимчивые кавказцы открыли здесь круглосуточный ларёк с шаурмой и горячими напитками, яркое уличное освещение делало это место безопасным для отстоя, а расположение площади позволяло добраться до ближайших микрорайонов в течение десяти минут. После восьми часов вечера работы «с колёс» практически не было, поэтому на точке постоянно собиралось три-четыре автомобиля службы такси «Экспресс». Около половины одиннадцатого последней в очередь стала «Волга» Плотникова.
— Похож, — Евстифеев перебирал листы с распечатками камер наблюдения и поворачивал их к свету фонарей так, чтобы рассмотреть, не включая освещения в салоне служебной «девятки». — Точно похож! Походка странная, как будто только что с лошади слез, у того на записи такая же.
С интервалом в пять-семь минут три машины, стоявшие перед «Волгой», отбыли обслуживать заказчиков.
— Заказываем, — Евстифеев отключил рацию и положил её рядом с собой. Это являлось условленным сигналом для Черненко, который коротал время в подворотне неподалёку. Для исключения случайностей они должны были сделать несколько заказов, прежде чем подойдёт очередь Плотникова, иначе можно было бы гоняться за ним по злачным заведениям всю ночь. — Так… Девушка, здравствуйте, такси, пожалуйста, на площадь Свободы. Да. Дом четыре, квартира восемь. Одна минута? Спасибо, я уже выхожу, так что пусть не торопится.
Жора и ещё один оперативник, Гена Соколовский, быстро выскочили из салона и нырнули в первый подъезд четвёртого дома. «Волга» не спеша заехала во двор, преодолевая буераки разбитого асфальта, и остановилась в нужном месте. Весело болтая о том, какая же эта Тонька дура, друзья завалились в просторный салон машины Плотникова.
— Какая квартира?
— Восьмая. В горотдел, дружище!
— Отдел чего?
— Как чего, санстанция уже не работает, а кто не спит в это время? Правильно, ментура… Здесь недалеко, ты что, не знаешь? И по пути возле круглосуточного останови.
— Да не вопрос, — Плотников привык, что в такое время суток каждый второй пассажир прокладывал свой путь через магазин. Ещё одна бутылочка пивка вдогонку — таков был типичный ритуал завершения питейного мероприятия.
Вот и Георгий пулей выскочил из такси и быстренько вернулся с пакетом пива.
— Парни будут рады, — обратился он к товарищу, сидевшему сзади.
— Сигарет взял?
— А как же, теперь не забыть бы с них денег сбить. Давай, шеф, веселее, дави на газ! Отработали уже пиво, греется! — Ев-стифеев обернулся к Гене с бутылкой пива в руках. — Будешь?
— Да подожди, сейчас приедем, чего светиться?
— Ну, как скажешь… — Жора поставил бутылку в пакет, звеня стеклом.
Через несколько минут такси подъехало к зданию управления.
— Поворачивай во двор, там ворота открыты, — Жора пальцем указал направление движения.
Плотников нехотя включил первую передачу. В другом случае послал бы клиента пешком идти, особенно такого, но ладно, не стоит скандалить с ментами. «Волга» заехала во двор и остановилась возле служебного входа.
— Сколько с нас? — Евстифеев полез в задний карман брюк за бумажником.
— Восемнадцать, — недолго думая, ответил шофёр.
— Ох, и дерёте вы по ночам, дармоеды… — Жора достал сотню. — Сдача будет?
— Поищем, — Плотников включил в салоне свет и достал блокнот с мелкими деньгами.
Жора резким движением выдернул ключи из замка, а Гена сзади обхватил Плотникова за шею.
— Не дёргайся, руки на руль… — Гена тихо шептал водителю на ухо, и это прозвучало убедительно.
Евстифеев вышел из машины и подошёл к водительской двери.
— Мужики, вы чего? Я скину, можно бесплатно… — Плотников не понимал, что происходит.
— Дурик, ты же не на «малину» приехал, это милиция, ты нам веришь?
Дальнейшие события развивались в жанре классической разработки.
В кабинете Евстифеева собрались все причастные к этой теме опера, Сердюков вошёл последним, громко хлопнув за собой дверью.
— Ну наконец-то… — подполковник отодвинул стул и сел напротив подозреваемого. Слегка пригнувшись, чтобы видеть глаза сгорбленного и глядящего себе под ноги таксиста, Сердюков дважды щелкнул пальцами, обращая на себя внимание. — Сюда смотри! — и показал на свои глаза, выражавшие злость и решительность, присущую только человеку, уверенному в своей правоте.
«Сейчас его давить, давить морально и фактами. Пока в себя не пришёл, через час будет уже поздно. Пусть даже мы ошибаемся, есть всего час. Выдержит прессинг — значит, не он».
Развивая свою стратегию, Сердюков продолжил допрос:
— Догадываешься, почему мы тебя в гости позвали?
Плотников, не поднимая глаз, тихо ответил:
— Да, догадываюсь. Я её случайно…
— Кого? — Жора достал из стопки чистый лист бумаги и карандаш и приготовился записывать.
— Кошку.
В кабинете воцарилось молчание.
— Кошку вчера задавил на проспекте. Переехал, как тюбик с пастой, кишки по асфальту в разные стороны. А она, видать, хозяйская, породистая, стоит немало. Что, много дадут? — опытный Плотников удержал удар и не проиграл в первом раунде, к чему, впрочем, сыщики были привычны. — Холёная живность была, пушистая.
Георгий бросил ручку о стол так, что она улетела под стол Соколовского.
— Шутить изволите, Плотников? Молодец, хорошо начал. Уверенно.
— Пиво собирались пить? Вот и пейте, я за рулем не употребляю.
Евстифеев перехватил взгляд Сердюкова и уступил ему инициативу.
— Плотников, я уже девять лет жду этого дня. По делу завмага, которую ты замочил, появились новые обстоятельства. Теперь у меня есть показания двух твоих корешей, которые за тебя тарабанят срок Нос и Сява. Помнишь? Видать, накуролесили парни на зоне, если через столько лет согласились тебя сдать.
— Не бери меня на понт, гражданин начальник, уже сколько лет прошло? Все сроки давности вышли. И суд всё определил, — Плотников не собирался сдаваться.
— Наша песня хороша — начинай сначала. Новый суд — это не проблема, ты же понимаешь. А пока будешь в СИЗО ожидать, выяснится, что ты закрысятничал шкатулку с драгоценностями завмага. Твои подельники уже хорошо знают законы воровские. Поговаривают, в отрицательных ходят. Как думаешь, долго просидишь?
— Какие ценности? Чё вы мелете, начальники?
— Те самые, которые тогда так и не нашли. Не ломай комедию, Плотников!
Спустя два часа сорок минут непрерывного монолога Сердюкова о тонкостях дела девятилетней давности боевой дух Плотникова заметно упал.
— Тебе всё равно сидеть, вопрос в том — за что и в каком статусе, — Сердюков в очередной раз закурил. — Я предлагаю тебе героическую статью — 115. Только есть тонкость. Два и более человека, да ещё и по заказу…
— Я не убивал, это Нос.
— Что ты, Илья, Нос срок тарабанит за твои прошлые дела, я о твоих свежих выступлениях.
Плотников изменился в лице, но сразу же взял себя в руки — только Жора и Сердюков заметили, как его передёрнуло.
Евстифеев достал из ящика папку с фотографиями и протоколами осмотра мест преступления и передал её Геннадию Андреевичу.
— Смотри, Илья! Девять лет назад камер видеонаблюдения не было в таком количестве, как сейчас. Два дня назад ты аккуратно шифровался, шёл пешком — вот ты возле банка по проспекту Освободителей, 31. Смотри на время. Через одиннадцать минут ты прошёл мимо офисного здания по проспекту Освободителей, 23 — как раз два квартала обычным шагом. Вот вид с противоположной стороны улицы — это камеры торгового центра. Проходит ещё семь минут — это ты заходишь в подъезд дома номер 16. «Субару» синюю видел справа на площадке? Представляешь, её хозяин такой продвинутый оказался, видеорегистратор установил, но ты в темноте его, конечно, не заметил. Теперь только быстро отвечай: к кому шёл?
Лоб Плотникова покрылся многочисленными капельками пота; пытаясь укротить мелкую дрожь в руках, он изо всех сил сжал кулаки. Во рту пересохло, глаза резало от густого табачного дыма, висевшего в кабинете, — приоткрытое окно не помогало.
— Ты выше третьего не поднимался! Ну! Говори! — Сердюков перешел на крик
— Девятая квартира.
— Как зашёл?
— У меня ключ был.
— Дальше! — Сердюков метался по кабинету, держа руки в карманах брюк. Китель висел на стуле.
— Дальше вы всё видели, всё на фотографиях.
— Откуда у тебя ключ?
— Заказчик передал, — Плотников вытер нервную испарину со лба ребром ладони.
— Кто?
— Я не знаю, я его не видел, всё по телефону, при помощи SMS-сообщений.
— Как передал?
— Через камеру хранения. Мне пришло сообщение с номером ячейки и кодом. Камера на железнодорожном вокзале. Её номер шестьдесят семь.
— От второй квартиры тоже ключ был? — Жора поддержал темп допроса.
— Нет, там я в дверь должен был позвонить.
— И?
— Открыл не тот, что был на фотографии, так что пришлось его первым уложить.
— А если бы адресом ошибся?
— Не ошибся, я проверил. Тот, кого я искал, в зале сидел рядом с батареей.
— Где пистолет?
— В колодце.