– Нет, ничего подобного я не говорил. Во-первых, вы должны понять: сейчас Лидии не угрожает никакая опасность. Система следит за ее здоровьем, и вам не следует тревожиться. Во-вторых, мы консультируемся с доктором Хэмиллом, врачом, который в последние годы занимался большинством аналогичных инцидентов. Он считается экспертом по данному вопросу.
– Кстати, раз уж вы заговорили о других случаях – сколько их было всего?
– Я не имею права отвечать на ваш вопрос.
– Судя по всему, вы застрахованы от подобных неприятностей?
– Ода.
– Прекрасно. Вам это совсем не помешает. Пока они разговаривали, обитатели нескольких дюжин виртуальных камер перехода, разбросанных по всему миру – государственных и частных, – начали проявлять возбуждение, затем побледнели и скончались, поскольку в мозг перестал поступать кислород. Подобный исход предусматривался в их контрактах, многие занимались весьма опасной работой, и смерть являлась одним из возможных исходов. Все они охотились в джунглях за головами, и в их файлах содержались отказы от исков в случае летального исхода, а посему свидетельства о смерти оформлялись без особых проблем. В тот самый момент, когда по лицу Лидии скользнула улыбка, а тело зашевелилось, в базах данных появились новые сведения о тех, кто не вернулся из Вирту. Но если кто из охотников и успел заметить опускающийся муар и отдельные фрагменты Непостижимых Полей, видения Лидии оказались куда более приятными и не менее завораживающими.
Бен Квинан, скрестив руки на груди, стоял внутри колонны зеленого пламени в святилище главного храма элишитов в Вирту. Он общался с Верховными Богами, и на его подвижном лице цвела улыбка. Орлиный профиль менялся носом-пуговкой, глубокие залысины превращались в море вьющихся каштановых локонов... когда-то Бен Квинан был каждым из этих людей – он струился, менял свой внешний вид, реагируя на каждый новый нюанс откровения. Обычно в стремлении отделить внешнюю и внутреннюю части друг от друга он не терял контроля над процессом, за исключением тех случаев, когда это требовалось в пропагандистских целях. Однако сейчас ощущение экстаза притупило его бдительность, Бен Квинан погрузился в волны бесформенной материи и трансформировал свой рост и вес, ширину и длину конечностей и пигментацию, реагируя на контакт с Божеством.
По мере того как свет тускнел, его тело становилось массивнее, приземистее, черты лица грубели, кожа приобретала землистый оттенок. Он улыбался и что-то негромко бормотал на разных языках, пока свет окончательно не померк. Тогда Бен Квинан начал двигаться.
Квинан вышел из святилища и вскоре оказался во внутренней части храма. Подойдя к северной стене, коснулся какого-то устройства и что-то произнес. В мерцающем тумане возник похожий на арку проход. Квинан решительно шагнул вперед.
Он находился в ярко освещенной, отделанной кафелем комнате, где стояла мебель, принимающая форму тела, и абстрактные скульптуры из металла, камня и света, чьи радужные оболочки, желтые, оранжевые и синие, создавали ощущение спокойствия и морских глубин. Квинан провел рукой сквозь световую спираль, и та запульсировала в ответ. Затем он подошел к светлой стойке бара у дальней стены и принялся осматривать его содержимое.
Справа от бара распахнулась дверь, в комнату вошел худой темноволосый человек с черными усами.
– Мистер Квинан, – сказал он, – я только что получил ваш сигнал.
– Называйте меня Бен, – ответил Квинан. – Мне нужно поговорить с Келси.
– Я уже сообщил ему о вашем приходе. Он на пути сюда.
– Отлично. – Бен Квинан – или тот, кто сейчас так себя называл – взял со стойки бутылку калифорнийского бургундского. – Как вы считаете, это хорошее вино, мистер…
– Араф, – ответил тот. – Зовите меня Ауд. Мне говорили, что вино неплохое.
Бен улыбнулся, нашел штопор и принялся открывать бутылку. Наполнил половину бокала, понюхал вино и сделал несколько маленьких глотков.
– Вы во плоти, или передо мной лишь голографическое изображение?
– Во плоти.
– Но вы не пьете?
– От старых привычек трудно отказаться.
– Жаль. Иначе я бы спросил у вас, есть ли разница между вкусом вина здесь и на Веритэ.
– Уверен, что нет, Бен. Если какое-то различие и есть, им можно спокойно пренебречь.
– Налейте и мне стаканчик, – заявил крупный рыжеволосый мужчина, неожиданно появившийся в центре комнаты. Бен повернулся и пристально посмотрел на него.
– Келси, – проговорил он, – вот уж вы точно не во плоти.
Мужчина кивнул:
– Я находился слишком далеко, чтобы быстро сюда добраться в своем собственном теле. Однако я слышал ваши рассуждения и хочу заверить, что пробовал вино и в Вирту, и на Веритэ – никакой разницы.
– Но вы родились на Веритэ. А для жителя Вирту все может быть совсем не так. Келси пожал плечами:
– Для каждого человека – из обоих миров – все может быть иначе.
– Неплохо сказано, – признал Бен. – Однако вопрос далеко не всегда носит академический характер.
Он перевел взгляд на Ауда, потом слегка приподнял бровь.
– Пожалуй, мне пора, – неожиданно заявил Ауд, – вы можете говорить спокойно, я буду стоять на страже. Он склонил голову, Бен и Келси поклонились в ответ.
– Да, – кивнул Келси, и Ауд вышел.
Келси сделал пару шагов и протянул руку, Бен ее пожал.
– Такое ощущение, будто я сам – а не моя проекция – стою рядом с вами, – заметил он, сильнее сжимая пальцы Квинана, чтобы подчеркнуть свою мысль.
Бен ответил ему коротким, но мощным рукопожатием, а потом выпустил ладонь Келси.
– Не согласен, – возразил он. Затем подошел к окну и выглянул с высоты башни на раскинувшийся внизу город, мчащиеся куда-то машины и далекий океан. – Это особое место – синтетическое, очень подходит для подобных встреч. Вид из окна соответствует реальности?
– Да.
– Однако я не могу отправиться туда?
– Как и я – сейчас.
– Однако вы вернетесь в свое тело, и все опять встанет на свои места.
– У вас тоже есть другое тело. И вы можете им воспользоваться, чтобы делать в Вирту то, что мне недоступно.
– Понимаю, хотя у вас есть кое-какие преимущества передо мной. Как и у всякого другого жителя Веритэ. Наверное, здорово иметь возможность путешествовать туда и обратно.
Келси пожал плечами.
– Такова природа вещей, – сказал он. – Вирту является копией, а Веритэ – оригинал. Ваш мир построен так, чтобы в него можно было попасть – а не наоборот. Никто не предвидел, что искусственные существа будут развиваться, попав в такую среду.
– Очень жаль, – вздохнул Бен. – Вы вправе делать все, что пожелаете, а нам по силам посещать ваш мир лишь в особых местах, вроде этого. Было бы гораздо справедливее, если бы ситуация стала симметричной.
– У вас есть целая вселенная.
– Верно. А у вас их две.
– Я не возражаю против равноправия. И совершенно с вами согласен: обе стороны только выиграли бы, если бы проникновение могло быть взаимным. Но дело не только в том, что никто не предвидел подобного развития событий – тогда технология не сумела бы справиться с подобной задачей. Да и сейчас тоже. Возможно, ее вообще никогда не удастся решить. Как квадратуру круга. Вы находитесь в плену у самой природы вещей.
– Думаю, нет, – возразил Бен.
– В самом деле?
– Более того, я пригласил вас для того, чтобы обсудить проблему перехода, – ответил Бен.
– Перехода? Каким образом?
– Речь идет о скромном шаге, паллиативе, я полагаю. Однако по сравнению с виртуальными возможностями, которыми обладаете вы, это будет движением вперед.
– Не понимаю, – промолвил Келси, подходя к бару и наливая себе бокал вина. – При чем здесь мои паранормальные способности?
Бен усмехнулся.
– Проникновение особых способностей через интерфейс – эксперимент. Конечно, таким способом мы награждаем самых достойных и верных служителей нашей Церкви. Однако это лишь часть действующей программы, включающей в себя манипуляции с интерфейсом с другой стороны. В процессе нам удалось многое узнать.
Он сделал глоток из своего бокала. Келси последовал его примеру.
– А сейчас, – продолжал Бен, – если вы согласитесь нам помочь, мы сможем продвинуться еще дальше.
– Вам удалось сделать серьезное открытие?
– Настоящее откровение. Конечно, следует все хорошенько проверить. На разных ступенях.
– Что от меня требуется?
– В настоящий момент речь идет о простых экспериментах в камерах перехода.
– Каковы детали?
Бен сделал еще одни глоток, подошел к бару и поставил бокал. Келси последовал за ним.
– Идемте со мной, – сказал Бен, протянул руку и положил ее на плечо собеседника. Развернув Келси, он направился к световой спирали в дальнем углу комнаты. Послышался звук, напоминающий шум падающей воды. – Сюда.
Комната исчезла, они оказались в виртуальной имитации камеры перехода.
– Проще всего показать, – пояснил Бен, открывая стоящий под диваном ящик и показывая Келси оборудование.
В мерцающем свете костров Сейджек осматривал лагерь. Повсюду лежали тела охотников и воинов Народа. В левой руке вождь держал за волосы человеческую голову; в правой тускло посверкивало залитое кровью мачете. Вокруг скакали воины, швыряли оборудование охотников в огонь, болтали, размахивали клинками, которыми разделывали трупы…
Сейджек знал, что некоторые из них сегодня ночью научатся пользоваться режущими палками. И унесут их с собой. Жаль. Он бы предпочел сохранить их в тайне, для себя. Однако Сейджек ничего никому не скажет, иначе все поймут, какое это важное оружие. Атак... многие потеряют режущие палки или забудут, как следует с ними управляться. Нет, сейчас не время говорить о дисциплине. Народ только что одержал первую большую победу над извечным противником. Пусть едят сердца и печень своих врагов, срывают с них штаны и грабят трупы. Пусть разрезают тела на части, а потом составляют из них новые. Народу нужно расслабиться после напряжения последних дней.