Органы безопасности охотились за «Михайло» более пяти лет, пока «Наталка» не сообщила о его местонахождении своим кураторам. Место, где он скрывался, находилось в двух километрах восточнее деревни Жукив Бережанского района Тернопольской области. Охраняло генерала СБ спецподразделение — так называемая «двадцатка». Ночью воинское подразделение окружило бункер. Находящимся внутри бандеровцам было предложено сдаться, но охрана ответила пулеметным огнем. Оказавшись в безвыходном положении, «Михайло», его жена «Вера» и связная «Наталка» стали жечь документы. Затем «Михайло» убил жену и связную выстрелами из пистолета и застрелился. Последний живой спецназовец из охраны подорвал себя гранатой. Жена «Михайло» «Вера» была руководителем женского отряда в Львовской городской команде ОУН, а «Наталка», на момент гибели, — офицером связи центрального штаба ОУН, связной главнокомандующего УПА Романа Шухевича.
«Михайло» не удалось уничтожить все находящиеся в бункере документы. После операции в убежище было найдено два планшета с документами. Наиболее ценным из них было письмо на восьми страницах, которое «Михайло» за неделю до гибели написал Роману Шухевичу. В письме «Михайло» объективно оценивал положение украинского повстанческого движения. Главную угрозу он видел в советской агентуре: «Тайные осведомители — наиболее многочисленные и опасные из доносчиков. Эти “москиты” разлагают здоровые ряды нашей организации. От этой формы агентуры мы понесли самые большие потери». Руководитель грозной СБ был уверен в том, что тайные информаторы были повсюду среди повстанцев: «Если допустить, что в каждой деревне имеется не меньше пяти таких осведомителей, то станет понятно все их значение»{282}.
В секретной инструкции для руководителей СБ, представляющей учебное руководство по охоте на советских осведомителей, «Агентура НКВД-НКГБ в действии», сказано: «Только после создания такой (агентурной. — В. И.) сетки в каждом населенном пункте, органы НКВД-НКГБ начинают свою деятельность. При помощи этой сетки они имеют возможность контролировать внутреннюю жизнь каждого населенного пункта, выявлять и “разрабатывать” объекты, которые для них будут представлять определенный оперативный интерес»{283}.
Массовая вербовка агентов, получаемая от них информация и тактика нанесения точечных ударов по подполью приводили к уничтожению действующих руководителей ОУН. В начале ноября 1948 года по наводке осведомителей были уничтожены «Федир» и еще трое повстанцев, возглавлявших самые активные из оставшихся группировок ОУН-УПА в Львовской, Дрогобычской и в некоторых районах Станиславовской и Тернопольской областей. Еще больший удар по подпольно был нанесен 10 ноября 1948 года, когда был ликвидирован «Мирон» — печально известный руководитель СБ в регионе. По данным МГБ, «Мирон» «отличался крайней жестокостью и деспотизмом, он без колебаний использовал самые отвратительные методы пыток и убийств…». Именно «Мирон» был автором руководства «Агентура НКВД-НКГБ в действии». Он разработал множество различных приемов для контрразведки повстанцев, которые успешно применялись по всей Западной Украине. С их помощью повстанцы проникали в карательные структуры и ликвидировали советских агентов. Убийство «Мирона» последовало после агентурного донесения, что секретарь Гриневского сельсовета Бобркского района Львовской области — местный крестьянин по фамилии Тишишин — связан с повстанцами. Применив «особые агентурно-оперативные меры» (вероятнее всего, пытки), следователи МВД заставили Тишишина выдать укрытие-бункер, где прятались пятеро его односельчан. В ходе спецоперации 10 ноября 1948 года все находившиеся в бункере, в том числе и сын Тишишина, были убиты. Среди убитых оказался и «Мирон». Позднее было установлено, что под этим псевдонимом скрывался уроженец села Девятники Дрогобычского района Ярослав Дьякон, работавший при немцах бургомистром, а затем начальником полиции в Бобрках Львовской области. Возглавляя полицию, в апреле 1943 года он руководил уничтожением местного еврейского населения силами немецких солдат и украинских националистов{284}.
Кроме «классических» агентов и осведомителей, органами НКВД и НКГБ для борьбы с националистическим подпольем в 1944—1947 годах широко применялись агенты-боевики. В качестве таких агентов использовались бывшие участники националистического подполья, захваченные в ходе войсковых операций. Завербованные оперативными работниками боевики выдавали известных им участников подполья и места укрытий. Из боевиков создавались агентурно-боевые группы («спецгруппы»), которые подчинялись Главному управлению по борьбе с бандитизмом (ГУББ) в составе НКВД. Обычно такие группы возглавляли офицеры НКВД, НКГБ или Смерш.
Эти «спецгруппы» под видом подразделений СБ ОУН и УПА выявляли командиров и участников националистического подполья в селах и захватывали или уничтожали их. «Спецгруппы» действовали во всех областях Западной Украины. По состоянию на 1 июля 1945 года действовало 156 таких «спецгрупп» численностью 1783 человека. Больше всего их было на Ровенщине, где «чистки» проводились особенно интенсивно. Так, в январе—феврале 1945 года в Ровенской области совершила несколько рейдов спецгруппа из бывших членов УПА и легализованных оуновцев численностью 50 человек. Ее возглавлял бывший командир сотни УПА «Хмара». Для проведения агентурной работы в группу был включен работник НКВД. Этой спецгруппой было убито 30 и захвачено живыми 24 участника ОУН-УПА. В ночь на 5 марта 1945 года специальной группой УНКВД Волынской области, возглавляемой бывшим куренным УПА «Максимом-Вороном», был убит начальник штаба УПА Карпович.
Описывая действия организованного из захваченных головорезов СБ спецотряда «Быстрый», майор госбезопасности Соколов сообщал руководству: «Я посоветовался с командирами спецгруппы, что, не лучше ли будет нам изменить работу — не ходить по селам под видом банд, ища бандитов, а воровать из сел людей, стоящих на учете РО НКВД, как имеющих связь с бандитами, и их допрашивать под видом “СБ”, обвиняя в сексотстве. Командиры это одобрили и сказали, что так работа пойдет и такая методика хороша еще тем, что бандиты никак не смогут уловить наших действий, им, чтобы отрафировать (так в тексте) нашу работу по этому направлению».
Реакцией на жестокие, а порой просто бандитские действия «спецгрупп» и оперативных работников стало принятое политбюро ЦК КП (б) У 21 марта 1945 года постановление «О фактах грубых нарушений советской законности в западных областях Украины».
Однако и после выхода этого постановления жестокие действия «спецгрупп» продолжались. 15 февраля 1949 года военный прокурор войск МВД украинского округа полковник юстиции Кошарский обратился к Секретарю Центрального Комитета КП (б) Н.С. Хрущеву с совершенно секретной докладной запиской № 4/001345 «О фактах грубого нарушения советской законности в деятельности т. н. спецгрупп МГБ». Военный юрист пишет (стиль и орфография сохранены): «Министерством Госбезопасности Украинской ССР и его Управлениями в Западных областях Украины, в целях выявления вражеского, украинско-националистического подполья, широко применяются т. н. спецгруппы, действующие под видом бандитов “УПА”. Этот весьма острый метод оперативной работы, если бы он применялся умно, по-настоящему конспиративно и чекистски подготовленными людьми, несомненно, способствовал бы скорейшему выкорчевыванию остатков бандитского подполья. Однако, как показывают факты, грубопровокационная и неумная работа ряда спецгрупп и допускаемые их участниками произвол и насилия над местным населением, не только не облегчает борьбу с бандитизмом, но наоборот, усложняет ее, подрывает авторитет советской законности и бесспорно наносят вред делу социалистического строительства в Западных областях Украины». Далее Кошарский приводит многочисленные примеры «работы» спецгрупп.
— «В марте 1948 года спецгруппа, возглавляемая агентом МГБ “Крылатым”, дважды посещала дом жителя с. Грицки, Дубовицкого р-на, Ровенской области — ПАЛАМАРЧУКА Гордея Сергеевича, 62 лет, и выдавая себя за бандитов УПА, жестоко истязала Паламарчука Г.С. и его дочерей: ПАЛАМАРЧУК А.Г. и ПАЛАМАРЧУК З.Г., обвиняя их в том, что якобы они “выдавали органам МГБ украинских людей”. “КРЫЛАТЫЙ” и участники его группы подвергли пыткам ПАЛАМАРЧУК А.Г. и ПАЛАМАРЧУК З.Г, подвешивали, вливали им в нос воду и, тяжко избивая, заставили дать показания, что они с органами МГБ связаны не были, а наоборот, были связаны с участниками украинского националистического подполья. Участники спецбоевки предупредили членов семьи ПАЛАМАРЧУКА о том, что если они посмеют заявить органам Советской власти о посещении их дома бандитами, то над ними будет учинена расправа. На основании полученных таким провокационным путем материалов, 18 июля 1948 года Дубровицким РО МГБ Паламарчук З.Г. и Паламарчук А.Г. были арестованы, причем, как заявили арестованные, сотрудники райотдела МГБ, во время допросов, их также избивали, заставляли продолжительное время стоять на ногах и требовали, чтобы они дали показания о связи с бандитами. В результате вмешательства Военной Прокуратуры провокационный характер обвинения ПАЛАМАРЧУК З.Г. и ПАНАМАРУК А.Г. был установлен, и постановлением УМГБ от 24 сентября 1948 года дело по обвинению указанных лиц было прекращено».
— «В ночь на 23 июля 1948 года этой же спецгруппой из с. Подвысоцкое была уведена в лес гражданка РЕПНИЦКАЯ Нина Яковлевна, 1931 г.р. В лесу РЕПНИЦКАЯ была подвергнута пыткам. Допрашивая Репницкую, участники спецгруппы тяжко ее избивали, подвешивали вверх ногами, вводили в половой орган палку, а затем поочередно ее изнасиловали. В беспомощном состоянии Репницкая была брошена в лесу, где ее нашел муж и доставил в больницу, в которой Репницкая находилась продолжительное время на излечении».
«…Из приведенных выше примеров видно, что действия т. н. спецгрупп МГБ носят ярко выраженный бандитский, антисоветский характер и, разумеется, не могут быть оправданы никакими оперативными соображениями. Не располагая достаточными материалами, т. н. спецгруппы МГБ действуют вслепую, в результате чего жертвой их произвола часто являются лица, не причастные к украинско-бандитскому националистическому