В свое время инициаторы восстания, конечно, предполагали получить скорую помощь от Донской армии. Но дальность расстояния до Донского фронта (300–350 верст) и отсутствие связи помешали этому.
Мне трудно описать те чувства, которые переживали мы, чины отряда генерала Секретева, при своем соединении с восставшими… А еще труднее передать, выразить словами то волнение, те чувства, ту неограниченную радость, охватившую восставших, особенно стариков, женщин. Всех нас встречали как спасителей, как избавителей от верной лютой, жестокой смерти…
Генерала Секретева окружили особенным вниманием, ему целовали руки, коня его украшали цветами, по земле стелили ковры. Женщины останавливали его коня, поднимая своих детей, говорили: «Смотри и запомни, это наш спаситель от безбожных товарищей…» Древние седые старики, опираясь на «байдики», подходя к нему, «гутарили»: «Спасибо! Спасибо, наш сынок! Нас ты спас от верной смерти, Бог тебя вознаградит за этот подвиг. А наше войско и мы также не забудем тебя!»
Ликование было неописуемо, хотя жестокие бои не были закончены и продолжались. Мало кто спасся из красных, но и казаки несли большие потери: красные дрались очень упорно, в плен не сдавались.
Три дня наш отряд отдыхал, а восставшие казаки приводили себя в порядок. Вскоре донское командование переформировало их полки и влило в Донскую армию. Наш же отряд продолжал наступление на север, выполняя новую задачу командования. К 20 июля 1919 года мы заняли Бутурлиновку, 23-го передали этот район пехотной дивизии генерала Гусельщикова, а сами вошли в подчинение к генералу К.К. Мамантову. 25 июля начался знаменитый поход-рейд по тылам красных генерала «Мамы», как говорили «товарищи». Но об этом рейде надо писать отдельную статью.
В. Клименко[258]Скаутизм на Дону[259]
Деятельность нового старшего скаута Ростова была слабо заметна в Новочеркасске, и поэтому, да еще по вине Дехтерева, новости из Ростова доходили с большим опозданием. Только на Рождество 1918 года поползли слухи о том, что скаутизм в Ростове разваливается. Весна 1919 года принесла мало изменений в скаутской среде. Но 2-я дружина уже была расформирована, а ее уцелевший отряд, по просьбе родителей, стал в ведении атамана Новочеркасской станицы и вышел из организации – начал воскресать старый антагонизм. Правда, начальник 2-й дружины был на фронте…
Облетела всех новость, что полковник О.И. Пантюхов[260] находится в Ростове. Дехтерев почти не появлялся на людях, а потом подал рапорт о болезни, назначив своим заместителем старшего скаутмастера Войта. Рассказывали, что он был принят в атаманском дворце, но… подтверждения в своей должности старшего скаута Дона не получил. Конечно, боевые действия наших частей отвлекали главное внимание всех. Через Ростов проезжали многие петроградцы и всегда передавали приветы. Много было рассказов о скаутах на фронте. Все верили в победу, и молодежь опять начала учиться, и серьезно. А в это время в Ростове продавали литературу и велась пропаганда, о чем и скажем, ибо замалчивать историческую правду нет смысла.
После утреннего заседания первого Съезда донских инструкторов в Ростове группа новочеркасцев пошла погулять по городу. В одном из книжных магазинов на витрине красовалась книжка под заглавием: «Милитаризация Юношества». Заглавие привлекло наше внимание, книга была куплена и уже в поезде на обратном пути домой читалась всеми. Негодованию нашему не было конца! Это была капля той звериной злобы, которую выплюнула в свое время наша «общественность», когда клеймила появление патриотической организации «Потешных»! Город Ростов-на-Дону продолжал жить своей либеральной и антиправительственной жизнью – комментарии излишни.
Вступил в исполнение своих обязанностей новый атаман генерал А.П. Богаевский, и… все переменилось, как по мановению волшебного жезла! Организацию бой- и герлскаутов сразу выделили, и был назначен новый начальник – генерал Траилин[261]. Дехтерева оставили с его званием «Старшего Скаута Дона», но на должности помощника начальника организации. В Новочеркасске, да и в Ростове, многие радостно вздохнули. Новый начальник был уважаем всеми, лучшего выбора и придумать нельзя было, да и его дети были во 2-й дружине. Шаткое положение Дехтерева теперь уже упрочилось, и он мог исполнять задания. Видно было, что на верхах решили привести организацию в порядок, и от отдела народного просвещения был назначен особый чиновник. Сразу все почувствовали, что есть сильная рука и власть. Войт решил спешно ехать к себе на родину – в Латвию. Только после его отъезда выяснились подробности похождений этого молодца. К счастью, новочеркасцы были вне сферы всех этих грязных делишек, а инструктора ничего не рассказывали!
Начальник 2-й дружины прибыл с фронта, и отряд, бывший в ведении станичного атамана, вернулся обратно в организацию под № 4, и в дальнейшем этому подразделению еще придется сыграть большую роль в скаутизме Новочеркасска. Но и на этом дело не остановилось: старшему скаутмастеру по приказу начальника организации присваивалось прежнее звание адъютанта организации, что пишущего эти строки весьма удивило… Опять началась бодрая работа, и снова вспыхнул молодой энтузиазм. Но теперь было и другое: все почувствовали сразу, что Донской атаман постоянно справляется о положении детей и юношества; не было дня, чтоб не получались сведения о заботах и решениях в пользу скаутов. Опять был смотр в Краснокутской роще, и Донской атаман живо интересовался подробностями технического характера и инструкторами.
Как уже говорилось ранее, в Ростове шла неувязка после многих ошибок и просто потому, что атаковала скаутизм опять вся та же интеллигенция, которой уроки большевизма не пошли впрок. Все говорили, что необходимо созвать съезд руководителей и деятелей по скаутизму, но никто себе не отдавал отчета – что же, собственно, может сделать такой съезд?.. Ясно было, что все ждали авторитетного голоса полковника Пантюхова. В Новочеркасске оба петроградских скаутмастера решили «протолкнуть» это начинание. В сентябре 1919 года в недостроенном здании Политехнического института все-таки этот съезд состоялся. Надежды многих сбылись и… испарились…
На съезд инструкторов Юга России прибыл и Олег Иванович Пантюхов – что придало этому собранию несомненный вес. На всех перекрестках улиц стояли парные часовые, по всему пути с вокзала до института, для встречи полковника Пантюхова. Это были «Волки» 4-го Новочеркасского отряда – остатки расформированной 2-й Донской дружины – которым в этот день суждено было стать имени полковника О.И. Пантюхова! Честь, которой не мог похвастаться ни один отряд скаутов в России… Вообще энтузиазма было хоть отбавляй.
Но суровая действительность была другой, и конец был близок… Как и всероссийские съезды 1915-го и 1916 гг. – съезд Юга России не дал почти ничего. Да и трудно было ожидать, что люди, приехавшие из других областей России, могут повлиять на судьбы скаутизма в России вообще, а тем паче на работу в донской государственной организации! Однако было два положительных пункта. Во-первых, было закреплено «историческое» право и был выбран старший скаут России. Это давало возможность (моральную, конечно) не быть «Иванами Непомнящими», а, базируясь на собственной истории, работать, копируя казаков, беря с них пример с организации на земле всевеликого войска Донского. Во-вторых, были выяснены вопросы о «русификации» скаутизма в противовес «англиканизму» и проведены штаты инструкторского состава (которые потом были изменены самим старшим русским скаутом!), что упорядочивало кадры и давало какой-то стаж. Более всего съезд упирал на создание программ, а рядовым инструкторам нужны были более всего руководства! А где их было взять?..
На съезд прибыли и старые работники по Петрограду, Репнинский, старший скаутмастер А.Э. Мультанен-Сахаров и др. Заседания были короткими, но присутствие двух профессоров из вновь сформированного Общества Русский Скаут – сразу влило деловую окраску, и можно с уверенностью сказать, что это был самый деловой съезд. Все понимали серьезность положения. Это, да и присутствие старых работников, не дало возможности Дехтереву сказать что-либо свое (чего мы, новочеркасские инструктора, боялись больше всего!), и поэтому его молчание было весьма полезным. Заседание было очень торжественным, и открыл его начальник организации – генерал Траилин. Было прочитано приветствие Донского атамана. Выходивший на линию и толковый скаутмастер А. Филатов порадовал всех предложенной программой на испытания, и об этом еще придется рассказать. Больше всего говорили инструктора, но говорили коротко, сжато, и у всех было сознание, что времени мало.
А относительно программ придется сказать следующее: давно были созданы программы в обеих дружинах, как в 1-й, так и во 2-й. Мало чем отличались (ведь оба старших скаутмастера были петроградцами) они одна от другой. Но условлено было, что начальник 2-й дружины, как специалист по смешанным отрядам, то есть мальчиков и девочек, создаст программу женскую, а из двух программ мужских будет выработана одна общая. Старший скаут Дона Дехтерев растягивал эту историю, и, наконец, весной 1919 года программы… вышли, но как! Видимо, ретивый борзописец решил, что это – литературное и «его» дело! На первой странице, перед испытаниями для «волчат», то есть самого младшего возраста, стояло… посвящение (!) сыну его «дамы сердца» (замужней женщины, конечно). Всю эту историю знали все в Новочеркасске, и поэтому смех был уничтожающий. Естественно, что и гнев обоих инструкторов, положивших столько труда, был нормален и объясним… Но хуже всего было то, что программы были изданы халатно; все было перемешано и спутано. И еще хуже было то, что нужно было как-то избежать скандала, и нам пришлось