К вечеру этого дня части Сводно-партизанской дивизии сосредоточились: 1-я Партизанская бригада в деревне Ульяновке, 3-я Добровольческая бригада – на разъезде Поляна и 4-я конная в с. Калмык. Последняя, после двух недель боев, замкнула круг, описанный ею вокруг Борисоглебска, вернувшись в исходный пункт. На участке 7-й дивизии 5-я и 6-я конные бригады отбили наступление противника от Николаевки, причем 5-я конная бригада захватила в районе Б. Кардаилского 200 пленных и 50 подвод с патронами и снарядами.
С отходом Сводно-партизанской дивизии от Борисоглебска все тактические успехи 2-го Донского Отдельного корпуса, достигнутые в связи с прорывом конницы генерала Мамонтова, были сведены на нет, и противник продолжал наступление, все глубже охватывая правый фланг корпуса. 6-я конная бригада, направленная в тыл конного противника, занявшая станицу Преображенскую и ночевавшая на 10 августа в хуторе Зубриловском, была на следующий день атакована конницей по пути в Раменскую и отошла на юго-запад. С тяжелыми боями части 2-го корпуса отошли к середине августа от железной дороги на правый берег Хопра, здесь, перегруппировавшись, не только остановили наступление противника, но и отбросили его на левый берег Хопра.
В боях на Хопре с 24 августа по 9 сентября части 2-го Донского отдельного корпуса, главным образом конная группа из трех бригад – 4, 5 и 6-й, своими действиями заслужившая широкую известность под названием «Конницы генерала Коновалова», одержали ряд блестящих успехов, захватив 1500 пленных, 11 орудий и 70 пулеметов.
Успехи эти тем более показательны, когда оцениваешь силы обеих сторон. Против двух дивизий 2-го Донского отдельного корпуса (Сводно-партизанской и 7-й), в составе 5 пеших и 3 конных бригад при 10 легких и 6 конных батареях, действовали: 14, 22, 23 и 36-я стрелковые дивизии, бригада Б. Казанского Укрепленного Района, составлявшая резерв конницы Буденного, и конная группа Блинова. Имея в виду организацию красной дивизии – бригады трехполкового состава при трех легких батареях на каждую бригаду, противник имел по крайней мере двойное превосходство в силах. Это доказывает количество взятых нами пленных в боях при Хопре.
Несколько позже, 1 октября, на левом берегу Дона конная группа генерала Коновалова наголову разбила и совершенно уничтожила 14-ю советскую стрелковую дивизию в районе Старая и Новая Криуша, Скрыпниково, Солонка, Круглый. Один только 24-й Калиновский полк при преследовании Круглого захватил 24 орудия.
Операции конницы 2-го Донского отдельного корпуса в сентябре и октябре 1919 года, вписавшей одну из славных страниц в историю вооруженной борьбы на Дону, заслуживают особого очерка.
Б. ТурчаниновСлава и память Донскому корпусу генерала Мамонтова[279]
В полдень 22 июля 1919 года 15 конных донских полков, сведенных в корпус под командованием генерала Мамонтова, после подготовительного прорыва красного фронта в районе Ново-Архангельского непрерывным, всесокрушающим потоком устремились в тыл противника.
Двинутые со всех сторон к месту прорыва большевистскими главковерхами местные образования коммунистов, курсантов, частей особого назначения (ЧОН), мобилизованных в срочном порядке крестьян были сметаемы казачьими лавами, обращающими в бегство, в паническом ужасе, незадачливое «воинство».
Казаки пережили красное наваждение у себя на Дону, шли в непрекращающиеся атаки с сознанием правого дела, с той стремительностью и удалью, на которые способны были искони сыны Тихого Дона.
Вздымая пыль из-под копыт разгоряченных дончаков, разбрызгивая потоки речек, вброд переходимых, сокрушая заросли лесов, утопая в перелесках, под голубым шатром российского небосклона, конная масса шла с неотвратимым желанием сокрушить надвигающееся дьявольское наваждение, дотоле неслыханное, дотоле невиданное на протяжении всей истории Святой Руси. Молниями сверкали казацкие шашки передовых сотен, расчищая дорогу как на крыльях несущемуся корпусу.
24 июля в селе Чоглы, во время краткого отдыха, генерал Мамонтов на сборе командиров частей отдал приказ двигаться на север.
Все так же корпус, имея в авангарде легкие дозорные сотни, а также охранение с пулеметными тачанками на флангах, как тяжелым тараном, дробил все, что как-то пыталось оказывать сопротивление, задержать Донской поток Вооруженных сил Юга России.
В селе Еланское Колено 27 июля был дан краткий отдых основной массе конницы, во время которого быстро, по-казачьи, приведены в порядок амуниция, снаряжение, оружие, осмотрен, вычищен, частично заменен конский состав, отдохнули малость и помылись казаки.
Генерал Мамонтов, после краткого совещания с командирами полков и отдельных частей, приказал весь обоз 2-го разряда отправить в тыл и тем самым облегчить выполнение задачи корпусом и повысить его маневренность.
С непрерывными встречными боями, порой круто меняя направление движения, обманывая красное командование, возвращаясь на прежний курс, корпус подошел к району Тамбова, где была сделана так называемая «Ёлочка», то есть передовые полки по мере получения приказа от штаба корпуса ориентировочными данными направления движения, доставляемого непосредственно командиру полка специальными офицерами для связи, отделялись от главной колонны в лучеобразном направлении – влево, левее, вправо, правее и т. д. – охватывая Тамбов со всех сторон, захватывая окрестные села, железнодорожные станции, переезды, мосты, отдельные слабо и наспех оборудованные оборонительные укрепления.
Такая тактика, появление казаков на всех направлениях и со всех сторон, где их меньше всего ждали или совсем не ждали, вносила панику и смятение в оборону противника страшными словами – «обошли», «окружили», «отрезали». Тем не менее пришлось вести и правильные наступательные действия, порой вести уличные бои, ломая сопротивление местных гарнизонов, сметая появляющиеся новые части.
По рассказам участников славного рейда, почти во всех селах крестьяне сразу информировали казаков, есть ли в селе красные или ушли, а также о спрятавшихся большевиках или о засадах. Местные большевистские владыки, комиссары, политические работники карательных отрядов, в большинстве нерусского происхождения, спешно убегали вдоль линии железной дороги в сторону Москвы, под защитой красных бронепоездов.
Казачьи полки, сотни, разведывательные отдельные отряды захватывали все больше и больше пленных и большое количество военной добычи. Впервые в районе станции Терновая было взято в плен свыше 4000 сдавшихся красноармейцев.
Поездные составы со снарядами, патронами, взрывчатыми веществами, ручными гранатами, разным артиллерийским имуществом, склады с обмундированием, снаряжением, продовольствием – все оказывалось в руках стремительно двигающегося на север конного корпуса. Часть пленных красноармейцев выразила желание поступить в корпус, часть их была принята, остальные после разоружения распущены на все четыре стороны. Поездные составы и склады взорваны и сожжены, так как корпус, не задерживаясь, безостановочно двигался вперед.
5 августа к красным подошли свежие части, и к югу от села Арапова быстро появилась длинная полоса укреплений, безостановочно вооружаемая из подходящих эшелонов и заполняемая подходившими частями. Но… со всех сторон обрушились казачьи лавы с «Ёлочки», убийственный плотный огонь на всех направлениях, чередующиеся атаки, то там, то здесь неожиданное появление казаков оттуда, где, по данным разведок красного командования, их быть не могло, – ив течение дня 6 августа участь Тамбова была решена.
После занятия города было собрано до 10 тысяч пленных. Богатство, доставшееся казакам, было велико. Все, в чем нуждался корпус, хозяйственная часть быстро распределила; все остальное – запасы сахара, соли, муки, разных консервов, обмундирование, белье и даже оружие – было роздано населению города и окрестных сел. Остатки были уничтожены.
Различные представители от городского населения все время являлись с благодарностью казакам за освобождение их от большевистского гнета и от разгула жестокостей Чеки, состоявшей поголовно из уголовного элемента и лиц далеко не русского происхождения – никогда не виданных, неизвестных никому в Тамбове личностей. Узнавая, что корпус занял город временно и власть большевиков вернется, люди печалились, желали успеха, возвращения опять и уже навсегда, в чем не сомневались тогда ни горожане, ни упоенные победами казаки.
В течение 8 и 9 августа город нельзя было узнать, так говорили сами тамбовцы. Улицы были запружены гуляющей публикой. Встречаемых казаков и офицеров одаривали конфетами, шоколадом (откуда взялся?), папиросами, табаком, в штаб корпуса, расположившийся в одном из городских зданий, приносили букеты цветов… На самом деле главного штаба там не было, он был в другом месте, на окраине северной стороны Тамбова.
С 2 часов дня два местных кинематографа крутили фильмы с участием Веры Холодной, Максимова, Мэри Пикфорд, Макса Линдера и других кинозвезд того времени. В городском саду играл, что называется, беспрерывно какой-то духострунный оркестр. Но вот… когда на эстраде, где сидели оркестранты, появилась большая группа казаков и старым вахмистром было объявлено, что казачий хор корпуса споет свои песни, – гуляние приостановилось, наступила тишина, и полилась задушевная песнь сынов степей широких Тихого Дона.
Кто жизни не щадил своей,
Опасность в сечах презирая,
Тот будет думать ли о ней,
За Русь Святую погибая?..
Своей и вражьей кровью смыв
Все прегрешенья буйной жизни
И за победы заслужив
Благословение Отчизны…
Песнь лилась в наступившей тишине над садом, над всем городом, уходя ввысь, в безоблачное небо, откуда вторили ей заливающиеся жаворонки и горлицы в лесах. У многих, у очень многих по щекам бежали слезы, у более сильных были влажные глаза и озабоченные лица. И когда последние голоса хора растаяли над затихшими людьми, был не гром, а сущий взрыв аплодисментов, выкрики: «Браво, казаки», «Ура всколыхнувшемуся Дону!», «Спасибо Корпусу!», «Да здравствуют казаки-молодцы!» – чередовались одни за другими. Очевидцы рассказывали, как многие мужчины и женщины жали руки всем встречным казакам и офицерам. Несколько девушек внезапно и неожиданно подбегали и целовали казаков, скрываясь тотчас в толпе. И тогда хор залихватски, со свистом запел: