– Откуда ты здесь взялся, ефрейтор? – спросил Шубина один из ротных командиров, когда колонна встретилась с ним.
Останавливаться для разговора офицер не стал, и Шубину невольно пришлось повернуться и идти в обратном направлении, рядом с офицером.
– Я ищу танковую бригаду полковника Рейхеля, – ответил Шубин. – Четырнадцатая танковая бригада – не знаете, где она?
– Нет, никогда не слышал о такой бригаде, – сказал офицер. – Так это твоя часть?
– Да, я приписан к четырнадцатой бригаде, – зачастил Шубин. – Я связист. Нас троих послали, чтобы протянуть связь к штабу генерала Клейста. Мы прошли большую часть расстояния, но тут увидели русские танки. Нас заметили, стали стрелять, и всех моих товарищей убили. Я остался один. И я потерялся, не знал, куда идти. Пошел наугад. Какое счастье, что я встретил вас!
– Да, тут тебе повезло, что ты встретил своих, – согласился лейтенант. – Если бы мы разминулись, ты мог выйти прямиком в лапы к русским. Они напирают со страшной силой, так что весь фронт отступает. Ну, раз ты нас встретил, теперь с тобой ничего страшного не случится. Можешь идти с нами. Мы следуем на хутор Семеновский. Там тоже стоят танкисты. У них ты можешь узнать, где сейчас находится твоя четырнадцатая бригада.
– Да, господин лейтенант, конечно, я пойду с вами! – с радостью воскликнул Шубин, после чего отстал от офицера и присоединился к колонне.
Идти на хутор Семеновский, откуда на них со Степанчуком была организована погоня, он, конечно, не собирался. Дальнейшие действия были Шубину совершенно ясны. Надо постепенно переместиться в хвост колонны, а затем отстать от нее и продолжить путь на восток, к своим. Теперь он точно знал, что советские части находятся неподалеку, и больше немцев впереди нет. Так что встреча с колонной отступающих вражеских войск была для него полезной.
Шубин пристроился в одну из шеренг, где было свободное место, и бодро зашагал вместе с соседями. Его некоторое время расспрашивали о том, кто он, откуда здесь взялся. Но в его ответах не было ничего, что вызвало бы интерес у усталых немецких солдат, и вскоре от него отстали. Зато у самого Шубина вызвал интерес некий скатанный в узел предмет, который шедший рядом с ним солдат нес за спиной.
– Что там у тебя такое, друг? – спросил Шубин. – Может, ты переносной блиндаж несешь?
Пожилой солдат застеснялся, помедлил с ответом, и за него ответил следующий в шеренге:
– Нет, это Франц несет русскую телогрейку. Взял ее где-то в деревне. Он у нас мерзляк, холода боится, вот и носит всюду эту телогрейку.
– Что ж, в России нужно бояться холодов, – авторитетно произнес Шубин. – Я второй год воюю в этой стране и натерпелся от русских морозов. Но теперь мы подходим к Ростову, большому городу, будем его защищать, в нем жить. Я слышал, фюрер приказал превратить Ростов во второй Сталинград, оборонять его до следующего лета. А там, в Ростове, Францу вряд ли потребуется телогрейка.
Теперь он решил напрямую обратиться к владельцу телогрейки. Ведь самому Шубину именно эта одежда и требовалась.
– Слушай, друг, – сказал он. – А не хочешь продать мне свою телогрейку? Я тоже мерзляк, как и ты. А мерзнуть мне, как связисту, приходится много. Часами, бывало, лежишь в снегу, пока протянешь провод. Я заплачу тебе за нее хорошую цену.
Было видно, что предложение заинтересовало боящегося холода Франца. Он спросил:
– А какую цену ты дашь?
– Могу дать пятьдесят марок, – сказал Шубин.
– Нет, пятьдесят мало, – заявил Франц. – Одежда почти новая. Давай семьдесят!
Шубин немного поторговался и в итоге сбил цену до шестидесяти марок. Разведчик тут же достал из вещмешка требуемое количество денег, расплатился, и телогрейка перешла к нему.
Теперь ему точно было больше нечего делать в этой колонне. Шубин внезапно захромал и заявил, что ему сапог натирает ногу, надо переобуться. Он переместился в другой ряд, ближе к хвосту колонны. Переобуваться он не стал, а вместо этого громко объявил, что ему надо отойти по нужде. Он отошел за куст, присел там и замер. Сидя за кустом, он следил, как мимо него проходят последние ряды немцев. Вот прошел последний ряд и скрылся на западе.
Шубин подождал еще минут пять, чтобы убедиться, что у немцев нет арьергарда или просто отставших солдат. А убедившись, что путь свободен, сбросил ненавистную немецкую шинель, выбросил документы на имя ефрейтора Кнехта и надел телогрейку. Она пришлась ему впору. Теперь он уже не выглядел как немецкий солдат и походил на местного жителя. В таком виде можно было предстать перед советскими солдатами и не опасаться, что тебя сгоряча пристрелят. Он разложил по карманам телогрейки свое имущество, взвалил на плечи вещмешок с рацией и зашагал на восток.
Спустя два часа рассвело. И в свете наступившего дня Шубин снова увидел впереди колонну солдат. Только теперь это были советские солдаты, преследовавшие отступавшего противника. Они шли не такими стройными рядами, как немцы, шагали свободней и при этом выглядели веселей. Еще бы! Ведь они шли отвоевывать свою землю и побеждали в борьбе за нее.
Как и у немцев, впереди колонны шел один из ротных командиров, в звании старшего лейтенанта. Увидев идущего навстречу неизвестного, лейтенант насторожился и строго произнес:
– А ну стой! Кто такой?
– Капитан Шубин, фронтовая разведка! – ответил Глеб, остановившись перед лейтенантом. – Выполнял боевое разведзадание командира разведки Южного фронта полковника Уколова. Следую в расположение штаба фронта, чтобы доложить о результатах выполненного задания.
Уверенный тон Шубина, а также его воинское звание произвели впечатление на офицера. Но он не собирался верить этому незнакомцу на слово.
– А чем ты докажешь свои слова? – спросил старший лейтенант. – Чем докажешь, что ты капитан и разведчик?
– Документов у меня с собой, как ты понимаешь, нет, – ответил Шубин. – И о результатах своей разведки я тебе рассказать не могу – это данные для штаба, я о них могу рассказать только своему начальству. Зато я могу сказать, что полковника Уколова звать Иван Трофимович, начальника штаба фронта звать Григорий Иванович Цымбалюк, и с ним познакомился еще в Сталинграде, а командующий Южным фронтом Андрей Иванович Еременко больше всего на свете любит крепкий чай с сахаром. Таких сведений тебе хватит?
Старший лейтенант Ткаченко, с которым Шубин беседовал, конечно, не знал, как зовут начальника штаба фронта, и что любит сам командующий. Но он почувствовал, что этот повстречавшийся ему человек, одетый в телогрейку, говорит правду. Однако внешне лейтенант Ткаченко сохранил суровость.
– Не знаю, капитан ты или нет, но мы тебя должны проверить, – сказал он. – Сейчас тебя доставят во фронтовую контрразведку, и пусть там проверят, кто ты такой.
– Вот это правильное решение, – сказал Шубин.
Он знал, что контрразведкой на Южном фронте командует заместитель Уколова полковник Павел Ильич Серебрянников. И он отлично знает Шубина, знает о его задании.
Старший лейтенант Ткаченко выделил двух солдат, и под их конвоем Глеб пошел дальше в тыл. Спустя час он уже спустился в блиндаж фронтовой контрразведки. И первым, кого он там увидел, был даже не Серебрянников, а его начальник – сам полковник Уколов. Увидев разведчика, он воскликнул:
– Ну, что я тебе говорил, Павел Ильич? Что Шубин в огне не горит и воде не тонет. И это оказалось святой правдой. Вот и он сам!
Тут Уколов шагнул к своему лучшему разведчику и крепко его обнял. Остальные руководители, бывшие в блиндаже – полковник Серебрянников и его подчиненные, – обменялись с разведчиком рукопожатиями.
– Если бы ты знал, Шубин, как твои сведения нам помогли, как помогли! – воскликнул Уколов. – Только благодаря твоей информации нам удалось выиграть сражение на Маныче. Впрочем, давай к делу. У тебя есть новая информация?
– Да почти что и нет, Иван Трофимович, – ответил Шубин. – Ведь последние сутки мы с моим напарником Виктором Степанчуком только и делали, что бежали от немцев. Побегать пришлось изрядно. И тут произошла тяжелая потеря – Степанчук погиб. В общем, рассказать я могу немногое. Знаю, что на хуторе Семеновский стоит немецкая танковая часть. И туда же отступает пехота, которую вы вышибли с ее прежних позиций. Колонну этих пехотинцев я встретил в степи. А больше мне, пожалуй, и рассказать нечего.
– На хуторе Семеновский, говоришь? – воскликнул Уколов. – Ну-ка, товарищи командиры, давайте-ка посмотрим…
Уколов, Серебрянников и остальные военачальники склонились над картой местности. Оценив значение информации, которую передал Шубин, Уколов тут же принялся звонить в штаб фронта, чтобы передать новые сведения начальнику штаба фронта полковнику Семенову. Передав информацию, он снова повернулся к Глебу.
– Ну, вот что, Шубин, – сказал он. – После того, как ты выполнил такое трудное задание, тебе положен отпуск по крайней мере на два дня. Но ведь я тебя знаю. Ты и один день не согласишься отдыхать, пока не закончится наше наступление и враг не будет разбит. Поэтому предлагаю тебе следующее: сейчас ты сходишь в нашу военную баню, потом отдохнешь, поешь нормально. А позже мы с тобой посовещаемся и решим, где и как тебя лучше использовать.
– Хороший план, товарищ полковник, – ответил Шубин. – Я с ним полностью согласен. И где эта военная баня?..
Все эти сутки, 27 января, Шубин отдыхал. Он окунулся в бочку с горячей водой, которая заменяла на фронте баню, сходил в столовую, где съел за раз завтрак, обед и ужин и, наконец, завалился на койку в штабном блиндаже и проспал почти двенадцать часов кряду. А после всех этих мирных подвигов, отдохнувший и одевшийся в форму советского офицера, он снова явился в штаб, чтобы получить от начальника фронтовой разведки новое задание. Кроме Уколова, там еще находился начальник штаба фронта полковник Семенов.
– Значит, так, Шубин, – начал свою речь полковник Уколов. – Сейчас наши части стремятся как можно скорее освободить Батайск. Как только мы возьмем этот крупный железнодорожный узел, немецкие войска на Кавказе будут заперты, им придется эвакуировать свои части с Таманского полуострова морем. А при другом развитии событий они все попадут к нам в плен. У немцев есть два ключевых пункта пр