Такой порядок восхождения до великокняжеского стола по старшинству принято называть очередным, или лествичным восхождением (от слова «лествица», т. е. лестница).
Таким образом князья, потомки Рюрика, княжили в Русской земле на основании известного порядка. Этот порядок никаким законом укреплен не был, но жил твердо в сознании и самих князей и народа. Княжить в условиях соблюдения очередных правил значило для князей княжить «с правдою», т. е. по праву; нарушение правил они называли «насильем». Суть порядка княжеского владения заключается в том, что князья по смерти старшего князя не разделялись между собой раз навсегда и не передавали своим детям доставшихся им областей. По смерти старшего они передвигались из одной волости в другую, следуя лествице старшинства. «Яко же от прадед наших лествицею кождо восхождаше на великое княжение киевское, сице и нам и вам лествичным восхождением взыти, кому аще Господь Бог даст…» – читаем в описании одного столкновения князей.
Старейший в роде, великий князь всегда сидел в самом обширном и богатом городе тогдашней Руси – в Киеве. От него же обыкновенно зависел и верхний конец великого водного пути, Новгород. Кажется, было в обычае, что великий князь посылал княжить в Новгород своего старшего сына.
Когда умирал старший в роде, великий князь, сидевший в Киеве, на его место должен был перейти следовавший за ним по старшинству князь, княживший во втором по значению и доходности городе страны. Таким вторым городом долгое время считался Чернигов. На место второго должен был передвинуться третий по старшинству князь, княживший до того в третьем по богатству и доходности городе, и т. д.
Таким образом, можно думать, существовало требование, чтобы всякий князь, подымаясь на одну ступень выше по лествице родового старшинства, получал и более богатый город, соответствовавший этой степени старшинства.
Этот порядок княжения всем родом и размещения князей в городах земли по степени старшинства и доходности городов в конце концов, с ростом княжеского рода и изменением доходности городов, привел к большой запутанности княжеских отношений в киевское время. Читая рассказы летописи о событиях X–XIII веков, только и узнаем, как князья заводят злые раздоры из-за «малых слов», по выражению «Слова о полку Игореве», ссорятся друг с другом, заводя «которы» и «коромолы», один князь идет войной на другого, выгоняет соперника из того или иного города, самый город грабит, уводит множество пленных, не оставив в городе «ни челядины ни скотины», садится сам на место выгнанного, но тот с другими князьями выгоняет, в свою очередь, обидчика, берет его в плен и ослепляет или подсылает к нему убийцу; нередко князья сами наводят «поганых» на Русскую землю, отдавая им на разграбление волости своих врагов. «Плакали» тогда города, «тужила» земля, по образному выражению «Слова».
Вот события, которые наполняют историю Русской земли тех времен. Чтобы лучше понять причину этих кровавых княжеских усобиц, надо посмотреть, что произошло на Руси по смерти Ярослава.
Сыновья его по смерти отца разместились по городам, как указал им отец. Старший, Изяслав, стал княжить в Киеве и Новгороде. В его руках находились, следовательно, оба конца великого водного пути, а вместе с тем и все нити русской торговли. Это делало Изяслава самым богатым и могущественным из князей и позволяло ему с честью держать свое старшинство. Второй сын Ярослава, Святослав, занял второй по достоинству город, Чернигов; к нему же отошел примыкавший к Черниговской земле по Оке Муромо-Рязанский край и отдаленная Тмутаракань – область по азовскому побережью. Третий Ярославич, Всеволод, стал княжить в Переяславле; ему принадлежал, кроме того, Суздальский край и Белозерская окраина по верхнему Поволжью. Четвертый Ярославич, Вячеслав, стал княжить в Смоленске, а пятый, Игорь, во Владимире-Волынском. Кроме сыновей, у Ярослава был еще внук Ростислав, сын старшего его сына Владимира, умершего еще при жизни Ярослава. Ростислав, в силу того, что его отец умер, не быв великим князем, становился изгоем, выпадал из лествицы старшинства; братья дали ему в княжение дальнюю Ростовскую область. Земля и княжения распределились, значит, между наследниками Ярослава так, что каждому князю достались и земли старые, близкие к Киеву, как средоточию и политической и хозяйственной жизни страны, и земли новые, дальние; у каждого князя был столицей старый торговый город, лежащий или на самом великом водном пути, или вблизи от него; затем у каждого была земля-колония, которая поставляла в этот город весь тот товар и продукт, которым и князь и горожане могли торговать.
Но весь этот распорядок старшинства княжих столов и городов по их богатству оказался очень неустойчивым; этот порядок, можно сказать, был нарушен немедленно после того, как установился.
Четвертый из сыновей Ярослава, Вячеслав, княживший в Смоленске, умер скоро после того, как установился порядок владения волостями. На его место передвинулся из Владимира-Волынского пятый Ярославич, Игорь. На место Игоря старшие Ярославичи перевели старшего из внуков Ярослава, старшего своего племянника Ростислава Владимировича. На этот раз они как будто не сочли его изгоем. Через три года после этого умер Игорь Ярославич. Ростислав ожидал, что теперь он перейдет в Смоленск, но дяди не отдали ему Смоленска, как не отдали его и детям Вячеслава и Игоря, считая их изгоями.
Ростислав, воинственный и предприимчивый князь, решил пересилить свою изгойскую долю, собрал дружину и захватил Тмутаракань. Около этого же времени полоцкий князь Всеслав, внук Владимира Святого и Рогнеды, княживший в Полоцке после своего отца, которому Полоцк был дан еще Владимиром Святым, напал на Новгород, разграбил город, снял даже колокола храма Св. Софии. С трудом одолели старшие Ярославичи Всеслава, взяли его обманом в плен и посадили его в Киеве «в поруб», т. е. в тюрьму. Ростислав скоро умер в Тмутаракани. На время все успокоилось.
В 1061 году, как читаем в летописи, «придоша половци первое на Русскую землю воевать». Это была очередная волна новых кочевников, нахлынувшая из дальних азиатских степей в степь южнорусскую на смену печенегам и только что, в 1060 году, уничтоженным русскими князьями торкам. В 1068 году половцы разбили русских князей и рассыпались по всей южной Руси, неся всюду огонь, смерть, гибель. Князья затворились по городам. Киевляне потребовали у великого князя Изяслава коней и оружия, говоря: «Половцы рассеялись по земле; дай нам, князь, оружие и коней, хотим еще биться с ними!»
Изяслав не согласился. Тогда вече зашумело, закричали, что не надо князя Изяслава, пусть Всеслав будет князем. Киевляне освободили из темницы Всеслава и «поставили его среди двора княжа», т. е. провозгласили его князем. Изяслав убежал в Польшу. Меж тем половцы, опустошая Русь, дошли до Чернигова. Здесь их встретил Святослав, князь черниговский, и разбил. Половцы бежали в степь, и земля очистилась. В Киеве княжил Всеслав.
Изяслав, конечно, не хотел оставаться изгнанником. С помощью польского короля Болеслава двинулся он на Киев. Всеслав, ожидая, что Изяславу помогут братья, Святослав и Всеволод, бежал в Полоцк. Киевляне собрали вече и послали сказать Святославу и Всеволоду: «Мы дурно сделали, что прогнали своего князя, и вот он теперь ведет на нас польскую землю; ступайте в город отца вашего; а если не придете, мы сожжем город и уйдем в греческую землю!» – «Мы пошлем сказать брату, – отвечал киевлянам Святослав, – что если он придет с ляхами губить вас, то мы пойдем против и не дадим погубить отцовского города, а если хочет прийти с миром, то пусть идет с малою дружиной». Изяслав послушался братьев и пошел в Киев «в мале дружине». Наперед он послал сына своего Мстислава. Мстислав, заняв город, распорядился перебить тех киевлян, которые освободили Всеслава. Изяслав преследовал сторонников Всеслава, и даже преп. Антоний, друживший с Всеславом, вынужден был бежать из Киева. Погибло много народу, совсем непричастного к вражде Изяслава с Всеславом. В Киеве поднялся ропот на великого князя Изяслава; с братьями Святославом и Всеволодом он тоже рассорился, и кончилось дело тем, что ему снова пришлось покинуть Киев. Изяслав бежал за границу, к императору Генриху IV. В городе Майнце Изяслав молил императора помочь ему и обещал за это признать его верховенство над собой и Русской землей. Но император не был в силах оказать Изяславу действительную помощь. Тогда Изяслав отправил в Рим своего сына просить помощи у папы Григория VII и за это обещал подчиниться апостольскому престолу. Но папа тоже не мог оказать Изяславу никакой действительной помощи. Пока Изяслав пропадал в чужих краях, его место в Киеве занял следовавший за ним по старшинству брат, Святослав черниговский. Святослав и княжил в Киеве до своей смерти в 1076 году.
По смерти Святослава вернулся Изяслав и опять стал княжить в Киеве. В 1078 году Изяслав погиб в борьбе с племянниками своими, сыновьями Святослава, которых он выгнал из городов, данных им отцом. В Киеве вокняжился тогда третий сын Ярослава, Всеволод.
Всеволод был последним, оставшимся в живых из сыновей Ярослава. Вторым по старшинству следовал за ним старший из внуков Ярослава, т. е. сын Изяслава, Святополк. Всеволод послал его княжить в Новгород, а в Чернигове посадил сына своего Владимира, прозванного Мономахом, третьего по старшинству внука Ярослава. Второй же по старшинству внук, старший сын Святослава, Олег, остался без города. Всеволод счел его изгоем и не хотел дать ему Чернигова. Всеволод припомнил, что Святослав занял киевский стол при жизни старшего брата, которого он же и прогнал, значит, занял киевский стол незаконно и умер раньше старшего брата. Следовательно, если бы Изяславу не пришлось покинуть Киева, Святослав никогда не попал бы на киевский стол, и тогда дети его были бы несомненными изгоями. На этом-то основании Всеволод и не дал Чернигова старшему сыну Святослава.
Но в таком поступке Всеволода было много спорного; особенно не могли согласиться с ним сыновья Святослава. Ведь их отец сел в Киеве потому, что Изяслава не было, он убежал, и одно время все могли думать, что он погиб. Святослав занял место Изяслава, как старейший после него князь; сам Всеволод признавал старейшинство Святослава, а тем самым и старейшинство сыновей Святослава над своим сыном. Святославичи не хотели считать себя изгоями и заявили свои права на старшинство перед сыном Всеволода – Владимиром Мономахом. При жизни Всеволода Святославичи не осмеливались поддерживать свои притязания оружием, но, когда Всеволод умер, они подняли оружие на братио за свое старшинс