В XII веке каждая из этих областей, со своими собственными князьями во главе, живет независимой одна от другой внутренней жизнью, каждая отдельно борется с теми иноплеменниками, с которыми граничит. Суздальская земля ведет борьбу с камскими болгарами, Новгород – с финскими племенами, а в XIII веке – с немцами и шведами, Рязанский край – со степняками, и в этой борьбе земли не ждут и не получают помощи от соседей: у каждой области свои враги и каждая сама, своими силами и средствами защищает себя от врагов. Чернигов, Киев, Переяславль тоже должны были сами отстаивать себя от половцев, защищая свою местную безопасность и самостоятельность, и к концу XII века еще труднее становится устроить общий поход князей против степи.
Киевская земля продолжала оставаться предметом желанного обладания всех князей, и все они по-прежнему стремятся хоть концом копья дотронуться до золотого стола киевского и тем стать на степень самого старшего и богатого среди князей. Но это стремление является теперь скорее запоздалой данью старому преданию, по которому требовалось достичь Киева, чтобы не лишиться старшинства, и все более теряло действительную, настоящую ценность. Обладание Киевом не дает князю прежней силы и богатства. Киевская земля в XII веке – край, где живется наиболее тревожно: бесконечные усобицы князей из-за обладания Киевом и постоянные набеги половцев делали жизнь в Киевской земле тревожной и опасной; торговля, средоточием которой был Киев, очень упала в XII веке благодаря тому, что половцы «засорили» пути по Днепру к морю и по степи в Тавриду.
В 1170 году князь Мстислав Изяславич, внук Мономаха, так жаловался другим князьям, созывая их для отпора половцам. «Братья, – говорил он, – пожальтеся о Русской земле и о своей отцине и дедине, оже несуть (половцы) хрестьяны на всяко лето у веже свои, а с нами роту (клятву) взимаюче всегда преступаюче; а уже у нас и греческый путь изъотимают и соляный и залозный»… Тринадцать южных князей отозвались на призыв Мстислава «поискати отец своих и дед своих пути и своея чести», побили половцев, дошли до степной границы, здесь подождали купцов, возвращавшихся из Греции и Тавриды, и проводили их в свои волости. И еще о нескольких таких походах в течение XII века рассказывает летопись, когда князья сообща выходят навстречу торговым караванам ради охраны их. К этой скромной задаче свелись широкие намерения и планы Мономаха.
Значительно сократилась торговля с Византией вследствие тех неурядиц и бедствий, которые постигли империю. В XI веке империя изнемогала в борьбе с сельджуками и турками, завладевшими лучшими малоазиатскими провинциями. В конце XII века восстали против византийского господства болгары и завоевали себе независимость. Болгары призвали на помощь половцев, и половецкие полчища опустошили лучшие балканские местности. В 1204 году Константинополь был взят крестоносцами, и на месте византийской православной империи водворилась католическая Латинская империя. Благодаря всем этим бедствиям, обрушившимся на империю с севера и юга, с востока и запада, Византия одно время совсем пропала для Руси как рынок сбыта и вывоза. Конечно, это не могло не отозваться очень убыточным образом на хозяйственном благополучии киевского юга. В Киевской земле жить становилось не только тревожно и опасно, но и невыгодно, так как с падением торговли сокращался заработок, который она давала населению.
При таких условиях скоро определилось в народе стремление к уходу из этого немирного края. И вот в XII веке начинается постепенное запустение Киевской Руси. В 1159 году черниговский князь Святослав жалуется, что в его стольном городе Чернигове, занимавшем так недавно первое после Киева место по богатству и многолюдству, живут только княжеские псари да «свои поганые», т. е. замиренные половцы. Речная область по среднему Днепру с его притоками, особенно в южной части, пограничной со степью, когда-то хорошо и плотно заселенная, пустеет: здесь исчезают целые города, как Юрьев по реке Роси и Святополч; становятся малозначительными поселениями процветавшие когда-то города Любеч, Переяславль и др.
Переселенцы из киевского юга направились главным образом на северо-восток, в отдаленный Ростово-Суздальский край, и на запад, в Галицкую землю. По мере того как пустела и слабла южная Киевская Русь, устремившийся от опасной жизни поток переселенцев наводнял и усиливал Галицкую и Суздальскую земли, эти когда-то окраинные бедные страны. К XIII веку Галич, Суздаль и Новгород, стоявший в стороне от княжеских усобиц и недостижимый для половецких набегов, являются средоточиями тех областей Русской земли, которые к ним тянут по хозяйственной или политической нужде, и явно затмевают своей силой, значением, богатством старую мать русских городов, Киев, растерявшую своих детей.
К концу XII века прежнее страстное стремление князей к Киеву заметно охладевает. Теперь князь, которому выпадает на долю занять киевский стол, сначала рассчитывает, выгодно ли ему это. Князья больше стремятся к тому, чтоб удержать под собой свою отчину, особенно если это край, где спокойнее живется и куда отходит население с беспокойного киевского юга. В 1150-х годах шла борьба за Киев между младшим сыном Мономаха, суздальским князем Юрием Долгоруким, и его племянником Изяславом. Юрий был побежден и должен был уйти из Киева. Он плакал горькими слезами, что ему приходится расстаться с Киевом, и медлил уходить. Сын Юрия, Андрей, родившийся и выросший на севере, не понимал горя своего отца и торопил его идти домой. «Нам теперь, батюшка, делать здесь больше нечего, пойдем отсюда, пока тепло», – говорил он отцу. В 1154 году Изяслав умер, и Юрий занял киевский стол. Старшего своего сына Андрея посадил он у себя под рукою в Вышгороде, близ Киева. Но Андрей не мог жить на юге. «Смущался князь Андрей, видя нестроение своей братии, племянников и всех сродников своих: вечно они в мятеже и волнении, все добиваясь великого княжения киевского, ни у кого из них ни с кем мира нет, и оттого все княжения запустели, а со стороны степи все половцы выпленили; скорбел о том много князь Андрей в тайне своего сердца и, не сказавшись отцу, ушел к себе в Ростов и Суздаль – там-де поспокойнее».
По смерти Юрия начались снова усобицы князей из-за Киева. Андрей тоже принял участие в этих усобицах, когда счел себя старше занявшего киевский стол волынского князя Мстислава. Он отправил на юг свое суздальское войско под начальством сына. К суздальскому ополчению присоединились другие князья, недовольные Мстиславом. В 1169 году Киев был взят суздальцами «копьем», т. е. приступом. Победители отдали мать городов русских «на щит» своим воинам, т. е. на грабеж. Два дня грабили город суздальцы; забрали в монастырях и храмах колокола, ризы, иконы; множество жителей отвели в плен, и «бысть в Киеве на всих человецех стенание и туга, и скорбь неутешимая, и слезы непрестанные». Страшное, небывалое дело совершилось. «Сего же не было никогдаже», – замечает летописец. И прежде князья не раз добивались Киева мечом и копьем, но они берегли мать городов русских и не позволяли своим войскам грабить город. Северный князь не питал к Киеву никаких сыновних чувств. Для него это был чужой город. Ему надо было ослабить и унизить значение Киева и превознесть свою отчину. Овладев Киевом, князь Андрей не поехал туда княжить сам, а посадил своего брата Глеба, оставив за собой только старшинство. До сих пор князь, признанный старшим среди родичей, сидел в Киеве, и князь, сидевший в Киеве, признавался старшим, был «в отца место» другим князьям. Князь Андрей, заставив признать себя старшим, не поехал в Киев, а остался у себя дома, в своих суздальских волостях, и распорядился с киевским столом, как с завоеванной добычей, посылая туда на княжение кого хотел из своих родичей. Это был конец первенству Киева. С тех пор он не поднялся на прежнюю высоту.
Татарское нашествие в первой половине XIII века довершило это падение. В XIV веке южная Русь была завоевана Литвой, вошла в состав Польско-Литовского государства, и судьбы ее надолго оказались оторванными от той Русской земли и Русского государства, которое стало складываться на севере, в Суздальской области.
Главнейшие пособия: С.М. Соловьев «История отношений между князьями Рюрикова дома»; его же «История России с древнейших времен», тт. I–III; К.Н. Бестужев-Рюмин «Русская история», т. I; В.О. Ключевский «Курс русской истории», ч. I; М. Грушевский «Очерки истории Киевской земли»; В. Лянскоронский «История Переяславской земли»; П. Голубовский «Печенеги, торки, половцы до нашествия татар»; Н. Аристов «О земле половецкой»; П. Голубовский «История Северской земли»; А.Е. Пресняков «Княжое право в Древней Руси».
Удельные княжества северо-восточной Руси
Жизнь в южной Руси никогда не отличалась спокойствием и миром. Бесконечные усобицы князей и набеги степных народов держали в вечном страхе и тревоге население южнорусских городов и сел. Плен и рабство у своих или у степняков, нежданная смерть, разорение, гибель ближних и потеря нажитого и накопленного имущества неотступной угрозой висели над народом. В XII веке эти бедствия усилились чрезвычайно, а вместе с тем значительно уменьшилась вся выгода жизни в этих беспокойных краях, когда сократилось, а к концу века почти прекратилось торговое оживление этого края. Вместо угасшей торговли земледелие становится главным источником труда, но мирному развитию земледелия мешают военные тревоги, которым не предвидится конца. В XII веке народ явно уходил из южной Руси в те края, где живется спокойнее. Главная волна переселенцев с Киевской Руси направлялась на северо-восток, за Оку, на верхнюю Волгу, в отдаленный Ростово-Суздальский край. Сюда до сих пор приходили переселенцы только из Новгорода, а с юга не было прямоезжей дороги в эту глухую залесскую область. Когда в 1015 году князю Глебу пришлось из его муромской волости проехать в Киев, то он взял путь на Волгу, пересек ее выше Твери и отсюда поехал на Смоленск, чтобы по Днепру спуститься в Киев. Вот какой кружный путь надо было проделать, чтобы попасть в начале XI века из Мурома в Киев. В конце века считается за особый подвиг пройти прямо в Ростовскую землю «сквозе вятичей», т. е. через нынешние Орловскую и Калужскую губернии. Сам Владимир Мономах, перечисляя свои подвиги, упоминает о походе «сквозе вятичей», как достойном памяти деле. Но к середине XII века эта дорога сквозь вятичей становится настолько прямоезжей, что сын Мономаха, Юрий Долгорукий, водит по ней свои полки. Движение непрерывных волн переселенцев проложило, очевидно, к этому времени свободный прямой путь с юга на север.