Гордый Андрей призвал своего мечника Михну и сказал: «Поезжай к Ростиславичам, скажи им вот что: вы не поступаете по моей воле; за это ты, Рюрик, ступай в Смоленск к брату, в свою отчину, а ты, Давид, ступай в Берлад, не велю тебе быть в Русской земле; а Мстиславу скажи так: ты всему зачинщик, я не велю тебе быть в Русской земле».
Михна передал Ростиславичам поручение своего князя. Не стерпел этой речи князь Мстислав. «Он, – говорит современник, – от юности своей не привык бояться никого, кроме единого Бога!» Он приказал остричь Михне волосы на голове и бороде и сказал: «Ступай к своему князю и передай ему от нас вот что: мы тебя до сих пор считали отцом своим и любили, ты же прислал к нам такие речи, как будто считаешь меня не князем, а подручником и простым человеком. Делай, что замыслил! Бог нас рассудит!»
В этом своем ответе князь Мстислав ярко отметил характер тех новых отношений между князьями, какие должны были возникнуть, как следствие поступков Андрея. Он хотел, по выражению Мстислава, обращаться с братией, как со своими подчиненными, подручниками, не как отец с детьми и не как старший князь с младшими, а требовал зависимости младших от великого князя, такой же зависимости, в какой были от него простые люди.
Этот ответ Мстислава и оскорбление, нанесенное им Михне, привели в ярость Андрея. Он отправил сильное войско против Мстислава и приказал своим воеводам захватить Мстислава непременно живым и доставить его во Владимир. Девять месяцев войска Андрея осаждали Мстислава, но он храбро отбивался и восторжествовал. Когда войска Андрея, утомленные долгой осадой, услыхали, что к Мстиславу идет помощь, то поспешно отступили. Мстислав сделал вылазку и стремительным нападением разбил отступавших.
Киев остался за Ростиславичами. Но скоро там опять начались усобицы, опять вмешался в них Андрей. Явно становилось, что судьба древнего столичного города во многом зависит от того, что скажут во Владимире.
Таким самовластным обращением с князьями Андрей возбудил к себе большую ненависть. Младших братьев он прогнал от себя, с дружиной тоже обращался не по-старинному; он держал себя с дружиной необычайно гордо, не спрашивал советов, не терпел противоречий. Некоторые бояре были казнены Андреем, другие лишены имущества. Даже на охоту он не приглашал своих старших дружинников и охотился только с младшими. Большим доверием, да и то преимущественно по хозяйственным делам, пользовались у него чужеземные выходцы – ключник Амбал, кабардинец родом, еврей Ефрем Манзик и др. Андрей полагал, что, приближая к себе таких людей, он может вполне рассчитывать на их зависимую преданность. Но и с ними он обращался очень гордо и сурово. За это пренебрежение к старым обычаям и за свое стремление к самовластию Андрей поплатился жизнью.
Был у Андрея любимый слуга Яким Кучкович. Князь приказал казнить его брата. Яким стал говорить своим приятелям: «Сегодня того, другого казнил, а завтра казнят и нас: разделаемся-ка с этим князем!» В пятницу, 28 июня 1175 года, собрался совет в доме Кучкова зятя, Петра. Было там человек 20 и в числе их ключник Андрея, Амбал, и Ефрем Манзик. На совете решили убить князя в эту же ночь. Дело происходило в Боголюбове.
Андрей, по известию одной летописи, спал один, заперши дверь, а по другим – близ него находился кощей (мальчик). Заговорщики, отправляясь на свое дело, зашли прежде в медушу (погреб), напились для смелости вина и потом направились к ложнице (спальне) Андрея. Они выломали дверь и бросились на князя. Андрей хватился своего меча. Меч этот принадлежал некогда св. Борису и всегда стоял у постели князя. Но Амбал накануне похитил этот меч. Андрей защищался, как мог. Впотьмах убийцы ранили одного из своих, но потом, различив князя, поражали его мечами, саблями и копьями. Думая, что уже покончили с ним, они ушли, но князь, собрав последние силы, вышел за ними, спустился с лестницы и спрятался под сени. Убийцы услышали его стоны. Они бросились назад к ложнице, но князя там не было. «Мы погибли, – закричали они, – ищите, скорее ищите его!» Зажгли поспешно свечи и по следам крови на лестнице нашли князя; он сидел, прижавшись за лестничным столбом, и молился. Петр Кучкович отсек ему правую руку. Князь успел проговорить: «Господи, в руки Твои предаю дух мой!» – и окончил жизнь.
Убийцы умертвили некоторых слуг князя, спешивших ему на помощь. Имущество князя разграбили, надели на себя одежды и вооружение Андрея, обнаженное тело князя выбросили в огород. Опасаясь, что владимирцы, город которых так возвысился при Андрее, будут мстить за своего князя, заговорщики послали сказать во Владимир о случившемся и пригрозили городу. Но владимирцы оставались спокойны; ростовцы и суздальцы стали избивать и грабить тиунов князя Андрея, даже жители Боголюбова приняли участие в грабеже княжеского дома. Два дня обнаженное тело князя Андрея лежало в огороде. Никто не осмеливался отдать последний долг погибшему, боясь заговорщиков. Один из старых слуг князя, киевлянин Кузьма, стал просить у Амбала что-нибудь, чтобы покрыть тело. Амбал выбросил в окно плащ и ковер. Кузьма обернул тело убитого и понес в церковь. Но церковь была заперта, и никто не решался открыть двери. Кузьма положил тело в притворе. Только на третий день пришел игумен монастыря Свв. Козьмы и Дамиана и убедил церковников положить тело в каменный гроб и отпеть панихиду по убиенном. Через неделю пришло духовенство из Владимира. Печальная процессия с телом убитого князя потянулась к городу. Народ вышел навстречу. Когда показалось княжеское знамя и гроб, послышалось погребальное пение, то злоба народная сменилась печалью, вспомнили и добрые дела убитого, его усердие к храмам и церкви, и в народе послышались рыдания. Похоронили Андрея в построенной им церкви Успения Пресв. Богородицы.
По смерти Андрея началась усобица между князьями и между городами. Старые города Ростов и Суздаль призвали на княжение племянников Андрея, Ярополка и Мстислава, которые при жизни Андрея, не смея явиться в его владениях, жили в Рязани. А младший город, Владимир, призвал братьев Андрея, Михаила и Всеволода. Началась усобица. Ростовцы взяли верх и посадили во Владимире Ярополка. «Они наши холопы и каменщики, – говорили ростовцы о владимирцах, – мы их город сожжем или посадника от себя им дадим». Но Ярополк не долго усидел во Владимире, он вел себя именно как посадник ростовский, угождая во всем ростовцам и обременяя владимирцев поборами и данями. «Мы вольных князей к себе принимаем», – говорили владимирцы и прогнали Ярополка и его бояр; на сторону Владимира стала вся земля. Владимирцы призвали снова Михаила. Но Михаил скоро умер; владимирцы созвонили вече и выбрали князем Всеволода. Ростовцы попытались было подняться с Ярополком и Мстиславом против Всеволода и владимирцев, но были побеждены. Вместе с владимирцами за князя Всеволода стал народ всех городов. Даже простой народ Ростова и Суздаля был за Всеволода. Зато бояре даже во Владимире были за Ярополка и Мстислава.
Таким образом в усобице, возникшей после смерти Андрея, столкнулись не столько князья, боровшиеся за старшинство, сколько новое, пришлое население со старыми жителями края. Одолело это новое население. «Старшие города Ростов и Суздаль и все бояре, – рассказывает летопись, – захотели свою правду поставить, а не хотели исполнить правды Божией, и говорили: как нам любо, так и сделаем, Владимир наш пригород! Воспротивились они Богу и св. Богородице и правде Божией, послушались злых людей смутьянов, не хотевших нам добра из зависти к сему городу и живущим в нем. Не сумели ростовцы и суздальцы правды Божией исправить, думали, что если они старшие, так и могут делать все по-своему, но люди новые, мизинные, владимирские уразумели, где правда, стали за нее крепко держаться и сказали себе: либо Михаила князя добудем, либо головы свои положим за св. Богородицу и за Михаила князя. И вот утешил их Бог и св. Богородица: прославлены стали владимирцы по всей земле за их правду, Богови им помогающу»… За какую же это «правду» стояли «мизинные володимерцы»? и почему торжество их так прославлено летописцем?
Дело вот в чем. Городская знать старых городов Ростова и Суздаля устроилась в крае еще задолго до Юрия Долгорукого. С Юрием Долгоруким водворилась в Суздальской земле старшая дружина, бояре, которая примкнула к старому, богатому землевладельческому купечеству Ростова и Суздаля. Низший слой населения этих городов и сплошь почти все население новых городов, с Владимиром во главе, состояло из недавних переселенцев. Эти переселенцы были большею частью из низших слоев южнорусского общества, городского и сельского. Там, на юге, простому народу приходилось много терпеть от засилья богатой торговой и дружинной знати. Торговля, собирая большие средства в руках городского купечества, тем самым поддерживала господство его над низшим слоем населения.
Постоянная внешняя и внутренняя борьба укрепляла положение княжеской дружины. В руках городской и дружинной знати сосредоточивались все источники заработка. Они были и денежными капиталистами и крупными землевладельцами. Привлекая к своей торговой деятельности или к обработке своих земель народ, эти богачи стремились путем раздачи денег вперед своим работникам и другими способами закабалить их себе на подневольную, обязанную службу; из такого подневольного состояния, по тогдашнему закону, легко было попасть в полную зависимость от кредитора, сделаться его рабом, холопом.
Переселение во многих случаях было средством избавиться от того давления, которое со стороны знати тяготело в южной Руси над простым народом. На новые места переселенцы принесли с собой недовольство и злое чувство к своим прежним угнетателям и в условиях новой жизни не хотели возврата к прежним порядкам. Отсюда их вражда к старинным местным землевладельцам, которые, как и землевладельцы юга, стремились закрепить за собой труд новоселов, приманивая их подмогами и льготами на свои земли и за это обязывая их работать на себя до выплаты подмог и займов. Но здесь, на севере, земледельцам легче было бороться с засильем; богатое городское купечество и пришлая княжеская дружина далеко не были в Суздальском крае так сильны и богаты, как на киевском юге, не было войн и усобиц, которые давали такое большое значение княжеской дружине, помогая дружинникам собирать именье многое и богатство великое.