го хана в Каракоруме были отряды русской гвардии, которую хан в благодарственной грамоте, сохраненной китайским летописцем, называет «своей верной и неизменной».
Татарская дань была тем невыносимее, что сборщики никому никакого отчета не давали и, пользуясь случаем, сами наживались на счет разоренного народа. Обыкновенно это были бухарские и другие азиатские купцы, бравшие дань на откуп у татар.
Спасаясь от данщиков, жители прятались в леса. Но данщик умел находить скрывавшихся. С толпой свирепых татар гнался он за беглецами, у нищих отнимал детей. Малейшее ослушание приводило к гибели целые города. Данщик жаловался в Орду, и оттуда присылали отряд татар с поручением все опустошить в непокорной местности.
Для уплаты дани весь народ был сосчитан татарскими численниками, и каждый человек должен был платить с десятилетнего возраста.
От уплаты дани было освобождено, по законам Чингисхана, духовенство покоренных стран, «служители Бога, которому веруют наши рабы». Чингисхан признавал бытие одного высочайшего существа и велел чтить богов всех покоренных народов, как бы считая, что боги всех народов – только название по-разному и разное понимание одного великого Бога. На этом основании закон Чингисхана покровительствовал духовенству всех религий. Преемники Чингисхана приняли магометанство, но продолжали по-прежнему терпимо относиться ко всем вероисповеданиям. И русскому духовенству, в целях охраны церкви, ее достояния и достоинства, ханы Золотой Орды выдавали особые льготные жалованные грамоты, «ярлыки». До нашего времени дошло несколько таких ярлыков в русском переводе. Все они довольно сходны по содержанию. В 1313 году хан Узбек дал такой ярлык митрополиту Петру:
«Вышнего и бессмертного Бога силою и волею и величеством и милостию Его многою. Узбяково слово всем нашим князьям, великим и средним и нижним, и сильным воеводам и вельможам, и князьям нашим удельным, и дарогам славным и польским князям высоким и нижним, и книжникам, и уставодержальникам и учительным людским повестникам, и обирателям, и баскакам, и послам нашим и гонцам, и данщикам, и писцам, и мимоездящим послам, и ловцам, и сокольникам, и пардусникам, и всем людям высоким и нижним, малым и великим, нашего царства, по всем нашим странам и улусам, где наша, Бога бессмертного силою, власть держится и слово наше владеет. Да никто же не обидит на Руси соборную церковь митрополита Петра и его людей и церковных его; да никто же взимает ни стяжаний, ни имений, ни людей церковных. Да все покоряются и повинуются митрополиту, все его церковные причты по первым изначала законам их, по первым грамотам нашим. Да не вступаются в церковное и митрополичье никто же, занеже то Божие все суть… ни в волости их, ни в села их, ни во всякие ловли их, ни в борти их, ни в земли их, ни в улусы их, ни в леса их, ни в ограды, ни в волостные места их, ни в винограды их, ни в мельницы их, ни в зимовища их, ни в стада их конные, ни во всякие скотские стада, но вся стяжания и имения их церковные и люди их, и вся причты их, и вся законы их уложенные старые от начала их – то все ведает митрополит, или кому прикажет… Да пребывает митрополит в тихом и кротком житии безо всякия голки; да правым сердцем и правою мыслию молит Бога за нас, и за наши жены, и за наши дети, и за наше племя. И мы такоже управляем и жалуем, якоже и прежние цари ярлыки им давали и жаловали их, да Бог нас пожалует, заступит».
Далее в ярлыках предписывалось, чтобы баскаки, таможники, данщики, поборщики, писцы не обижали людей и стяжаний митрополита, который свободен от всяких податей, со всем своим причтом. Татарским чиновникам на Руси строго запрещалось разорять церкви, монастыри, часовни, хулить веру русскую. «А кто учнет веру хулити или осуждати, тот человек не извинится ничем же и умрет злою смертию».
В те дни, когда Батыевы полчища громили Русскую землю на северо-востоке и юго-западе, пришла на Русь новая беда с северо-запада, с берегов Балтийского моря. Новые враги Руси были немецкие рыцари и шведы. Удары их обрушились на Новгородскую землю, на ее псковскую окраину, и на Полоцкое княжество. Прибалтийское побережье было заселено финскими племенами, частью независимыми, частью платившими дань Новгороду и полоцким князьям. В первой половине XII века здесь начинают появляться торговые корабли немецких городов Бремена и Любека. Немецкие купцы основывали торговые поселения в стране финских племен. С 1187 года немецкий миссионер Мейнгард стал проповедовать христианство среди прибалтийских финнов. Проповедь шла не очень успешно, и сотрудник Мейнгарда, Бертольд, был убит финнами. Захватывая финские земли, немцы жестоко притесняли туземцев, которые платили пришельцам ярою ненавистью. Мейнгард, назначенный папою первым епископом страны ливов, поселился в области, тянувшей к Полоцку. С разрешения полоцкого князя он построил на нижнем течении Западной Двины укрепленный городок Дюнагольм. Второй преемник Мейнгарда, епископ Адальберт, выхлопотал у папы буллу, разрушавшую образование духовно-рыцарского ордена, обязанностью которого было распространение христианства среди язычников-финнов не только словом, но и оружием. Орден этот сначала назывался «Братьями Христова воинства»; скоро этот орден слился в одно братство с рыцарями ордена Св. Марии, утвердившимися по нижнему течению Вислы и ведшими кровопролитные войны с пруссами и литовцами, распространяя среди них христианство. Епископ Адальберт основал в 1200 году город Ригу при впадении Западной Двины в море. С 1201 года Рига стала местопребыванием епископа и столицей немецких владений по восточному побережью Балтийского моря. Рыцари «меченосцы» (так их звали потому, что на их белых плащах было изображение креста и меча) захватывали земли финнов, насильственно крестили их и заставляли работать на себя. В удобных местах рыцари строили крепкие каменные замки и из этих гнезд держали в строгом подчинении и повиновении финнов.
Полоцкие князья, допустившие поселения немцев в Прибалтийском крае, скоро поняли свою ошибку и стали пытаться силою оружия вытеснить пришельцев. Новгородцы, к владениям которых скоро продвинулись рыцарские замки, тоже приняли участие в этой борьбе, тем более что немецкие владения оттесняли новгородцев от моря, чем наносили большой ущерб самостоятельности новгородской торговли. С 1206 года идет неустанная борьба ордена с соседними русскими княжествами. Покоренные немцами финские племена чудь, ливы и эсты обыкновенно помогают русским, надеясь при их содействии отвоевать утраченную независимость. Но эта борьба не приносила желанной победы русским и финнам. Из Германии шел неустанный приток подкреплений рыцарям. Германские рыцари стремились в Прибалтийский край на борьбу с язычниками-финнами и еретиками-русскими, как на святое, богоугодное дело; немецкие купцы овладели всей торговлей и промыслами края, вытесняя русских. В 1224 году немцы заняли город Юрьев, построенный в Чудской земле Ярославом. В 1237 году на прибрежье между Финским и Рижским заливами, в стране эстов, утвердились новые пришельцы с Запада, датчане, и построили сильную крепость Ревель. В то же время миссионеры из Швеции начали распространять христианство римско-католического исповедания по южному и юго-восточному побережью Финляндии. За проповедниками шли вооруженные отряды шведов и занимали землю. Шведские владения продвигались к течению Невы и грозили перерезать старинную новгородскую дорогу к морю. Финны искали помощи у новгородцев, новгородцы не отказывали им, а это приводило их к столкновению со Швецией. В 1239 году папа велел проповедовать крестовый поход против язычников-финнов и еретиков-русских. Летом 1240 года шведы, под начальством ярла Биргера, появились на кораблях в устьях Невы. Невой, Ладожским озером и Волховом хотели они пройти к Новгороду и одним ударом покончить борьбу за Балтийское море. Дойдя по Неве до устья реки Ижоры, впадающей в Неву, Биргер остановился и послал сказать новгородцам: «Если можете – сопротивляйтесь, а я на вашей земле и скоро покорю ее!» В Новгороде княжил тогда сын суздальского великого князя Ярослава, правнук Владимира Мономаха, Александр.
Был князь Александр, рассказывает о нем летопись, ростом «паче инех человек и глас его акы труба в народе и лице его акы лице Иосифа… сила бе его часть силы Самсоня, дал бе ему Бог премудрость Соломоню и храбрьство же акы цесаря римьского Веспасиана… бе сей князь Александр побеждая, а не победим». Получив вызов Биргера, князь Александр сказал: «не в силах Бог, но в правде», и с малой дружиной быстро выступил против шведов. 15 июля, в день памяти св. Владимира, «иже бе крести землю Русскую», Александр напал на шведский лагерь в устьях Ижоры. Шведы не ждали нападения; они метались, искали оружие и доспехи, а новгородские витязи топорами и мечами рубили оторопелых неприятелей. Один новгородец, Гаврило Олексич, погнался за бегущим сыном Биргера и так разогнал коня, что вскочил на сходню, спущенную с корабля на берег. Но тут его опрокинули, и он с конем упал в воду. Однако же он выбрался из воды невредим, снова бросился на шведов, схватился с одним воеводою шведским и положил его на месте; потом обратился на епископа шведского и его поразил. Другой новгородец, Сбыслав Якунович, с одним топором ворвался в толпу шведов. Новгородец Миша пробрался к судам и потопил три неприятельских корабля. Отрок княжеский Савва сквозь густую толпу пробился к златоверхому шатру Биргера и подрубил средний столб, на котором держался шатер; шатер осел и рухнул. Сам Александр, увидав бегущего Биргера, нагнал его и поразил в самое лицо копьем – «возложил ему печать на лице его» – говорит летописец. Бой длился весь день. Ночью уцелевшие шведы сели на корабли и спешно отплыли. За эту победу на Неве, спасшую Новгородскую землю от иноземного плена, народ дал Александру прозвание Невского.
Новгороду, только что освобожденному от шведской угрозы, готовили плен немецкие рыцари. Они захватили Псков, уже в тридцати верстах от Новгорода появились их отряды. Князь Александр, получив помощь от отца, вышел с новгородцами навстречу немцам, разбил их отряды, отвоевал обратно Псков и вторгся в Ливонию. Но здесь его встретило главное ополчение рыцарей и потеснило обратно к Пскову. Александр перешел по льду Чудское озеро и остановился у псковского берега. Был апрель 1242 года. Лед был еще крепок. Немцы шли за русскими тоже по льду. Построившись клином, или «свиньей», как говорили русские, закованные в железо рыцари, выставив вперед копья, ураганом врезались в русские ряды и прорвали их. Русские заколебались, но Александр велел отрядам своего войска ударить с боков в неповоротливый железный клин немцев, а сам с избранным отрядом быстро зашел немцам в тыл и напал на них. Немцы не выдержали стремительного удара по их расстроившимся при нападении рядам, разъединились, дрогнули и побежали. Войско Александра преследовало их по льду озера на семь верст. Много знатных рыцарей погибло при этом ледовом побоище. Новгород был спасен и от немецкого плена, и немцы отказались от тех русских земель, которые было «зашли мечом».