Самым важным предметом торговли Новгорода с другими русскими княжествами был хлеб, в котором Новгород нуждался не только для перепродажи иноземцам, но и для себя, так как болотистая новгородская почва родила хлеба мало. Хлеб шел в Новгород из Рязани, по Оке и Москве-реке, на Волоколамск, а с верхнего Поволжья на Тверь и Торжок. Неурожаи и войны, стеснявшие доставку хлеба в Новгород, бывали иногда причиной страшных голодовок в Новгородской земле. В 1187 году, напр., цены на хлеб в Новгороде поднялись так, что родители продавали немцам своих детей, только бы спасти их от ужаса голодной смерти. Такая зависимость Новгорода в столь существенном вопросе, как хлеб насущный, от других русских земель была причиной того, что сильные князья, как Андрей Боголюбский, а впоследствии и московские, могли держать Новгород в повиновении, не прибегая к оружию: стоило им только прекратить доставку хлеба на новгородские рынки, и смирённый ожиданием голода Господин Великий Новгород шел на уступки даже перед побежденным в открытом бою противником, державшим в своих руках ключи от житниц Поволжья и Рязани.
Крайняя небезопасность тогдашней торговли, отдаленность рынков, трудность дороги к ним, необходимость быть сильными и вооруженными при торгово-промысловых экспедициях в страны дикарей – все эти обстоятельства заставляли новгородских купцов вести свою торгово-промысловую деятельность артелями или компаниями. Купеческих артелей было в Новгороде много; разделялись они или по товару, которым участники их торговали, или по местности, куда они ходили; сообразно с этим, в Новгороде были артели купцов низовских, т. е. торговавших с Низовой землей, как тогда в Новгороде называли Суздальскую область; поморскими купцами звались те, которые ходили на Балтику или на Белое море; купцы, торговавшие солью, назывались прасолами.
Особенное значение имела в городе артель купцов, соединившихся около храма Св. Иоанна Предтечи, или, по-новгородски, у Ивана Великого на Опоках: Опоки – местность возле Ярославова двора. Всякий купец, пожелавший вступить в «Иваново сто», должен был внести 50 гривен вкладу и, кроме того, пожертвовать 21 1/2 гривны в пользу церкви Св. Ивана на Опоках. Такой купец делался участником Ивановой сотни и передавал это право своим детям. В отличие от других купцов, его называли «пошлым», т. е. старинным купцом, и в этом заключалось много гордости и довольства для тогдашнего купца; принадлежность к Ивановой сотне очень способствовала кредиту и положению купца в торговом мире. Купцы, записавшиеся в «Иваново сто», имели большие привилегии; так, они имели право получать от города военный отряд для конвоя их торговых экспедиций, отправлявшихся, например, на Урал; в минуту торговых затруднений, грозивших ивановскому купцу «изгойством», т. е. банкротством, он получал из общественной кассы подмогу, которая раскладывалась на всех участников сотни. Ивановские купцы выбирали пять старост, которые, под председательством тысяцкого и в присутствии представителей от концов, ведали все торговые дела и торговый суд в Новгороде.
У Ивана Великого на Опоках находился общественный гостиный двор, где купцы складывали свои товары и где в особой «гриднице», т. е. обширной палате, они собирались для рассуждений об общих делах. Для ведения текущих дел общества они выбирали из своей среды старосту, который сам выбирал себе помощников. Общественная касса помещалась в самой церкви. На хорах церкви Св. Ивана находились лари – вделанные в стену шкапы, где хранились торговые книги, документы, все новгородские грамоты и договоры; церковь Св. Ивана являлась, таким образом, государственным архивом для всего Новгорода, вместе с храмом Св. Софии, где хранились еще и духовные грамоты. В подвалах церкви Св. Ивана складывались товары и находилась общественная касса. Около церкви помещался рынок, торг, и стояли весы, на которых вешали товары; при весах состояли особые выборные присяжные чины, которые производили взвешивание и наблюдали за правильностью веса и торговли; за взвешивание, как и при продаже товара, взималась с покупателя особая пошлина. Рядом с большими весами находились еще малые, служившие для взвешивания драгоценных металлов, слитки которых заменяли тогда чеканную монету. Таким образом церковь Св. Ивана на Опоках, возле которой объединились богатейшие купцы, являлась центром всей новгородской торговли.
Успешная торговая деятельность подняла необыкновенно силу и значение Великого Новгорода; торговлей жило все новгородское население, и торговый человек в Новгороде самая большая сила; никакой договор, никакое решение не проводится на вече без согласия купца; предприимчивая, полная опасностей, удачи и неудачи торговая жизнь вырабатывала из новгородцев людей предприимчивых, упорных, настойчивых, дерзких и смелых. Новгородские былины о Ваське Буслаеве и о Садке рисуют яркими красками надменную и бесшабашную удаль новгородского купца-богача. Эта удаль и отвага, не находя себе исхода на родине, заставляла многих новгородцев уходить на сторону, на Волгу, главным образом в земли старинных врагов Новгорода, суздальцев, чтобы грабить здесь людей и торговые суда. Эти разбойничьи походы новгородских удальцов-ушкуйников часто бывали причиной больших и опасных для Новгорода недоразумений с соседями. В 1375 году новгородец Прокоп собрал ватагу в 2000 человек и из Двинской земли прошел на Волгу. Здесь ушкуйники напали на Кострому. Великокняжеский воевода бежал, и Прокоп с товарищами разграбил город, набрал много всякого добра, пленил жителей, не щадя женщин и детей, и пошел вниз по Волге, где пограбил окрестности Нижнего Новгорода, разграбил множество купеческих судов, перебил бесерменских, т. е. татарских, персидских и бухарских купцов. В г. Болгарах он продал татарам весь свой полон и добрался до Астрахани, где татарский князь перебил всю ватагу Прокопа. Новгородских ушкуйников знали и в Перми и в Заволочье, на своих лодках проникали они на Белое море и грабили северные берега Норвегии.
Постоянные грабежи и убийства были довольно обычным делом и в самом Новгороде. Новгородская «голка», как там звали чернь, часто производила большие буйства, на которые ее легко было и купить. Кому надо было, тот всегда мог натравить «голку» на своего врага или недруга. До кровавых столкновений эти буйства, впрочем, доходили редко, ограничиваясь шумом и дракой; зато во время пожаров «голка» расходилась вовсю – грабила, тащила имущество погорельцев, мешала тушить пожар; вече строго наказывало виновных: кого схватывали, тех присуждали к старинной новгородской казни – к свержению в Волхов с высокого волховского моста.
Другой особенностью Великого Новгорода, кроме широко развитой торговой жизни, являлось то державное самоуправление, которое этот город выработал себе, пользуясь особенностями своей исторической жизни.
В киевское время Новгородская область, как начало великого водного пути, находилась в заведывании великого князя киевского. Великий князь посылал обыкновенно в Новгород наместником своего старшего сына. При князе всегда находился посадник из природных новгородцев. Княжеские усобицы влекли за собой частую смену князей в Новгороде; частые смены князей сопровождались переменами в среде новгородского начальства, потому что когда князь покидал город, то слагал с себя должность и назначенный им посадник, так как обычай требовал, чтобы новый князь назначал всегда своего.
В промежутках, когда один князь ушел, а другой еще не приходил, новгородцы сами «давали посадничество» кому хотели. Скоро это стало обычаем.
С начала XII века новгородцы выбирают посадника и при князе. Прежде посадник был только помощником князя, а теперь становится представителем и охранителем интересов города, независимым от князя и ответственным только перед самим Господином Великим Новгородом. В 1135 году князь был лишен права торгового суда.
Усиление княжеских усобиц в начале XII века имело своим следствием усиление значения веча во всех городах. В Новгороде это усиление, благодаря отдаленности от Киева, сказалось и скорее и резче, чем в других городах. Новгородцы стали принимать к себе князей, непременно заключая с ними договоры о том, что княжье и во что князю не вмешиваться, и сделали высшие городские должности – посадника и тысяцкого – независимыми от воли князя и выборными.
Во второй половине XII века новгородцы стали выбирать и епископа, т. е. выбирали из местного своего духовенства лицо, которое хотели иметь у себя архиереем, и митрополиту всея Руси оставалось только посвящать в сан этого избранника. Новгородский владыка считался первым после митрополита и имел звание архиепископа.
Выбранный новгородцами на вече князь обязывался крестным целованием блюсти новгородские права, «держать Новгород по старине, по пошлине». Эта старина и пошлина заключалась в том, что князь обязывался без новгородского слова войны не замышлять, новгородские волости держать не своими мужами, а новгородцами; во всем действовать не одному и не по личному усмотрению, а в присутствии и с согласия выборного новгородского посадника: «без посадника ти, княже, суда не судити, ни волостей раздавати, ни грамот ти не даяти», гласит соответствующая статья одного договора. На низшие должности князь мог назначать только новгородцев, а не кого-либо из своих дружинников; эти назначения могли осуществляться лишь с согласия посадника. Без согласия веча посадник не мог быть сменен.
В 1218 году новгородский князь Святослав потребовал у веча, чтобы оно удалило неугодного ему чиновника, выбранного вечем, посадника Твердислава. Новгородцы спросили:
– А какая его вина?
Князь ответил, что Твердислав «без вины» не угоден ему. Тогда новгородцы сказали Святославу:
– Княже! Оже нету вины его, ты к нам крест целовал без вины мужа власти не лишити. А тобе ся кланяем, а се наш посадник, а в то ся не вдадим! – т. е.: «Вот ты лишаешь мужа должности, а ты нам крест целовал без вины мужа должности не лишать. Мы его выбрали, не хотим менять!»
Князь уступил, «и бысть мир».