Юрий был бездетен, и московское княжение после него перешло к его брату Ивану. При жизни брата, суетливой, беспокойной, требовавшей частых и долгих отлучек в Орду, Иван Данилович управлял Московским княжеством. По смерти брата, сделавшись князем на Москве, Иван Данилович продолжал его политику. Чтобы не выпустить из своих рук великого княжения, он пошел по проторенной братом дороге: поехал в Орду, задарил драгоценностями хана, его семью и вельмож, и уехал к себе в Москву, пользуясь особым расположением и доверием хана и его близких. Скоро представился случай оправдать ханскую доверенность. В 1327 году великий князь Александр Михайлович тверской не сдержал разбушевавшихся тверичей, которые, раздраженные притеснением татар, перебили находившихся в Твери послов хана со всей их свитой. Московский князь Иван Данилович поспешил в Орду и предложил хану поручить ему наказание Твери за самоуправство. Со своими москвичами и отрядом татарского войска московский князь легко овладел Тверью и разгромил город. За это он получил ярлык на великое княжение. В 1340 году смоленский князь не исполнил какого-то распоряжения ханского; московский князь во главе отряда татар опустошил тогда и Смоленскую область. Таким послушанием хану московский князь обеспечивал за собой великое княжение. Со времен Ивана Даниловича великое княжение не выходит из рода московских князей.
Огромные средства, набиравшиеся в руках московского князя, позволяли ему увеличивать свои владения. Московский князь покупал целые княжества у тех князей, которые почему-либо были не в состоянии платить татарскую дань. Вместе с татарской данью московский князь устанавливал по всей земле особые налоги и пошлины в свою пользу, упорно и настойчиво сбивал копейку, был скуп на расходы и умел прижать задолжавших ему или неисправно вносивших доли татарской дани князей. За скопидомство это прозвали Ивана Даниловича «Калита», т. е. денежный кошель. Богатый Ростов навлек на себя гнев великого князя. Он послал в Ростов двух своих бояр, которые, по словам летописца, положили нужду великую на город Ростов и на всех жителей его; не мало ростовцев должны были передавать москвичам имение свое по нужде и, кроме того, принимали от них раны и оковы; и не в одном Ростове так было, но во всех волостях и селах его, так что много людей разбежалось из Ростовского княжества в другие страны. Особенно Иван Калита притеснял Тверь, снял колокола с колокольни соборного тверского храма и перевез их в Москву, что по тогдашнему обычаю означало подчинение Твери Москве. Эту деятельность московского князя ростовский летописец называет насильством. «Наста насилование много, – пишет он, – сиречь княжение великое московское… Увы, увы тогда граду Ростову, паче же князем, яко отъяся от них власть и княжение и именье и честь и слава потягну к Москве»…
Зато московский летописец не знает, как ему выхвалить деятельность своего князя, так высоко поднявшего значение Москвы. Иван Калита заботливо устраивал свой удел, привлекая население и ограждая, как мог, спокойствие труда на своей московской земле. В особую заслугу Калите летописец ставит это мирное строительство его в Московской области и затем то, что Калита, войдя в доверие к татарам и захватив в свои руки сбор ордынского выхода, добился того, что татары, уверенные в исполнительности московского князя, перестали посылать в Русскую землю своих сборщиков дани и перестали держать в русских городах своих баскаков. Летописец, оценивая княжение Калиты, отмечает, что Москва и ее князь – создатели порядка и тишины во всей Русской земле. «Благоверному великому князю Ивану Даниловичу… вся… добре управляя, – читаем в летописи, – злодейственных разбойников и хищников и татьбу содевающих упраздни от земли своея; во дни же его бысть тишина велия христианом по всей земле на многия лета; тогда и татарове престаша воевать русския земли»… Со времен Ивана Калиты на сорок лет прекратились набеги татар на Русь. Это замирение страны было достигнуто путем ловкого и изворотливого обращения Калиты и его ближайших наследников с татарами.
Став в положение верных слуг Орды, засыпая золотом и дарами подозрительность хана и его правительства, Калита и его наследники установили спокойствие и безопасность в стране; это имело огромные по своему значению для дальнейшей жизни Руси последствия; к Москве обратились сердца и упования всей Руси; в условиях созданного Москвой и ее первыми князьями земского мира выросло поколение людей, переставших бояться татар, и только по рассказам стариков, знавших об ужасах нашествия и свирепости данщиков и баскаков; в этом поколении развивается стремление сбросить с родины иноземное иго, растет уверенность, что оно не вечно, и князья все чаще включают в свои договоры условие, как им поступать, «оже ны Бог избавит от Орды».
Удельные и великие князья, после того как Калита стал великим князем и тем самым сборщиком татарской дани и доверенным лицом у хана, оказались в большой зависимости от Москвы. Эта зависимость почувствовалась еще больше после того, как хан признал самым старшим над всеми князьями русскими наследника Калиты, великого князя Семена, прозванного Гордым. Великий князь Семен, по словам летописи, был в великом почтении у хана, и все князья, и рязанские, и тверские, и ростовские, столь подручны ему были, что все по его слову творили. Брат и наследник Семена Гордого, великий князь Иван Иванович Красный, получил от хана право судить всех великорусских князей в их взаимных ссорах, распрях и неудовольствиях.
Очень усилило Москву и подняло значение московского князя перенесение митрополии из Владимира в Москву. Иван Калита умел поладить с митрополитом Петром, который подолгу живал в Москве. С благословения святителя князь Иван заложил каменный соборный храм во имя Успения Пресв. Богородицы. В 1327 году митрополит Петр скончался в Москве. Преемник его, митрополит Феогност, совсем поселился в Москве. Москва стала таким образом церковной столицей всей Руси. «Нити церковной жизни, далеко расходившиеся от митрополичьей кафедры по Русской земле, притягивали ее части к Москве, а богатые материальные средства, которыми располагала тогда русская церковь, стали стекаться в Москву, способствуя ее обогащению. Еще важнее было нравственное впечатление, произведенное этим перемещением митрополичьей кафедры на население северной Руси. Здесь с большим доверием стали относиться к московскому князю, полагая, что все его действия совершаются с благословения верховного святителя русской церкви»… Благодаря такой невольной и вольной помощи митрополита и подчиненного ему всего русского духовенства, московский князь мог успешнее вести борьбу с другими сильными князьями за преобладание в Русской земле; «иным князем, – замечает летописец, – не много сладостно бе, еже град Москва митрополита имать в себе живуща».
Так понемногу умная и расчетливая деятельность наследников Даниила, сумевших ловко использовать и географическое положение своего края и политическую зависимость Руси от татар, подняла значение окраинного городка на первое место среди других городов и земель Великороссии, а перенесение митрополичьей кафедры делало Москву церковным средоточием всей Руси. Эти успехи были достигнуты и давали себя чувствовать в русской жизни уже в первой половине XIV века. Быстрота усиления Москвы встревожила татар. Но внутренние смуты, от которых в это время начала страдать Орда, не позволяли татарам сколько-нибудь властно положить предел усилению Москвы. Наследники Калиты, его братья Семен, Иван и племянник Димитрий Иванович, учитывая в свою пользу ордынские смуты, смелее и независимее держатся по отношению к хану, задерживают выплату дани, дают отпор отдельным татарским шайкам, пробирающимся на русский рубеж за добычей.
Московский великий князь становится в глазах народа охранителем и защитником всей великорусской земли. Это значение его подымается особенно высоко с последней четверти XIV века, когда Москва, в сознании своей силы и значения, отважилась дать вооруженный отпор татарам, решившим смирить свой непомерно усилившийся улус и напомнить Москве и всей Руси Батыевы времена. В 1380 году вся великорусская земля собралась около Москвы ради отпора надвигавшейся туче татарского нашествия. 8 сентября 1380 года на поле Куликовом русское войско, состоявшее из ополчения различных княжеств, но находившееся под начальством московского великого князя Димитрия, одержало первую большую победу над татарами. Татарское иго не было свергнуто. Орда была еще достаточно сильна, но все увидели, что Москва во главе всей земли может бороться, и бороться, надеясь на успех, с татарами, которые до того считались непобедимыми.
Со времени Димитрия Донского особенно усиливается прилив народа в пределы Московского княжества, оно становится все сильнее и богаче; другие князья, видя, что против Москвы не устоять, добровольно уступают московскому князю свои владения, выговаривая себе только кое-какие преимущества на службе у него. Московского князя начинают величать государем. Он сам зовет себя господарем всея Руси. Бояре и простые люди из других княжеств стремятся перейти под его «высокую руку», на постоянное жительство в Москву, и свое стремление объясняют так: «Где межи сошлися с межами и где не изобидят московские люди, то пропало, а где тверичи изобидят, и то князь московский с поношением посылает и с грозами к тверскому и ответам его веры не имет и суда не дает», – говорили жители Тверского княжества, недовольные своим положением и тянувшие к Москве. В своих договорах с другими удельными князьями московские князья настойчивее подчеркивают свое «старейшинство» и зависимость от их воли князей удельных. Удельный князь, признававший себя младшим, должен был выступать в поход по воле великого князя московского, обязывался не сноситься с Ордой без ведома московского великого князя, не мог брать земель, принадлежавших Москве, если бы татары даже давали ему такие земли; «а пойдут на нас татарове или на тебе, битися нам и тобе… всем противу их, или мы пойдем на них и тобе с нами… пойти на них»…