to blurry line, то есть размыть линию или границу, словом, смазать картину, и to distill to the simplest point, разорвать связь событий и разложить всё и вся на простые составляющие и мелкие детали. Скажем, взять дверной замок, разобрать его на мелкие детали, всё перетрясти и спросить, указывая на кучку металла, — как вот этим можно было запереть заложника в квартире? Поэтому каждое исследование, подтверждавшее правоту выводов Макларена и мою информацию, было подвергнуто сомнению, порою натужному, но тем не менее адвокаты Легкова ни одного положения не оставили без опровержения, всё размыли и раздёргали. Каждый случай рассматривали отдельно, без связи с сочинской аферой. Пропали Нагорных и Родионова, Евгений Блохин и фээсбэшники. Забыли про ворсинки ткани под крышкой флакона — при открывании моча попадала на внутреннюю поверхность пластикового колпачка, её протирали тканью. Оставшиеся три доказательства, подтверждавшие замену мочи во флаконе Б — наличие разнообразных царапин на внутренней стороне пластиковой крышки, запредельно высокая концентрация соли и следы чужой ДНК в моче — были подвергнуты критике экспертами, приглашёнными адвокатами Легкова.
Криминалистическую экспертизу флаконов проводил профессор Кристоф Шампод, специалист в области судебной экспертизы и криминалистики. Он работал на факультете права, уголовного правосудия и общественного администрирования Университета Лозанны. Ему поставили два вопроса. Первый: как можно подтвердить, что данная проба была вскрыта с помощью металлических инструментов и закрыта снова? То есть как подтвердить, что пробу подменили? Второй вопрос: как можно подтвердить, что пробу не открывали, что она была закрыта в соответствии с правилами и инструкциями — и её не вскрывали и не подменяли? Требовалось надёжно отделить заменённые (открытые) пробы от нетронутых.
Это оказалось очень непросто.
Для начала группа профессора Шампода взяла двадцать новых флаконов «берегкит» (пустых, без мочи) и потренировалась на них, используя металлические инструменты для открывания двадцати разных типов. Было показано, что если флакон закрыт до упора, на все пятнадцать щелчков (полный оборот крышки — 12 щелчков), то открыть его очень трудно, остаются многочисленные царапины Т-типа (по первой букве от слова tampering, «манипуляция»). Чем на меньшее число щелчков была завинчена крышка флакона (особенно на десять и меньше, до шести), тем проще становилось её открыть и тем меньше оставалось царапин Т-типа. Более того, с опытом и тренировкой приходила квалификация, и тогда царапин могло вовсе не быть!
Ещё встречались царапины, которые могли появиться при закрытии пробы, когда металлическое кольцо или кольцевая пружина царапали внутренние стенки пластиковой крышки (верхнего колпачка). Эти царапины отнесли к U-типу (от слова use, «использование»). Хотя, по моему опыту, это только если пальцем перекосить металлическое кольцо внутри пластиковой крышки, тогда его зубцы при закрывании будут царапать стенки.
Потренировавшись и отобрав наиболее подходящие инструменты для манипуляций, криминалисты перешли к экспериментам с открыванием 22 нетронутых флаконов «берегкит» из партии, сходной с сочинской серией. При первоначальном осмотре крышек — всё делалось под микроскопом при разных углах освещения и фотографировалось — были найдены мелкие царапинки, относившиеся к F-типу (от слова factory, «фабричное производство»). Профессор Шампод съездил на фабрику, где производят «берегкиты», и там выяснил, что царапины F-типа появлялись, когда робот вставлял металлическое зубчатое кольцо и пружинку в пластиковую крышку. Снова от себя добавлю, что в Сочи при замене мочи кольцо и пружину доставали и выбрасывали, а внутреннюю поверхность пластиковой крышки протирали тканью, из-за чего на ней оставались ворсинки. Затем вставляли новые пружину и кольцо — и всё это могло вдвое увеличить количество царапин F-типа.
Вроде бы с царапинами разобрались, однако профессор Шампод сам же смазал всю картину (blurry line!). Он отметил, что происхождение царапин T-, U- и F-типа нельзя однозначно отнести только к одной из трёх причин: 1) вскрытие флакона фокусниками, 2) закрывание крышки при отборе пробы и 3) появление «врожденных» царапинок в процессе производства. Более того, в ходе экспериментов навыки по открыванию крышек совершенствовались вплоть до того, что эксперты могли открыть пробу безо всяких следов! Многое зависело от того, на сколько щелчков была завинчена крышка. Уже 5–7 щелчков было достаточно, чтобы не было течи при перевёртывании флакона с мочой — стандартной проверке запечатывания флакона на станции допингового контроля. Если крышка затягивалась не до конца, на 6–11 щелчков (180–330 градусов), то оставался зазор, позволявший просунуть внутрь металлический инструмент, добраться им до зубчатого кольца и подтолкнуть его вверх. В таком случае при открывании оставались либо единичные царапины Т-типа (именно по их положению можно было определить, на сколько щелчков закрыли пробу), либо царапин не было вообще и нельзя было определить, вскрывали пробу или нет! Учитывая, что самое тугое завинчивание делалось на 15 щелчков (полный оборот крышки — 12 щелчков), завинчивание крышки на 6–11 щелчков, по мнению профессора Шампода, указывало на то, что спортсмен был инструктирован не завинчивать крышку до конца — и что это было намеренной подготовкой пробы к незатруднённому открыванию. Это означает, что спортсмен был замешан в манипуляции и знал, что применяет запрещённые препараты и что его моча должна быть заменена на чистую, сданную им заранее и проверенную в лаборатории. Поэтому он (а) и завинчивал (а) пластиковую крышку не до конца.
Шампод показал, что наличие множественных царапин Т-типа вместе с царапинами U- и F-типа с очень большой, тысячекратной (1000:1) вероятностью свидетельствовало о вскрытии флакона Б и повторном закрывании после замены грязной мочи на чистую. Таких флаконов из 232 сочинских проб российских олимпийцев оказалось 36, из них 23 были закрыты не до конца, то есть был оставлен люфт для облегчённого открывания. Почти все они, 34 пробы из 36, принадлежали «дюшесным» спортсменам и хоккеисткам, но две принадлежали биатлонисту, который сдал в Сочи пять проб. Он был участником золотой эстафеты 4×7.5 км, причём в одном из его флаконов Б, где заменяли мочу, зубчатое металлическое кольцо было сломано, будто его перекусили клещами! Я всегда перед закрыванием пробы Б проверял зубчатые кольца в крышках, все они были в идеальном состоянии, поскольку наши фокусники меняли их на новые. Но ни одной пробы биатлониста мужского пола я не заменял, тем более что сломанное кольцо я бы обязательно заметил. Это была странная новость.
В случае с разрозненными и единичными царапинами Т-типа Шампод не решился дать однозначный ответ. Хотя в Лозанне при закрывании 22 «берегкитов» сочинского типа ни разу не образовалось ни одной царапины Т-типа и даже при открывании не до конца завинченных флаконов металлическими открывателями таких царапин тоже не было, тем не менее нельзя сделать стопроцентный вывод, что царапины Т-типа возникали исключительно вследствие вскрытия флакона Б металлическими инструментами. Возможно, могли быть иные, неизвестные причины их возникновения, так что наличие единичных царапин Т-типа можно было трактовать и так и сяк с вероятностью 1:1. Наконец, если царапины Т-типа отсутствовали, то с вероятностью 10:1 флаконы не вскрывали и мочу не заменяли.
Были исследованы 256 сочинских флаконов Б, из которых 232 принадлежали российским спортсменам, а 24 были добавлены как двойные слепые пробы, это были сочинские пробы, принадлежавшие зарубежным спортсменам, взятые для сравнения и перемешанные с российскими пробами. Где чья проба — исследователи не знали. Все 36 флаконов с множественными царапинами Т-типа принадлежали российским спортсменам, из них 23 флакона были завинчены на 6–11 щелчков. Примечательно, что ни в одной из 24 контрольных проб зарубежных спортсменов множественных царапин Т-типа не было, более того, все они были завинчены на 13–15 щелчков! Иностранцы закрывали по инструкции: 10 проб были завинчены до упора, на 15 щелчков, 12 проб — на 14 щелчков и оставшиеся две — на 13 щелчков. На этом фоне стали очевидны хитрости российских спортсменов: такие чёткие совпадения — наличие специфических царапин и не до конца завинченные крышки — не могли быть случайными и явно укладывались в схему замены проб. А из этого следовало, что замены применялись для сокрытия приёма коктейля и ЭПО, что, в свою очередь, было бы невозможным без создания банка чистой мочи на замену. Вот и вся сочинская схема — да, ещё не забудем про специалистов ФСБ, вскрывавших пробы.
По 232 пробам российских спортсменов получилась следующая картина: крышки от 36 проб были основательно расцарапанными, крышки 18 проб имели одну или разрозненные царапины Т-типа, итого 54 пробы имели царапины Т-типа вместе с царапинами U- и F-типа. Остальные 178 проб не имели царапин Т-типа. Профессор Шампод указал, что можно было открыть флаконы не оставляя следов на крышке; он отметил, что практика и опыт совершенствуют навыки до очень высокого уровня. Всего различные царапины, которые могли появиться вследствие открывания с вероятностью 1:1, имелись у 115 проб, и 119 проб были вне подозрения. Макларен на стадии предварительного исследования в Лондоне (там применялась другая методика) установил, что следы открывания имели 90 проб. Интересно, что в ходе интервью The New York Times и потом на допросе у профессора Макларена я по памяти сказал, что в Сочи мы подменили около 100 проб или немного больше, почти каждую ночь нам приходилось открывать от 2 до 12 флаконов.
Вполне убедительные выводы профессора Шампода были подвергнуты атаке со стороны «экспертов», подтянутых защитой российских спортсменов. Они заявили, что нельзя провести чёткую границу между царапинами трёх типов — мол, всегда имеются царапины, которые можно отнести либо к одной, либо к другой группе, то есть пограничные варианты. Но самой решительной атаке подверглись царапины Т-типа. Выводы профессора Шампода начали «размывать» (to blurry line) с того, что его криминалисты проводили эксперименты на пустых флаконах, при этом их вскрывали держа вверх дном. Вскрытие проводили два человека, один держал флакон, другой вскрывал. А какие могли быть царапины, если бы флаконы были полные и их держали бы крышкой вверх, чтобы моча не заливала внутренности пластиковой крышки при вскрытии флакона? Моча не должна попасть на внутреннюю поверхность пластиковой крышки, крышка не должна иметь контакт с мочой. Однако сочинские крышки как раз имели — на их внутренней поверхности осталось много ворсинок, свидетельствующих, что её протирали от попавшей туда мочи.