Всё, расходимся! За дверью долгие часы нас ожидали Марсель Сожи и Джорди Сегура, они сразу стали расспрашивать, кто что говорил и чем всё закончилось, но моя голова ещё не остыла, я вспоминал слушания и сожалел, что тогда-то не вставил одну фразу, а в другом месте не привёл важный аргумент. Но ведь ВАДА должно понимать, что нельзя так атаковать и долбить на глазах у всего мира крупнейшую лабораторию мира за три месяца до открытия Олимпийских игр у неё в стране. Однако я устал как собака, к тому же сегодня вечером торжественный обед с невероятной программой, южноафриканские танцы и чудесные вина, и хватит сотый раз обсуждать одно и то же и трепать себе нервы, завтра всё узнаем.
Дисциплинарный комитет обязан объявить решение в течение 24 часов.
12.19 Решение дисциплинарного комитета ВАДА. — Первая аккредитационная проверка олимпийской лаборатории в Сочи
Вообще, 4-я Всемирная конференция ВАДА была невероятно скучной, откуда-то понаехало 1500 участников, все сидели по большим залам и отдельным сессиям и что-то там решали и обсуждали. Бедная пресса оставалась без работы и без новостей, Хайо Зеппельт ходил как деревенский тракторист — в застиранной футболке и весь растрёпанный, чесал голову и думал, что бы ему написать. Короче, тоска беспросветная, никаких хедлайнеров не намечалось. Одно хорошо — что вопрос об отмене пробы Б не поднимался, а то был бы позор на весь мир. Единственной новостью стало ожидаемое избрание сэра Крейга Риди на должность президента, глупость полная, один старый околоспортивный политикан сменил другого старого неспортивного политикана, Джона Фейхи, или Фахи-и-и, как его нараспев прославляли австралийские аборигены.
Весь следующий день оба заместителя министра, Юрий Нагорных и Павел Колобков, жадно ловили кулуарные новости и пытались угадать, какое будет принято решение. При них постоянно вертелась Наталья Желанова. Как хорошо, что мы, директора вадовских лабораторий, жили отдельно, и я в своём роскошном отеле Da Vinci мирно загорал у бассейна, перемежая шампанское с пивом, и приятно потел на жарком африканском солнце — кайф, как в сауне. Из меня постепенно истекали вчерашние красные вина, это шли божественные процессы грешного метаболизма. Как там было у древних философов — всё течёт, и всё из меня? Сколько же я вчера выпил?
Нагорных иногда звонил мне и пытался втянуть в обсуждение возможных вариантов, видимо, очень хотел, чтобы я снова стал нервничать, но для этого у него под рукой есть Наташа Желанова, он мог часами с ней обсуждать что угодно и трепать себе нервы. Я вчера сделал всё, что мог, и теперь хоть головой бейся об стенку бассейна, ничего не изменится. Так что я пью и загораю, просто отдыхаю, а то скоро в Сочи лететь, там дождь и ураганный ветер, пальмы в горшках летают вместе с туалетами, сам видел из окна лаборатории. На следующей неделе Тьерри Богосян проводит первое вадовское тестирование олимпийской лаборатории, репетицию будущей аккредитации.
Но в четверг ничего не объявили! Вечером мы собрались в баре, сидели, пили, обсуждали варианты, но что там обсуждать — или мы сохраняем аккредитацию, или нет, тогда идём в арбитражный спортивный суд, там бодаемся с ВАДА и возвращаем аккредитацию назад. Павел Колобков пытался умничать — его ввели в ExCo, Executive Committee, исполнительный комитет ВАДА, но не за заслуги, а по формальным причинам, то есть за деньги. Россия платила в ВАДА приличные взносы, около миллиона долларов в год, но в исполкоме от России никого не было, это непорядок, давайте введём Колобкова. Колобков был чемпион-фехтовальщик, выступавший за границей, но с английским языком у него были проблемы. Он объяснялся на ресторанно-гостиничном уровне, но там, где нужно быстро соображать, вести дискуссии, внимательно слушать и понимать оппонентов — и при этом формулировать свой ответ, он очевидно пробуксовывал и не тянул. Более того, чем важнее была тема или сложнее фраза, тем сильнее он начинал заикаться. Как многие блондины, в публичных местах он пил белое вино, так как от каберне или мерло у него неприлично краснело лицо. Виталий Мутко не любил Колобкова и после Игр в Лондоне хотел от него избавиться, но кто-то на уровне Медведева ему объяснил, что не вы назначили, не вам и снимать. Раздосадованный Мутко отобрал у Колобкова и передал Юрию Нагорных подготовку к Играм в Рио-де-Жанейро. Однако Павлу Колобкову на это было наплевать, он ничего дурного в голову не брал и прекрасно знал, кто такой Мутко на самом деле.
Наступила пятница, вечером у нас обратный рейс в Москву, но по-прежнему ничего не известно. Однако внезапно поднялся шум, он нарастал: якобы Дэвид Хоман, генеральный директор ВАДА, стоя с бокалом вина, невзначай сказал, что мы тут, мол, решили отозвать аккредитацию у московской лаборатории. Что тут началось, какой поднялся шум! Клод Рамони возмутился и потребовал у ВАДА официальных объяснений, почему вчера не было принято решение, 24 часа давно истекли, однако сегодня на публике было озвучено некое решение, которого у нас, как у стороны процесса, пока что нет. Мой телефон стал накаляться от звонков из Москвы, все хотели новостей и комментариев. Shit storm, по-другому не скажешь. Обе мои Насти, Дьяченко и Лось, сидевшие в Москве в лаборатории, тоже запаниковали, все телефоны там звонили без перерыва, и вот уже телевидение собралось приехать и провести съёмку. Тогда я велел закрыть двери в Антидопинговом центре, на телефонные звонки не отвечать и идти домой, сегодня пятница. И отключил свой телефон. Никита Камаев тоже ничего не знал, и мы с ним и Анной Анцелиович поехали в аэропорт. Прощай, Йоханнесбург родной, город нашей славы боевой, — в голове у меня рифмовалась какая-то старая песня, однако Никите эти слова не понравились. Во время пересадки в Дубае мы договорились телефоны не включать, и я снова спокойно заснул в самолёте. Я выжил в тот год потому, что мог спать в любое время и в любых условиях, особенно хорошо мне спалось в самолёте.
Приземлились в Домодедово — какая мрачная осенняя картина и холодная сопливая погода! Замерев от ожидания и страха, я включил телефон и сразу прочитал сообщение от Клода Рамони: наше временное отстранение, suspended suspension, отложено на время, на шесть месяцев. Мы победили, поздравляю! Я пока не понял, как это мы победили, но сразу ощутил огромное облегчение, даже астма отступила, — и я вздохнул вдруг полной грудью! Уже сев в машину, я открыл файл с решением дисциплинарного комитета и перечитал его три раза, пока до меня дошёл смысл этого хитросплетённого юридического сочинения. Свершилось чудо! Я открыл окно: надо подышать холодным воздухом и остудить голову.
Начало звучало зловеще:
Аккредитация московской лаборатории отзывается на шесть месяцев, но это отстранение не войдёт в силу, если не произойдёт следующее:
1.1 до 1 декабря 2013 года московская лаборатория не успеет собрать независимых экспертов по обеспечению качества работы, удовлетворяющих ожиданиям группы лабораторных экспертов ВАДА, которые должны помочь московской лаборатории в подготовке, утверждении, внедрении и закреплении в деятельности московской лаборатории совершенной системы мониторинга контроля качества, всеобъемлющей и позволяющей уверить всех и каждого в точности и надёжности представленных результатов;
и
1.2 до 1 апреля 2014 года (позволяя в это время группе лабораторных экспертов ВАДА принимать участие и комментировать происходящее) независимые эксперты по системе мониторинга контроля качества не убедят дисциплинарный комитет, что московская лаборатория действительно разработала, утвердила, внедрила и закрепила в своей деятельности совершенную систему мониторинга контроля качества (за что ответственность несёт директор московской лаборатории), которая даёт дисциплинарному комитету требуемую уверенность в точности и надёжности результатов, выдаваемых московской лабораторией.
2. Если два вышеперечисленных условия будут выполнены в заданный срок (к которому не будет предоставлено дополнительное время), то тогда отзыв аккредитации московской лаборатории не вступит в силу. Тем не менее это не влияет на право группы лабораторных экспертов ВАДА выдвигать новые рекомендации в будущем, если появятся факты, их обосновывающие; работая в этом направлении, группа лабораторных экспертов ВАДА будет ссылаться на факт (отложенного) отзыва аккредитации, изложенного в соответствии с Параграфом 1, как указано выше.
3. Хотя ВАДА не является ответственным за медицинское обеспечение в период проведения зимних Олимпийских игр в Сочи, ВАДА убедительно требует, чтобы МОК рассмотрел необходимые действия (включая обязательное назначение экспертов) для контроля всех анализов, выполняемых лабораторией в Москве и/или во временной лаборатории в Сочи.
Искренне Ваш,
Джон Фейхи, председатель исполнительного комитета ВАДА.
Это прекрасно, это просто чудо! Они разжали челюсти и позволили мне продолжить работу в течение шести месяцев — за это время пройдут Олимпийские и Паралимпийские игры! Но расслабляться нельзя, коварная группа лабораторных экспертов ВАДА, эта пыльная вывеска, за которой скрывается доктор Оливье Рабин, может вмешаться когда угодно и куда угодно — и даже изменить правила игры. Но на всех нас: на ВАДА, МОК и на обе мои лаборатории — тёмной тучей надвигались Игры в Сочи! И снова время работало на меня: с каждым днём у ВАДА оставалось всё меньше простора для манёвра и атаки. На ближайшие шесть месяцев инициатива переходит в мои руки, я играю белыми фигурами!
И я сразу начал обзванивать экспертов и обсуждать с ВАДА группу из четырёх человек, которую необходимо согласовать до 1 декабря. Без возражений были утверждены две мои кандидатуры: профессор Питер ван Ино из Гента и Елена Курилова из Москвы, а ВАДА со своей стороны пригласило доктора Гюнтера Гмайнера, моего давнего друга, и назначило председателем группы экспертов профессора Бруно Бизека из Нанта — для детального обсуждения Оливье Рабину нужен был эксперт, говоривший по-французски. Отлично, вот уж кого я не ожидал увидеть в этой группе, ведь я знал Бруно ещё с 1990-х годов, когда он исследовал анаболики в моче у лошадей и приезжал к нам в Кёльн делать доклад перед защитой диссертации. Список независимых экспертов по системе мониторинга контроля качества с ВАДА согласовали, и Анастасия Лось, мой помощник, приступила к составлению личных контрактов, оформлению виз и согласованию сроков приезда. И снова нам приходится за всё платить. Вот этот список: