родное обозрение спортивных исследований» и т. д. Существует Североамериканское общество социологии спорта. Проходят частые конференции и выпускается много книг. В конце концов, легче и приятнее изучать игроков в гольф или бейсбол в Малой лиге,64 чем рабочих-мигрантов, заключённых или домохозяек. Французский маоистский учитель физкультуры написал «Структуралистскую критику спорта».65 Постмодернисты деконструировали историю спорта.66 Им бы деконструировать друг друга.
Однако эти учёные, в лучшем случае, посредственны. Они публикуют результаты социальных исследований, которые Чарльз Райт Миллс осудил как «абстрактный эмпиризм».67 Например, одно исследование (1979 г.), основанное на опросе, показало, что большинство работников сообщают, что большинство из них не работали бы без необходимости (55%, в этом опросе). 47% также сообщают, что они проявляют свои таланты чаще в свободное время, чем на работе.68 Без шуток! Другое исследование предполагает, что владельцы средств производства могут иметь более высокие доходы, чем их работники… Эти результаты лишь немногим более информативны, чем научный закон, объявленный Театром Файрсайн: «если вы толкнёте что-то достаточно сильно, оно упадёт».
Именно эти академические писаки спорят о значении слов и фраз, таких как работа, игра, досуг, отдых, спорт, свободное время, безделье и т.д.69 Они находятся на постоянных должностях, или стремятся к этому, в таких известных учебных центрах – упомяну только, куда эти профессоры развлечений влекутся – Университет Нью-Хейвена, Брайтонский политехнический университет, Университет Питтсбурга в Брэдфорде, Уэслианский университет Иллинойса, Государственный университет Нью-Йорка в Фредонии,70 Технологический университет Кёртин, Университет Северного Колорадо и Университет Лафборо.
Эти учёные знают о работе даже меньше, чем студенты, изучающие антропологию. Они могут даже меньше знать о работе, чем студенты, изучающие экономику, хотя это суровое суждение, которое я не хочу выносить преждевременно. Тем не менее я должен согласиться с Иваном Илличем в том, что «экономисты знают о работе столько же, сколько алхимики знают о золоте».71 Такие экономисты как Адам Смит, Карл Маркс, Джон Стюарт Милль и Торстейн Веблен давным-давно знали что-то о работе, кроме того, что она являлась одним из факторов производства. Как правило, учёные изобретают различия, которые не всегда очевидно имеют отношение даже к их собственному низкочастотному теоретизированию. Но они заставили меня внимательнее задуматься о досуге. Им нужно внимательнее думать о работе.
Сейчас я переосмысливаю некоторые из высказанных мной соображений – или, скорее, набранных мною очков – за прошлые годы. Давайте поиграем!
Первобытное изобилие доказано
С чего же лучше начать, как не с самого начала – до появления работы? Ранее я уже обговаривал то, что я подразумеваю под фразой «первобытное изобилие».72 Во многих культурах, в том числе и в нашей, есть мифы о Золотом веке, свободном от работы в прошлом или в неизведанной стране. Один из них, из средневековой Европы – мечта о стране Лентяев, где реки текут с пивом и вином, кружки и стаканы «приходят сами по себе», дома сделаны из еды, пшеничные поля огорожены «жареным мясом и ветчиной», люди занимаются сексом на улице, если им так хочется, у них вечная молодость, а «тот, кто спит больше всех, больше всего зарабатывает».73 Некоторые предполагают, что эти мифы и фантазии основаны на остатках народных воспоминаний. Я сомневаюсь. Это просто мечты усталых и голодных людей. Но существует множество источников свидетельств первобытного изобилия в этнографических отчётах исследователей и путешественников, исторических записях и даже из археологии.
Я имею в виду то, что Мюррей Букчин с присущей ему сообразительностью назвал «нелепой теорией „общества первоначального изобилия“».74 Даже критик этой теории признал, что она «по-видимому, пережила свой век и стала олицетворением нового просвещённого взгляда на общества охотников-собирателей».75 Это фигурирует в учебниках.76 Я просмотрел литературу в нескольких местах.77 Монография Ричарда Боршей Ли о сан (бушменах) остаётся самым аккуратным количественным исследованием натурального хозяйства охотников-собирателей.78 Другие этнографические исследования сан подтверждают его выводы.79 Так же как и исследования других народов. В Восточной Африке хадза́ тратят меньше двух часов в день на сбор пищи; мужчины проводят больше времени в азартных играх, чем на работе. Они объясняют, что им не нравится тяжёлый труд.80 Они окружены («заключены в капсулу») фермерами. Они воздерживаются от сельского хозяйства по собственному выбору. Другим таким обществом являются индейцы гуаякуи из Парагвая.81 Изобилие и досуг были нормой в доконтактной Австралии.82 На Филиппинах манобо, практикующие сменную культивацию, работают 4—5 часов в день. Есть два месяца, когда они вообще не работают.83 Даже индейцы субарктического региона Канады жили в изобилии, легко удовлетворяя свои основные потребности.84 В Кембриджской энциклопедии охотников-собирателей тезис об обществе первоначального изобилия в целом принимается как само собой разумеющийся.85
Я только что наткнулся на монографию о соплеменниках манобо в Минданао, Филиппины. Автор, филиппинский аспирант по антропологии, откровенно раздражён этими ленивыми фермерами: «Как первобытная группа, манобо, похоже, не имеет адекватного представления о стоимости производства как об экономическом феномене в том виде, в каком его понимают [та-дам!] современные общества».86
Это будет продолжаться до тех пор, пока не изменится их нынешний образ жизни. Стоимость труда и продолжительность времени, необходимого для работы, кажутся им не более чем расходом энергии и последовательностью одного вида деятельности за другим. <…> Рабочее время для них тоже ничего не стоит. Они могут сидеть и общаться с друзьями целый день или работать, не желая заканчивать это, чтобы сэкономить время на другие дела. Только когда сезон быстро заканчивается, в них пробуждается ажиотаж работы.87
Это было написано, по-видимому, в 1966 году или ранее кем-то, чьей религией являлись католицизм и модернизация. Лопес был свободен от влияния контркультуры, калахарско-гарвардских антропологов,88 французских интеллектуалов и всех остальных, ненавидимых Мюрреем Букчином и Ноамом Хомским. Он видел первобытное изобилие там, где он предпочёл бы увидеть прогресс. Это делает более правдоподобным предположение, что он действительно видел это.
Существует несколько способов сократить рабочее время. Один из них – досрочный выход на пенсию. В утопии Эдварда Беллами «Будущий век» (1887) работа начинается в 21 год, а возраст выхода на пенсию – 45 лет.89 Другой способ сокращения рабочего времени – отложить начало серьёзной работы. Среди сан молодые люди не должны регулярно обеспечивать себя пищей до тех пор, пока они не вступят в брак, что обычно происходит в возрасте от 15 до 20 лет для девочек и примерно на 5 лет позже для мальчиков, «так что нередко можно встретить здоровых, активных тинэйджеров, которые ходят в гости то на одну стоянку, то на другую, а старшие родственники снабжают их пищей [цитата опущена]».90 Точно так же в «Современной утопии» Герберта Уэллса (1905 г.) «учение и воспитание в Утопии продолжаются до двадцатилетнего возраста, затем год посвящается путешествиям, а многие остаются студентами до двадцати четырёх, двадцати пяти лет».91 Звучит знакомо. Я учился на юридическом факультете. Я обнаружил много интересных параллелей между историями в литературных утопиях и историями в современной этнографии. Может быть, когда-нибудь я смогу вернуться к этому.
Для охотников-собирателей была рассчитана сводная таблица соотношений физической энергии. Это относится к суточным расходам энергии (как рабочей, так и нерабочей). Для охотников-собирателей это 1,78 для мужчин, 1,72 для женщин; для садоводов – 1,87 / 1,79; для земледельцев – 2.28 / 2.31.92 Такая статистика ничего не говорит о характере проделанной работы. Судя по всему, охота, собирательство и даже садоводство являются более увлекательными занятиями, чем земледелие. Статистические данные не очень сопоставимы со статистикой работы в индустриализирующемся обществе, где работа долгая и тяжёлая, и со статистикой работы в развитом индустриальном обществе