– что ещё больше подтверждает моё мнение о том, что критика морализма и критика работы тесно связаны, потому что морализм и работа тесно связаны. И то, и другое должно быть безоговорочно отвергнуто, ибо, если только одно из них будет отвергнуто безоговорочно, другое вернёт его обратно.
Часы работы непрерывно удлинялись с 1940 года (моя следующая тема ниже), но работа не становилась, в общем, более приятной – совсем наоборот. В работу как никогда легко поверить как в суровый факт, но труднее, чем когда-либо, поверить как в идеал. Трудовая этика, вероятно, сохранилась только в нескольких буржуазных анклавах, таких как адвокатские конторы и кабинеты начальников, где часы работы длиннее, чем где-либо ещё, но и зарплаты повыше. В ходе опроса, провёденного в 1950-х годах, почти 90% руководителей сообщили, что они продолжали бы работать, даже если бы имели независимый доход, поддерживающий их нынешний уровень жизни.151 Некоторые из яппи 1980-х и 1990-х годов, которых карикатурно изображали за их самопожертвование, работали по 60, 80 и даже 100 часов.152
Без сомнения, всё это продолжается до сих пор. Как только ты ввязываешься в рабочий распорядок, а затем берёшь на себя всё больше и больше работы, за счёт остальной части своей жизни, в то же самое время, начиная зарабатывать много денег, ты должен убедить себя, что ты не тот саморазрушительный дурак, каким кажешься. Ты лучше других людей, которые по сравнению с тобой лентяи – тобой, гордым хипстером-стахановцем. Ты можешь позволить себе латте за 6 долларов в Старбаксе, и тебе понадобится много их, чтобы не спать долго. Это не этика, а навязчивая идея. Ты сошёл с ума.
Я уже рассказывал этот анекдот. Мой старый друг, Том Конлон, работал программистом в компании Майкрософт в её лучшие дни и рано ушёл на пенсию. Он сказал мне, что Билл Гейтс был либеральным боссом (а теперь он самый богатый человек в мире) – офисная шутка заключалась в том, что вы можете работать «в любые 60 часов, на ваше усмотрение». Некоторые клинические психологи признают трудоголика фактически наркоманом.153 Что бы ни мотивировало работников всех уровней работать сегодня, это, вероятно, не какая-то трудовая этика. Скорее всего, это обычные потребности в пище, одежде, жилье и респектабельности, а также сила привычки, основательная неуверенность или же какая-то безумная одержимость. В Японии рабочие так часто дорабатываются до смерти – 60—70 часов в неделю, 10000 смертей в год, – что для этого даже есть слово: кароси.154
Часы работы
Я уже обсуждал здесь и в других местах155 продолжительность работы в первобытных обществах. Работа в доиндустриальных обществах, хотя иногда и тяжёлая, не всегда была долгой, потому что у крестьян было много свободного времени, во всяком случае в умеренном климате. Как заметил Джон Стюарт Милль, обсуждая сельское хозяйство: «один и тот же человек может выполнять последовательно все сельскохозяйственные работы, причём в большинстве климатических районов у него ещё останется свободное время».156 В средневековой Европе было, по одним подсчётам, 115 праздников и 52 воскресенья, которые были свободны от работы.157 Для Франции периода ancien regime Поль Лафарг насчитал 52 воскресенья и 38 праздников.158 Для сравнения, рабочее время современных американцев изменилось с плохого на худшее и, как я полагаю, для большинства людей во всём мире.
На ранних стадиях индустриализации продолжительность рабочего дня значительно возросла, а поскольку работа деградировала, то и рабочие тоже. Вот почему 8-часовой рабочий день был, пожалуй, самым важным вопросом в конце XIX века для промышленных рабочих. Это было то самое дело, за которое анархисты Хеймаркета в Чикаго поплатились своими жизнями.159 Как я буду обсуждать позже, сокращение рабочего времени было самым важным требованием американских рабочих до конца 1930-х годов, как бы немыслимо это ни казалось сейчас.160 С 1900 по 1920 год «рабочее время резко сократилось с чуть менее 60 часов до всего лишь 50. В 1920-е годы этот процесс замедлился, но снова ускорился, когда еженедельные часы упали ниже 35».161 «С 1900 по 1940 год средняя рабочая неделя штатных сотрудников сокращалась примерно на 8 процентов за десятилетие».162 В то время была введена в действие 40-часовая рабочая неделя, хотя она не распространялась на многих работников, которые нуждались в ней больше всего, например на сельскохозяйственных рабочих. Работники села не добились этого до сих пор.
Понятно, что во время Второй мировой войны рабочие часы увеличились, потому что миллионы мужчин были призваны в армию (например, мой отец). В то же время промышленное производство должно было быть значительно увеличено, потому что США стали Арсеналом Демократии, поставляя военную технику не только своим военным, но и нашим союзникам. Некоторые из них – например, Советский Союз и Китай – оказались демократиями несколько недоразвитыми. Женщины – вероятно, вдохновлённые культовой «клепальщицей Роузи» – или, возможно, необходимостью зарабатывать на жизнь без работающего мужа, заменили мужчин, и, что примечательно, оказалось: женщины могут делать всё, что могут делать мужчины. Профсоюзы взяли на себя «обязательство не бастовать» в обмен на высокую заработную плату, включая более высокую сверхурочную заработную плату, хотя некоторые рабочие восстали против этого обязательства с помощью «диких» забастовок163 («дикие» забастовки – это те, что не санкционированы профсоюзом).
При распределительной системе снабжения не на что было тратить весь этот возросший доход – например, с 1942 по 1945 год частные автомобили не производились. Точно так же американским солдатам не на что было тратить накопленное жалованье, кроме английских девушек, которые обходились дёшево. Таковы причины, по которым после войны произошло массовое увеличение потребительских расходов, положившее начало обществу потребления, которое мы имеем до сих пор. Многие рабочие процветали. Почти все профсоюзы настаивали на повышении заработной платы и дополнительных льготах, а не на сокращении рабочего дня. Об этом я ещё расскажу позже.
Здесь меня интересует то, что произошло с рабочими часами после Второй мировой войны. Сначала рабочая неделя стабилизировалась на уровне 40 часов.164 По мнению всех теоретиков производительности труда, тогда она должна была бы постоянно снижаться. Согласно всем свидетельствам она постоянно росла. На самом деле он росла с 1940 года – временно, из-за войны, – но затем всегда. Она выросла на целый месяц: на 163 часа, в 1980-е и 1990-е гг. Это связано как с более длинными рабочими днями, так и с большим количеством недель работы.165 Рабочие часы всё ещё продолжают увеличиваться. Однако в 1961 году и позже учёные мужи по-прежнему твердили: «Перспектива – это больше досуга и меньше работы в будущем».166
Я уже говорил о рабочем времени наёмных рабочих. Они не единственные работники. Есть также домохозяйки. Поскольку большинство домохозяек в настоящее время также являются наёмными работницами, есть тенденция пренебрегать работой по дому, как будто это остаточная часть труда. Либеральные феминистки считают, что массовая пролетаризация женщин с 1970-х годов является прогрессивным развитием для женщин. Как же они ошибаются! Эти либеральные феминистки, как я заметил, сами не являются пролетарками. Некоторые из них, как я подозреваю, вовсе не домохозяйки. Наёмная работа не заменила для женщин работу по дому. Она лишь добавила бремя наёмной работы для большинства женщин к бремени домашней работы. Некоторые из мужей, возможно, делают немного больше домашней работы, но работающие жёны, безусловно, выполняют намного больше наёмной работы. Они работают дольше, чем когда-либо. Это не та тема, которой уделялось достаточно внимания.
Однако в первой половине XX века было проведено несколько исследований. Одно из них, сравнивая работу по дому для городских домохозяек в 1930 и 1947 годах, обнаружило, что рабочая неделя увеличилась с уже чрезвычайно высоких 63,2 до 78,5 часов в небольших городах и до 80,5 часов в больших городах. Другое исследование сельских домохозяек в домах, где ещё не было электричества, показало, что эти домохозяйки «тратили только [!] на 2 процента больше времени на домашние дела, чем женщины, чьи дома были электрифицированы и у которых было много трудосберегающих устройств».167 Другие исследования показали, что домохозяйки в сельских общинах работали 62 часа в 1929 году и 61 час в 1964 году. Ещё одно исследование, посвящённое городским районам: в 1929 году, 51 час. В 1945 году в малых городах – 78 часов, в больших – 81 час.168
Не имеет значения, что эти исследования расходятся в своих деталях, или что их методологии могут быть ошибочны по возвышенным стандартам исследований XXI века. Я пытаюсь набросать общую картину. Ясный вывод состоит в том, что часы домашней работы уже давно превышают часы наёмного труда, часто намного. А теперь ещё хуже: «домохозяйки прекрасно понимают, что сколько бы муж ни разделял с ними домашнюю работу, ответственность за её выполнение остаётся за ними».