«Вы достигли 55-го уровня!»
Дожёвывая уже не лезущие куски очень уж вкусной пиццы, Пашка изучил свой список достижений. Был он у него похвальный, но очень неравномерный. Например, в строке с квадратной отзеркаленной «С» ещё ни разу не набралась десятка, как и в строке со змеёй. В первой из этих недоработанных линий сейчас было девять очков, а во второй – восемь. Но это бы ещё ладно! Самым обидным пунктом казалась Пашке перевёрнутая отзеркаленная нота, которую он при всём своём старании ещё не получил ни единого раза.
Очень Пашке хотелось ту ноту. Попробовал даже её перерисовать на салфетку, спросив у официантки ручку. Навёл камеру – но, как ни старался, определялось это всё как «салфетка бумажная» или «надпись чернилами». А взять в объектив саму приложуху было нельзя. Хотя Пашка потратил ещё пять сотен очков, заставив ту же официантку одолжить ему свой телефон. Он сделал снимок экрана с «Дополненной реальностью» и попробовал определить его, но получалось только «смартфон».
Пашка не забыл удалить фотку, прежде чем возвращать гаджет, чтобы ни обвинили в нарушении конфиденциальности.
Помогать разобраться с сутью достижений сама игруха, очевидно, не намеревалась.
Очень хотелось Пашке заиметь ноту. Хотя бы один разок…
Глава 9: Финт ушами
Вернувшись в свой район, Соколов-младший забрал фотку в рамке и поспешил домой, но тут же с досадой обнаружил, что квартира опять превратилась в поле боя.
Объявившийся и сильно нетрезвый отец и мать орали на кухне так, что их было слышно ещё у подъезда. Скрипнувший зубами, Пашка, влетев в квартиру, вместо приветствия свёл энергию обоих в ноль. Он очень надеялся, что никто из соседей ещё не вызвал ментов: во-первых, подобная слава их семейки была уже в печёнках, а во-вторых, тогда придётся этих придурков на ноги ставить.
Приложуха похвалила альтруизм парой недоведённых «П».
Пашка был зол и устраивать вырубленных родаков поудобнее не стал, только выключил на плите кастрюлю с супом и пошёл в комнату выполнять квест. Повесить получившуюся картину возможности не было, и Пашка прислонил её к чашке на тумбочке у кровати. Но игруха начала душнить и такое не засчитала.
– Блин! – выругался он и пошёл искать батины инструменты.
На балконе невозможно было ничего откопать, а за то, как Пашка там всё перерыл, в прежние времена ему бы дали нехилых люлей. Но наконец-то молоток и гвозди обнаружились.
Повесив картинку, Пашка поспешил войти в «Дополненную реальность». Но ни пять сотен баллов, ни десятая в строке отзеркаленная квадратная «С», давшая пятьдесят шестой уровень, ни дракон, особо не порадовали, потому что новое задание гласило:
«37. Помоги Ивану Лебедеву сдать лабораторные по химии. Награда – 1 000 баллов».
Пашка скрипнул зубами от злости. Поступившего в утешение дракона разбил с такой силой, словно хотел пальцем пробить экран. Какого хрена оно издевается?! Почему Пашка должен помогать этому недоделанному лоботрясу?! И как, блин?! Нажать химичке поставить пятёрки (хотя с Лебедева и тройбанов хватит)? Чтобы он ни фига не делал и за чужой счёт дальше продолжил?! Интересненькое дело!
Пока Пашка свирепо таращился в экран телефона, поступила тысяча баллов – за вторые сутки без общения с Лосевым. Наступила полночь.
Чтобы как-то расслабиться, Пашка хотел сначала в туалете уединиться, потом вспомнил, что предки вырублены в ноль, и никто к нему не зайдёт. Так что свои дела сделал на кровати, и в порнухе даже звук на всю врубил без каких-то там наушников, хотя приложуха и обозвала за то бараном. Потом Пашка всё-таки заказал себе новые эйрподсы, но с оплатой при получении – на карту он, опасаясь банковских санкций, из сбережений Марципана закинул немного.
Следом, чутка подумав, вернул двадцать тысяч в коробку из-под фена. Чтобы не тратить потом баллы на разрешение конфликта с предками. Заказал пиццу с расчётом наличными и обожрался ею до того, что дали свинью. Вернул энергию на максимум и с новым приливом сил восторженно уставился на эмблему «Дополненной реальности» на стене. Может, лет через сто, и с его могилы земля кому-то будет удачу приносить! Недаром именно его одарили божественными полномочиями. Но это только если Пашка вообще помрёт, так-то, может, и не захочет.
Игруха дала квадратную отзеркаленную «С».
Ладно, будут Лебедеву лабораторные.
И ещё подумал Пашка, что можно кого-то заставить игрухой взять себя на работу. Фиктивно, разумеется. Типа пусть считают младшего Соколова где-нибудь кем-нибудь, а он будет просто приходить и получать зарплату.
Потом уставился в потолок. Тоже на воровство тянет.
Что же придумать-то?
А если подобрать работу, которую он сможет игрухой делать? Чтобы все были довольны?
Только вот какую…
Второй варик – заставить на работу Краснопупинского ходить, а бабки отдавать Пашке. Так-то он девятью сотнями рублей ещё вообще за свой беспредел многолетний не рассчитался. И вдобавок Васин имеется, да и Кумыжный когда-нибудь свою сломанную челюсть обратно в школу принесёт, только вот с них навряд ли что финансово сильно можно поиметь, так что так и так надо какой-то финт ушами придумать.
Пашка проверил банковское приложение. Деньги историка продолжали висеть замороженными на счету. Как там провёл выходные Игорь Максимович? Не позабыл в панике собственную дату рождения?
Пашка хмыкнул.
В школу он выдвинулся раньше, чем предки в кухне на полу зашевелились, оплатив ещё соткой очков полнейшую бодрость, хотя она и так была больше шестидесяти процентов. Зарулил в цветочный и купил Люське здоровенный жёлтый подсолнух, а потом взял себе бабского навороченного кофе (кстати, оказавшегося очень вкусным!) и стал ждать на остановке.
Люську подсолнух привёл почти в такой же восторг, как субботник. Она немедленно попросила Пашку себя с ним фотографировать, так что они едва не опоздали в итоге на первый урок.
Толик, сидящий за партой в кабинете физики, радовал общественность огромным ярко-лиловым фингалом под левым глазом.
– Это что?! – выпалил Пашка, плюхаясь на своё место.
Физичка встала, подошла к кафедре и завела про несамостоятельные и самостоятельные разряды.
– Братело Абдулова подогнал своих кентов рассказать мне, как правильно вести себя с детками, – хмыкнул Толик вполголоса.
– А чего ты такой довольный? – поразился Пашка подозрительно.
– Хочешь – верь, хочешь – не верь, но я им всем навалял, – шепнул Толик. – Пятерым так-то. Как – сам не понял, если честно.
– Востриков, надеюсь, ваш лик изуродовали не мои коллеги за болтовню на уроках, – прикрикнула физичка. – Ну-ка расселись с Соколовым живо!
Перед алгеброй Пашка накинулся на приятеля, жаждая подробностей. Понявший, что его не стебут и в историю поверили, Толик стал красноречивым. Дэну Абдулову было двадцать три года, и был он, как считалось на районе, отшибленным. Навряд ли ради защиты от непрезентабельного на вид увальня Толика, а скорее для эффектности, на разборку в субботу он привёл ещё четверых дружков. В итоге у Толика остался фингал, а у шайки Абдуловского брата, надо полагать, психологическая травма. Ко всему прочему, как пятеро мужиков уносили ноги от пухленького десятиклассника ещё и видели прохожие, а потом оказалось, что кто-то даже снимал из окна (правда, только концовку эпичного махача).
– Короче, я опять звезда ютуба, – подытожил Толик. – Но в этот раз…
Договорить звёздную историю он не успел, потому что тут к ним подошёл сам Абдулов.
– Толян, я это… короче, извиниться хотел, – промямлил он. – Если созреешь, можем, короче, после школы с пацанами пивка бахнуть за гаражами. Я угощаю.
Пашка затаил дыхание. Если ща окажется Толик крысой, которая только и рада к популярной кодле примазаться, сведёт он ему в ноль не одни только драки, но и умение ссать, блин, стоя!
– В жопу себе закачай то пивко, – доверительно порекомендовал Толик. – Свободен.
Настроение Пашки без всяких там баллов оплатных, само собой тут же поднялось на максимум. Всё-таки друг его – отличный пацан!
На алгебре из уважения к Зинке занимался Павел Андреевич уроком. А вот на обществознании залез в свои собственные навыки. Поднял драки (ближний бой) с серединки шкалы до конца, потом ещё, хохмы ради, игру на гитаре (всегда хотел научиться) и внезапно попавшееся на глаза айкидо. Захотелось опробовать. Интересно, а если убрать айкидо и схлестнуть их с Толиком, то кто победит?..
Приближался урок химии. Час благородных дел.
Лебедев по этому поводу как-то позеленел даже немного. Пашка уже, понимания ради, поискал в его памяти по слову «лабораторная», и выяснил, что задолжал Лебедев их химичке с начала семестра, и на сегодня она назначила ему последний срок сдачи. Лебедев подошёл к проблеме широко, собрал бабки и купил какие-то ответы в интернете, но очень боялся, что ему зададут хотя бы один вопрос и разоблачат полностью.
Нажать ей просто принять лабораторки?
Пашку разобрала досада. До появления чудо-игрухи он не мог бы себе позволить покупать готовенькие домашки. Это прямо запредельно как-то. Живут же, мать твою, российские школьники! А ему, Пашке, надо на таких свои баллы растрачивать.
Приложуха дала змею и лисицу.
А кто спонсирует Лебедеву ебланство? Если батя его кровный даже алименты сраные не платит?
Уж не Пашкин ли отец там проявляет невиданную щедрость в чужой семье?!
В конце концов, Бог Всемогущий пришёл к компромиссу, который должен был устроить и игруху, и его чувство справедливости.
Наведя на молоденькую химичку камеру, он вошёл в «назначить действие» и прописал: «вызвать Лебедева к доске и весь урок спрашивать по лабораторным работам, вытрясти из него всю душу, но всё равно проставить за каждую… – Пашка замялся, но потом-таки набрал: – …четвёрку».
Он приготовился к свободному уроку с бесплатным цирком.
Но всё пошло не по плану.
На седьмой минуте мытарств Лебедев положил мел и промычал едва слышно: