Покончив с крышками, психическая баба протянула чудищ Пашке, но тот замотал головой и пошёл за рюкзаком.
– Не тряси только, – предупредила Женя, самолично укладывая монстров в ранец. – Ты, надеюсь, не на велике?
– На такси, – прохрипел Пашка.
– Хорошо. Сейчас тараканов поймаю.
Пашка сглотнул, представив, как эта ведьма берёт сачок, отодвигает какой-то пуф, и оттуда бегут прусаки лавиной. Пашка тогда, наверное, на стену влезет живее всех пауков, или на люстре окажется.
Выяснилось, что тараканы живут тоже в стеклянных боксах.
Это выглядело ещё отвратительнее. Пашку чуть не вывернуло, пока она стряхивала впившихся в засунутые внутрь картонки для яиц насекомых в коробочку. От тараканьего логова тошнотворно воняло.
Он не успел возразить прежде чем ебанутая баба закинула и этот кошмар в его ещё не закрытый ранец.
Мечтая сбежать отсюда поскорее, Пашка перевёл Жене бабло по номеру телефона. Прежде чем обуваться, он перевернул каждую кроссовку и постучал по полу. Больная Женя хихикнула.
– Все пауки в террариумах, ты чего. У меня никто не убегает.
Рюкзак Пашка теперь нёс не на плечах, а на отлёте, потому что очень уж опасался, что волосатые чудовища из контейнеров как-то вылезут. По коже бегали мурашки, и казалось Пашке, что это разбежались тараканы и снуют у него под одеждой.
Ну и сюр!
От больной Жени он сошёл на пару пролётов пешком и вытащил телефон, притом с опаской: уже ждал очередной подставы. Ща как назначит ему эту гадость сожрать или ещё какой мрак…
«Квест пройден! +10 000 баллов!»
Смахнув уведомление и разбив две поступившие «G» на боку, Пашка полез в задания, закусив губу.
«41. Отвези купленных пауков по адресу: село Чемодановка, улица Кузнецова. Найди там дом с фиолетовой черепицей. Незаметно для хозяйки подложи пауков на окно так, чтобы они попали в помещение. Награда – 40 000 баллов».
Ох, ёжечки! Это чем же население дома с фиолетовой крышей так накосячило?!
Было начало пятого. Во дворе припизднутой Жени Пашка глянул по карте адрес. Было до него сорок пять минут с учётом пробок. Нести пауков домой и спать с ними в одной квартире Пашка вот совсем не собирался, и потому сразу вызвал тачку куда следует.
Рюкзак поставил сначала в ноги, от себя подальше. Потом испугался, что так твари повылезут, а он не уследит, и переставил на сиденье. Всю дорогу Пашка с сумки своей не сводил глаз.
А ведь чтобы посадить паука на подоконник, коробку – каждую! – открыть нужно будет!
Уж лучше, бляха-муха, по кладбищам ночами шариться!
Без десяти пять Пашка выгрузил свой кошмарный рюкзак за лямку на улице Кузнецова. Была она длинная и состояла из частных домов с крышами, по большей части, тёмными или зелёными.
Пашка двинул вперёд по бесконечной дороге. Нести рюкзак, в котором, кроме чудищ, были так-то ещё книги, на вытянутой руке было тяжело. Но чтобы он это на плечи повесил, или даже к себе придвинул…
Опять передёрнуло.
Дом с сиреневой крышей оказался справа, почти в самом конце улицы. Помимо всего прочего, имелся вокруг этого дома забор.
Отставив рюкзак и отступив от него на пару шагов, Пашка вынул телефон и, определив дом, как «объекты», выяснил, что живёт там Инина Анна Тимофеевна шестидесяти пяти лет.
И чего она такого нахуивертила, чтобы это заслужить?!
Дома ли бабка?
Было ещё совсем светло, и определить наличие хозяйки по включённому электричеству в окнах возможным не представлялось. Пашка, снова взяв ранец на отлёт, прошёлся вдоль забора. И приметил на заднем дворе старуху в халате и платке, на башке завязанном, которая в грядке колупалась и что-то рвала в большое жестяное ведро, бурьян, кажется.
Других жильцов, даже не прописанных, прилога в доме не показала.
Значит, хозяйка не внутри. Но, блин, на территории. И соседи тут ещё есть всяческие. Может, вырубить её на всякий случай?
С другой стороны, на бабку мордой в грядке скорее все сбегутся.
Пашка подошёл к калитке и надавил. Заперта.
Хорошо хоть собаки нет…
Он подумал-подумал и навёл на калитку камеру. Оказалось, можно было её открыть за двадцать баллов, и это в натуре сработало.
Пашка сглотнул. Приготовил мобилу на случай явления бабки. И побежал к дому.
Слева, к его большой радости, забор был высокий и с какими-то ползучими кустами пышными, и туда, в узкий проход между стеной и изгородью, выходило открытое окно, правда, с решётками.
Пашка заглянул. Спальня, кровать, гардероб, тумба с ящиками и торшер на ножке. Всё бабулькино, с салфеточками какими-то и цветастыми половиками. Блин, ещё хватит Инину удар от пауков, да отбросит она коньки, и станет Пашка натуральным убийцей, похлеще гопника Макса.
Больная Женька всяко уверяла, что сами пауки неядовитые, только может быть раздражение от волосков с их «попок». Значит, по крайней мере, в отравлении старушки не будет Павел Андреевич повинен.
Но только такое увидишь – и никакого яда не нужно, чтобы на фиг того…
Пашку опять передёрнуло.
Молнию он расстёгивал так, будто вскрывал ящик Пандоры. Засовывать руку в рюкзак побоялся и почти вывернул его. Жуткие коробки – три с паучарами и одна с мерзкими рыжими тараканами, облепившими кусок подставки для яиц, оказались на самом дне, и пришлось всё вообще на траву вытряхивать.
Пашка с содроганием взялся за первую коробку. Чудище поджало длинные лапища и вдавилось в прозрачную стенку. Волосатый монстр словно бы пялился на него россыпью глаз.
Отодрав крышку, Пашка рывком поднёс руку к окну и больно звезданулся о решётку, чуть саму коробку в комнату не уронил.
Паук шлёпнулся на крашеный пол и быстро побежал вбок из поля зрения.
Пашка только что не перекрестился. Взялся за вторую коробку. На этот раз сунул обе руки за решётку и сдёргивал крышку там. Паук оказался цепкий и не вытряхивался сразу. Пашка чуть не завопил.
Наконец, кошмарный ужас упал в комнату, и пришла очередь третьего.
Когда все адские подарки для бедолаги-Ининой расползлись, Пашка кое-как засунул книги и ручки в ранец. Перетянутую резинкой коробочку с тараканами швырнул в кусты за соседский забор.
Прокрался к углу дома и удостоверился, что старуха продолжает колупать грядку.
И со всего духу понёсся прочь со двора, молясь, чтобы его не увидел кто из соседей и чего не спросил.
Такси Пашка решился вызывать, только миновав с восемь домов и выкурив две сигареты.
От мыслей о том, как бабулька ляжет спать и ей на башку заползёт паучий мутант, пробирала дрожь.
Пашка очень надеялся, что старушенция эта – наркодилер, или забила насмерть пятилетнюю внучку розгами, или котят варит в кипятке. В общем, что кара её справедливая.
Писец, конечно.
Ему теперь самому пауки-мутанты всюду будут мерещиться! Они хоть яйца не отложили в рюкзаке-то?..
Пашка глянул на часы. Была половина шестого. Можно успеть к Зинке почти вовремя, если пошевеливаться.
Только сев в машину, он опомнился и вошёл в игру. Смахнул уведомление о сорока тысячах баллов, исправно поступивших на счёт. Поспешил глянуть новое задание:
«42. Помоги Максиму Бойко избавиться от игровой зависимости. Награда – 15 000 баллов!»
Да ну на фиг! Это ещё с какой стати?!
Пашка набычился. Облагодетельствовать бандюгана?! Вот это западло.
С другой стороны – целых пятнадцать тыщ разом. Да и бессрочный квест опять, не скипнешь его, на самом-то деле. Плюс урод этот – брат Толиковой бабы. Может, таким Макаром другу удастся помочь?..
Пашка уточнил в воцапе, как дела. Оказалось, выцарапала Яна братца с друганом из ментуры как-то. Теперь они, с Толяном на пару, пытаются его расспросить, пока безуспешно.
Ну, раз выпустили, значит… Можно и завтра этим заняться. А пока отдохнуть немного, блин.
Ну или двинуть в гости после допов, если ноги домой совсем уж идти откажутся…
Мать не звонила.
Глава 19: Безумный Макс и прочие наказания
Зинка очень радушно встретила своего ученика и бывшего квартиранта. Испекла она к его приходу шарлотку, из-за чего Пашка вдвойне порадовался, что всё-таки посетил математичку. Соколовские вещи, из тех, что валялись на спинке кресла и на стуле, она постирала и погладила, а те, что были в сумке, не трогала, похоже, вообще не открывала её – потому что остальное сложила в пакет, хотя было в сумке ещё полно места.
Всякий раз, сталкиваясь с очередным проявлением Зинкиной деликатности, Пашка офигевал оттого, как мог раньше так её недолюбливать и не замечать всего этого!
Мягко, но настойчиво, математичка принудила гостя сесть за учебники и пробежаться по последним темам, чтобы проверить, понял ли он их. И только потом пришёл черёд яблочного пирога, чая и разговоров.
– Как там дома, Соколов? – осторожно спросила Зинка. – Или ты не хочешь про то говорить?
– Мать на развод подала. Вроде как, сегодня отцу сказать должна, – признался гость неожиданно.
– Может, оно и к лучшему, – задумчиво, но грустно, протянула Зинка. – Если уважения в семье нет, то к чему травить друг дружке душу?
– Мать говорит, что батя может нас из квартиры выжить и половину её захапать. И тогда надо будет продавать, а две за столько не купишь.
– Если по закону, то должен он ещё на твоё содержание средства. И вы же с братом в той квартире тоже прописанные? Я не юрист, тут надо уточнять, но, думаю, выписать, по крайней мере, тебя до восемнадцатилетия будет непросто. Надо бы разузнать поначалу, как по закону быть должно, если дети, в том числе совершеннолетние, остаются жить с матерью. Твой брат ведь тоже к той женщине отцовой не пойдёт, когда со службы возвратится?
– Зинаида Дмитриевна… давайте про другое поговорим? Я не хочу… пусть мать разбирается.
– Конечно, Соколов, – тут же смутилась математичка. – Прости. Это всё – дела взрослых.
Вот! Вот! Эта понимает… А Другая мама что к нему привязалась?!
За шарлоткой Пашка засиделся до девяти вечера, и болтали они дальше о всякой незначительной ерунде, от которой становилось так спокойно и умиротворённо. Только, как ни крути, а домой пойти было надо. Он же сам вернулся. И сам создал другую маму.