Лицо Толика искривила судорога, он чуть пошатнулся, попытался быстро отступить, опираясь на костыль, и захлопнуть дверь – но Пашка подставил кроссовку.
– Пошёл на хуй, ёбаный шут!!! – заорал Толик и чуть не упал. Он жалко и беспомощно привалился плечом к стене. – Иди острить в кабаки! Клоун недоделанный!
– Я не… что случилась?! – ошалевший Пашка почти насильно ввалился в квартиру. Он не мог отвести глаз от пустой, напрочь пустой штанины. – Какого хера?!
– Пашок, – стиснул зубы Толик, – иди развлекайся с Марципаном своим! Проваливай на хрен! Тебе не надо меня жалеть! Ты можешь просто забить на меня, как забивал не раз! Только уже не возвращайся!
– Куда делась нога, я тебя спрашиваю?! – почти проорал Пашка. – У тебя в среду, блять, была на месте нога! Ты даже не в койке! Как такое может случиться?!
– В жопу, может, тебе остатки ноги засунуть?! – просвистел Толик. – Ты реально веришь, что ржать надо мной – норм? Проваливай!
– Толян… – Пашка попытался взять себя в руки. – Пожалуйста, просто объясни.
– Что тебе объяснить?
– Куда делась твоя нога?!
– Иди на хуй. – Толик всем весом навалился на стену и попытался двинуть Пашку костылём, но удар получился слабым.
– Тебе сложно объяснить? – уже едва ли не обиделся Пашка. Фига се, блин, у человека ноги нет, и он не может рассказать, куда она подевалась, лучшему другу!
– Мне не смешно. Свали нах! – не сдался раскрасневшийся от злобы Толик.
– Да не смеюсь я! – вспылил Пашка. – Давай я верну твою ногу игрухой.
Толик поменялся в лице.
– Ты говорил, что не сможешь, – побелевшими вдруг губами сказал он. – Что меня тогда в клетку посадят и будут изучать в закрытых лабораториях до смерти.
– Я говорил?! – выпучил глаза младший Соколов. – Когда я такое говорил?!
– Пашок, – куда менее агрессивно, но всё ещё с неподдельной обидой и злобой процедил Толик, – если ты реально можешь вернуть мне ноги… Но если это ты опять решил ржачно шутить, правда: свали и забудь. Я за эти два года привык, что превратился в мусор и им останусь почти для всех навсегда. Тебе не обязательно…
– Какие два года?! – перебил Пашка.
– После ампутации, мля! Ты спецом меня выводишь?! На фига?! Ты считаешь, мне мало?!
Соколов-младший схватился за голову.
– Ты почему решил, что у тебя нет ноги два года?! – чуть ли не провыл он.
Толик сверкнул глазами.
– Нет, серьёзно! – Пашка даже нагнулся и, получив удар локтем, смял пустую штанину на предмет даунских фокусов. Но нога отсутствовала. – Сука, не дерись! У тебя была нога в среду, ты приходил ко мне домой! Мы сидели на кухне! Блять! Можно… можно я залезу в твоё инфо и посмотрю историю?
– Те делать не хер?! – прорвало Толика окончательно, и изо рта при крике полетели капельки слюны. – Мне в восьмом классе ампутировали ногу из-за сепсиса! Спасибо, конечно, что ты всё ещё со мной дружишь, но с таким уебанским юмором лучше на фиг свали!!!
– Можно я посмотрю твоё инфо и потом сразу верну ногу на место прилогой? – уточнил Пашка.
И Толик мигом превратился в другого человека. Перестал орать, злиться, ерепениться. Присмирел и изменился даже на вид, будто лицо заменили на похожее, но не это. К тому же оно из красного сделалось белым в секунду.
– Ты… можешь… убрать инвалидность? А как же все и лаборатории? – почти что прошептал он.
– Есть адаптация восприятия. Я могу… – Пашка запнулся, и сам побелел.
– Что ты можешь? – дрожащим голосом уточнил друг.
– Адаптация… Погоди-ка… – В башке у Пашки стремительно завертелись шестерёнки, но пока в разные стороны без всякой системы. Было только ощущение, что он уловил какую-то ниточку… – Ты с кем-то ссорился? Недавно? Пересекался? Из пользователей? С Островской там не срался? Ну, с бабой Макса?
– Какого Макса?
– Брата твоей девушки, блин! – буркнул Пашка и получил по морде. Сильно, с размаху и на этот раз метко. – Су-у-у… что ты… – взвыл он перекошенным ртом. Давать сдачи чуваку без ноги рука не поднялась.
– У меня нет и не может быть девушки, блять! – проревел Толик, к которому вернулась вся сдувшаяся ярость.
– А Яна?! – прохрипел и тут же поморщился от боли Пашка. Засадили ему знатно!
– Слушай, Пашок, – подрагивая сказал друг, – если я тебе слил, что эта журналистка крутая, если она меня жалеет и приходит после интервью, это не значит, что ты можешь стебаться надо мной и…
Пашка вытащил телефон и вырубил Толикову энергию на фиг, свободной рукой сжимая пульсирующую челюсть. Потом убрал последствия нападения на свою персону, закрыл входную дверь и сел на пол перед бесчувственным другом.
Как он и заподозрил минуту назад, в истории Толиковой памяти числились одни сплошные фейки. Типа в сентябре 2015-го они с Пашкой свалили на незавершённую стройку неподалёку, хотя батя Толика это чётко и популярно запретил, и там Толян расхерачил ногу и новенький ботинок на хрен каким-то обсосанным штырём. Заметая следы преступлений, дело это он скрывал. Поднявшуюся температуру выдавал за результат простуды, с кровати не вставал и хромую, опухающую ступню не светил. Так он почти неделю водил за нос мамку и батю, пока не увезли Толика на «скорой» почти без сознания и не вернули совсем без ноги, от которой распространился сепсис.
Вся жизнь Пашкиного друга изменилась, хотя ему удалось остаться учиться в прежней школе, где, безногого, его люто травили Славка и его прихлебатели. Яна по этой липе писала статью о жертвах не оказанной вовремя помощи на какой-то сайтик, нашла его в вк и обратилась за интервью, а потом они стали то и дело общаться – как друзья и не более, хотя безногий Толик в неё втюрился по самые помидоры. Все события жизни и социальные связи друга были исковерканы до неузнаваемости в этой фейковой муре, Пашка чуть глаза не выронил на пол, пока клацал некоторые видосы из истории в башке друга.
Это могла устроить только такая тварь, как Островская! Больше некому!
Ну, сучара…
В прилоге дали дракона.
Пашка стиснул зубы, разбил достижение за гнев на звёздочки и навёл на Толика камеру. Залез в анатомический справочник. Вернул ногу и адаптировал восприятие. Забыл только вовремя поднять башку и глянуть, как конечности на деле отрастают: когда спохватился, Толик валялся у плинтуса целый и даже в обоих носках.
Наверное, лучше ему про это не рассказывать. Так и в дурку уехать недолго, если знать и поверить, что любое твоё чёткое воспоминание может быть сляпано парой тыков в экран каким-нибудь долбодятлом.
Пашка полез в память и просмотрел адаптированный видос своего «визита в гости». На кадрах он сам, Павел Андреевич Соколов, в полном искреннейшем ахуе допытывался, откуда у Толика взялась давно ампутированная нога.
Да ну чтоб его! Издевается, в натуре, прилога!
Не, ну это надо ж как-то объяснить, такое снижением важности не пофиксишь.
Срань Господня!
Игруха радостно вручила «гимель» за богохульство.
Пришлось врубать Толика на место и кое-как растолковывать ситуацию, хотя на этот раз друг не поверил ни единому Пашкиному слову, даже когда младший Соколов показал подлинный видос из собственной памяти о том, как Толик открыл ему дверь.
– Ща нейросетки и не такое сляпают, – проворчал он, отсмотрев ролик. – Не гони. Это ты пургу нёс, что у меня ноги быть не должно, как припизднутый!
Хотел Пашка поспорить, а потом передумал и заявил, что решил Толика приколоть, типа не удержался. А его не проведёшь, даже и игрухой этой.
Остался прежний ногастый Толик довольным, даже когда Пашка в плойку гамать отказался и свалил по-быстрому.
Выйдя на улицу, сел он жопой на бордюр, выкурил две сижки, собираясь с мыслями (и всяко стараясь прекратить вызверяться), а потом написал Островской в телегу. Что встретиться надо.
Она тут же ответила, типа никак не может. Чем полностью себя выдала.
«Найду тебя всё равно, блять!» – написал Пашка свирепо, смахнув пуш с новым драконом.
«Через полчаса за школой», – после очень долгой, минут в пять, а то и семь, паузы ответили в чате.
Ну-ну. Дебилка недоделанная. Вот и на что она рассчитывала, бляха муха?! Ну на что?! Что у него баллов мало на балансе? Какой смысл в этой лаже?!
Явившаяся на стрелку Островская Пашку не признала. Он на фоне волнений как-то подзабыл о своём маскарадном преображении, даже борода после потрясений у Толика перестала чесаться и напоминать о себе.
Островская же так и подпрыгнула, когда левый чел, проходивший мимо, вдруг заговорил Пашкиным голосом.
– Это что за на фиг?! – вытаращила зенки ненавистная товарка по душепродавству.
– Это тебя вообще ебать не должно, – отрезал Пашка. – Жопу свою игровую и сисяры с губищами комментируй.
– А вместо большой машины у тебя теперь стручок, как у жителей Африки? Под стать содержанию головы? – съёрничала Островская, то и дело скача нервным взглядом с Пашкиной новой рожи на руки. Они были пустыми, но телефон торчал из заднего кармана штанов так, чтобы выхватить быстро. А попробует напасть со своими приколами Капитана Америки, так он её удивит похлеще, чем изменениями рожи! Тоже уж прокачался по-всякому!
– Считаешь, что я тупой?! – поинтересовался Пашка свирепо. – Что не пойму ни фига, так ты подумала?
Островская изменилась в лице, чуть дёрнулась назад, словно отпрянула, но всего на пару сантиметров, верхней частью корпуса. А потом стиснула зубы и прищурилась.
– Ну не особо острый, как по опыту, – с вызовом уведомила она. – Хотя чьи мозги поюзать вроде ориентируешься. Так что и мне не мешай. Как ты это сделал?
– А много ума не надо! – парировал Пашка. – Только ты одна такая сука и живодёрка!
По лицу Островской скользнуло недоумение, и она сузила глаза больше.
– Я такая сука, чтобы?.. – подозрительно уточнила ненавистная собеседница.
– Чтобы Толяна без ноги оставить! – крикнул Пашка, чувствуя жопой вибрацию: факт опять дракон. – Ещё раз такое вычудишь, я твоему Максу хер оттяпаю, поняла? Безвозвратно!