Глава 12
Что ж, я вляпалась по уши, причем сразу в обоих. Особенно остро это ощутила, когда Данила был вынужден убежать по делам и без него сразу стало чего-то не хватать. Я не верю во всякие ауры и осязаемую энергетику, но верь я, то сказала бы: Данила теплый и легкий – и с ним невольно становишься такой же теплой и легкой. Но Артур – впечатляющий, как породистый жеребец. Его и тронуть-то боязно, на каком-то подсознательном уровне улавливаешь взгляд немного свысока и главенство. Однако я тронула, хотя и пребывая в стрессовом состоянии. Тронула и получила его, но в другой раз нужно будет заново набираться решимости. По всем его словам, по всем поступкам очевидно, что не оттолкнет, но тревога продолжает вибрировать на задворках сознания. Эту тревогу только Данила и не замечает, потому и Артур в его присутствии становится словно теплее и легче.
Я вляпалась, но и они только еще сильнее запутывают. Сейчас с уверенностью могу сказать, что оба ко мне испытывают не просто интерес. Страсти в них предостаточно. И это именно страсть – голая в своей похотливой очевидности. О любви речи в таких отношения не идет, песня вообще о другом. Это просто сумасшедший опыт, неописуемые впечатления, зашкаливающие эмоции и несдерживаемые желания – тоже очень и очень много, но во многих женщинах заложена бомба с часовым механизмом, которая обусловлена ее природными инстинктами. Женщина чувствует себя увереннее, когда ее любят, а не только хотят. Когда с ее участием строят планы на всю оставшуюся жизнь и уж точно не допускают в мыслях измен и секса с другими самцами. Мы все в некотором смысле остаемся животными с заложенными алгоритмами поведения – и никогда прежде я не чувствовала это так ясно. Сколько ни дали бы мне Артур и Данила, мне всегда будет мало, поскольку получаю я только страсть – одну из граней многоликого чувства. Но ничего не делаю, чтобы это прекратить, силы воли не хватает. Или же все еще банальнее – я, вероятно, просто стерва, которой очень нравится использовать сразу двух самцов и наслаждаться тем, как они переступают ради меня через свою исконную природу? Да, неприятно признавать, но на правду похоже. Сплетницы в офисной курилке даже не представляли, что поливают меня более чистой грязью, чем я справилась сама. У них желчи не хватит на правду.
– Артур, – я шептала, когда он делал вид, что увлечен телепрограммой, – меня так сильно все смущает. Наверное, я должна извиниться, что буквально накинулась на тебя сегодня. Поверишь, что я никогда подобного не делала?
Он переплел наши пальцы, большим оглаживая мою кожу, но от экрана не отвлекся:
– Поверю, Лика. Я тоже до недавнего времени многого не представлял. Но давай просто поплывем по течению, раз все равно уже в нем?
Я не совсем поняла, что он имеет в виду: секс в его кабинете или Данилу. Переспрашивать не отважилась. А через некоторое время он ушел, поцеловав лишь напоследок и не объяснив причину спешки. Нет, на раздражение это не было похоже – скорее на нежелание мне быстро надоесть. Но разве такой мужчина может опостылеть? Да я бы радовалась только от того, что могу на него открыто смотреть.
Остаток недели он заваливал меня работой с каким-то ненормальным усердием. Мне изнутри процесса было хорошо понятно, что некоторые задачи вполне можно было отложить – на тот период, когда ослабнет текущая загруженность, однако шеф распоряжался однозначно: отсканируй сейчас, перепроверь после обеда, добудь подшивки в течение часа, хотя они и понадобятся недели через две. Быть может, Артур специально меня отвлекал работой? Чтобы поменьше переживала и совсем не находила времени на изнасилования собственного начальника на его же столе. От мысли рассмеялась себе под нос и взялась за подшивки. Это не напрягало – наоборот, выглядело заботой. Напрягало же другое – ни один не позвонил вечером и не вытянул хотя бы на короткую прогулку. Из-за занятости, конечно, но таким образом у меня оставались целые вечера на раздумья!
И, в точности по прогнозам Артура, в любую свободную минуту я думала о предстоящей субботе. Никто меня насильно никуда не потащит, но репетиции отказа перед зеркалом меня не успокаивали. Зато репетиция согласия, вырвавшаяся для пробы, закрутила воображение, аж щеки запылали. Нет, они же несерьезно? Они же не имели в виду, что я буду заниматься любовью с Данилой, а Артур будет на это смотреть? Последний сказал: «Интересно, что я почувствую», но мне было интересно, что при этом почувствовала бы я.
В итоге в субботу я вскочила в шесть утра и не могла больше удержать себя в постели. Душ приняла дважды, весь гардероб перерыла, думая, что надеть. Выбрала в конце концов самую закрытую и несексуальную одежду – тонкие летние джинсы и футболку. Если я сама не придумала, как озвучить свое отношение, то пусть хоть наряд играет в графе сдержанности. И дальше я в прямом смысле сходила с ума от ожидания. Они не звонили! Они попросту забыли обо мне или все-таки расслышали мой отказ, произнесенный на этой же кухне? До восьми утра я обвиняла себя в глупости. К десяти утра обвинила их обоих в черствости. К двенадцати дня – отключила телефон, чтобы меня уже не нашли. К двум пришла в уверенность, что самый интересный период в моей жизни закончен, больше ничего подобного я не испытаю, выйду замуж за какого-нибудь занудного упыря и буду представлять в постели с ним по очереди то Артура, то Данилу. Включила телефон, уже без эмоциональных потрясений отметила, что мне так никто и не позвонил, и вскрикнула, когда он завибрировал прямо в моих руках.
– Добрый день, принцесса! – оглушил после долгой тишины громкий голос Данилы. – Сколько тебе надо времени, чтобы собраться?
Да я уже несколько часов как собралась.
– Не знаю… Даже еще не думала из кровати вылезать. Полчаса хватит, наверное. А мы куда?
– Неужели забыла? – он ухмыльнулся. – К Артуру едем.
– К Артуру? – я взбодрилась окончательно. – Ты ведь вроде к себе приглашал.
– А он перепригласил! Возможно, хочет показать свой сад, чтобы мой сад по сравнению с его садом выглядел идиотской помойкой. У него там, наверное, даже цветы пыльцу не раскидывают – опасаются хозяйского нрава. В общем, мы к трем к нему, а до этого еще успеем где-нибудь перекусить. Опасаюсь ехать к нему совсем голодным. Он случаем не веган?
– Нет. Артур при тебе в ресторане отеля мясо заказывал! С чего ты вообще такое взял?
– По выражению его рожи! Ну ладно, уговорила, тогда попробуем довериться. Давай через полчаса выходи, я подъеду.
Все тридцать минут я стояла перед зеркалом и думала, не стоит ли сменить джинсы и футболку на что-то более открытое. Я так стеснялась сказать свой ответ, а меня ведь спросить-то и забыли. Вернее, предусмотрительно забыли спросить, это я с отказом должна помучиться, а с согласием – выходи и поехали.
Я и вышла, тем самым решая, хотя и волновалась сильно. Данила во время поездки с удовольствием вещал про сумму и условия контракта, а я не определилась: радоваться за него, как за очень симпатичного мне человека, или негодовать, поскольку договор он этот украл, по сути, у нас. И у другого очень симпатичного мне человека. Умудрилась совместить оба мнения:
– Уверена, что ты справишься с этой работой идеально. Но и Артур сделал бы не хуже. Нравится тебе или нет, но вы с ним примерно на одном уровне профессионализма. Или даже он немного опережает…
Данила чуть приглушил голос:
– Никогда ему мои слова не передавай, но я об этом давно знаю. Ладно, теперь о твоих делах. Пережила сплетни о себе? Если надо помочь спрятать трупы – только свистни.
Я усмехнулась:
– Пережила. В смысле, остыла уже. Пусть говорят что угодно. Меня тогда парализовало, что их распускает моя подруга… То есть я считала Юльку своей подругой, потому так близко к сердцу и приняла. Но ведь давно знала, что она тоже влюблена в Артура, отсюда и столько яда!
– Тоже? – он улыбнулся, глянув на меня.
Смутилась немного:
– Я не это имела в виду, Данила.
– Можешь не оправдываться, – он стал серьезнее. – Вообще никогда и ни перед кем не оправдывайся за то, что чувствуешь. Главное, себе не ври. Не представляю свое существование, если бы я делал не то, что хочу сам, а чего хотят другие.
– Вся твоя жизнь тому доказательство! – припомнила я. – Это ведь ты пришел на обустроенный рынок и забрал клиентов «Ландшафта», только потому захотел. – Он в ответ лишь плечами пожал, не стесняясь обвинений. И я сменила тон: – Данила, я понимаю, почему ты пригласил меня сегодня. Но зачем позвал заодно и Артура? Да еще и согласился ехать к нему же.
Снова один обжигающий взгляд по моей щеке и спокойное объяснение:
– Потому что без него будет не то. Не обманывайся его сдержанностью, зеленоглазка, наш общий говнюк – это самая настоящая бочка дегтя, меняющая вкус любого меда.
– Не поняла.
– Разве? А по-моему, все наглядно. Сегодня будет еще одна демонстрация – закроешь пробелы, если они останутся.
Я снова вспомнила о причине своего взволнованного состояния. Говорить об этом прямо очень не хотелось, но я себя заставила:
– И что же? Он правда будет только смотреть на… ну, как мы с тобой…
– Будет, будет, – заверил Данила. – В этой авантюре он точно подыграет, но потом отыграется – не представляю каким образом. Если еще не заметила, что когда ему рвет башню, он становится еще холоднее, чем обычно, и начинает контролировать происходящее еще больше, чем всегда. Не удивлюсь, если он нам с тобой еще и приказывать начнет, что именно делать!
– Ой… я, кажется, лучше домой поеду… Слушай, Данила, ну правда – у меня от страха поджилки трясутся.
– От страха ли, хорошенькая принцесса, от него ли?
Громкий хохот вытаскивал мою смелость наружу, но ее явно не хватало для того, чтобы пальцы перестали подрагивать. От страха ли? Эх, Данила Мамонтов, у тебя просто дар – заговаривать зубы и сбивать с толку! Твоя самая лучшая и самая худшая черта.
Артур нас ждал – он выглянул в гостиную из кухни, приглашая: