Я откинулась немного назад и только тогда вспомнила об Артуре – тот стоял с полным бокалом вина всего в двух шагах от нас. С трудом оторвал взгляд от того, что вытворял с моей грудью рот Данилы, поднял его на лицо. Почему-то улыбнулся и прошел к креслу. Сел там, ни на секунду не ослабляя внимания. Закинул ногу на ногу. Ну надо же, просто директор, проверяющий работу персонала! Ничего дикого перед его глазами не происходит! Чё-ёрт, как же это заводит. Бешенство какое-то!
Данила развел мои бедра, приподнял для удобства и начал целовать внутреннюю сторону, вызывая во всем моем теле непреодолимую истому. Мне же хотелось, чтобы он тронул меня там – хотя бы прикоснулся пальцами. Но он будто нарочно дразнил, возбуждал, но не давал желанного. Я сама вцепилась в его футболку, чтобы иметь возможность прикасаться к потрясающему телу, но Данила некоторое время не позволял этого сделать. Ему нравится, что я обнажена, а он нет? Или это часть игры?
Наконец отстранился, встал, сорвал футболку одним рывком через голову, откинул на пол и расстегнул брюки. Я снова скосила глаза на Артура – тот будто окаменел, застыл от напряжения. Но и не думал останавливать или принимать участие. Его взгляд стал пьяным, он скользил по всему моему телу, спотыкался о колечко пирсинга, а дыхание будто затруднилось. Исследует свои реакции на происходящее, как и собирался? Черта с два! Ему нравится, он загипнотизирован нашим возбуждением, он ждет следующего шага! И кто же больший извращенец – он или я, от этого взгляда желающая еще сильнее раздвинуть бедра, чтобы ему было лучше видно?
Данила же вовсе перестал спешить, он словно нехотя избавился от брюк, обнажил член и несколько раз прошелся по нему, возбуждая себя еще сильнее и наблюдая сверху за мной. Сложен как Аполлон – и хорошо об этом осведомлен. Каждая мышца выделяется рельефом, живот поджарый с явственно очерченными кубиками, сильные мускулистые ноги. Мужчина большой – весь, я все еще помню, как скользил его крупный орган в моем рту. Сглотнула судорожно, представляя, что снова беру его губами… Однако у Данилы было другое на уме.
Он подался ко мне, толкнул на спину, замер ненадолго сверху. Раздвинул коленом мои и через пару секунд вонзился в мое тело одним толчком. Он большой, у меня внутри возникло ощущение растянутости на грани с болью. Но вторым толчком он заставил все мое дело выгнуться, приспосабливаясь и принимая глубже. От третьего движения я вскрикнула – уже не от боли, а от ненормального скачка ощущений, которые становились все более запутанными. Одновременно приятно и неприятно от растяжения. Постоянно ловила на себе взгляд Артура – он просто наблюдал, даже не дышал и себя не трогал. И это чрезвычайно заводило – его возбуждение, которое он держал под контролем. И кончать я буду, вероятно, под этим же пристальным взглядом. Но как только я привыкла к ощущениям и немного расслабилась, Данила остановился. Вышел из меня подхватил и перевернулся, поддерживая меня под ягодицы над собой.
– Давай же, детка, теперь твоя очередь, – от вида его возбужденного лица и раскрасневшихся искусанных губ у меня поплыло сознание.
Я опускалась медленно. Пенис стал каменным и немного пугал, потому я осторожничала и давала себе возможность привыкнуть. Когда впустила его полностью, выдохнула и уперла руки в мускулистую грудь, не в силах даже пошевелиться. Но Данила сам начал направлять мои бедра и подаваться короткими толчками вверх. Я задвигалась, ища свой темп и угол – и когда нашла, выдала невольный стон. Только тогда он перестал руководить и скользнул к моей груди, чтобы с нажимом ласкать.
К удивлению и несмотря на крайнюю степень возбуждения, я очень быстро начала уставать – оказывается, это физически не самое простое занятие. Но со стороны раздалось с давлением:
– Быстрее, Лика. Делай это резче! И не смей пока кончать.
Артур не выдержал – он не участвовал сам, но без контроля процесс оставить не смог. И этим чудовищным тоном отдавать приказы в такой момент – немыслимо. Но почему же я сразу почувствовала себя близко к пику, как будто моему телу требовалось его разрешение или запрет? И задвигалась я интенсивнее, Данила с рыком перехватил меня за ягодицы и начал направлять с силой, как будто и сам попал под ауру приказного тона. Мы окончательно синхронизировались, спутались телами и желанием, и теперь мне уже хотелось еще и еще сильнее, без пощады к себе, лишь бы ощущения стали острее, а хладнокровный наблюдатель не усомнился в нашем рвении. Я знала, что он видит все, запечатывает в памяти каждый штрих, включая мое искаженное страстью лицо и порывы, несущие наши тела к развязке. Кончая, Данила буквально вонзил пальцы в мои бедра. И его оргазм подстегнул мой – я сорвалась в блаженство через секунду и бессильно упала на его грудь, тяжело дыша и еще долго ощущая, как внутри все сжимается, очень медленно ослабляя накопленное напряжение.
Кажется, я участвовала в каком-то соревновании – мне успели выкрикнуть правила – и его с треском провалила. Приз все равно получила. И это было…
– Аж в голове шумит, – призналась я шепотом. – Не двигайся, Данила, я вымоталась до состояния тряпки…
По моим волосам прошлась рука, скользнула на голую спину и с нажимом двинулась вниз по позвоночнику. Это не Данила, я ощущала его руки под своими. Артур, но его прикосновение не может быть неприятным или странным. Как не может быть неприятным его голос, раздавшийся прямо перед моим лицом и вынуждающим распахнуть глаза:
– С ума сошла, красавица? Все только начинается. Как и договаривались, тур я выдержал. Но никто же здесь не думал, что это будет единственный тур?
И многообещающая белозубая улыбка. Язык, коснувшийся пересохших губ. Подо мной завибрировало – Данила бесшумно рассмеялся. Он, наверное, сразу предполагал, что примерно так и произойдет. И мое измученное удовольствием тело никого из них не остановит.
Глава 13
Их секс сначала опустошал меня до донышка, а потом заполнял греховными эмоциями – одна другой чернее. Я хотел ее взять – именно в тот же момент, когда он брал ее. И стоило немыслимого самоконтроля не двинуться с места, не нарушить единственное оговоренное условие. Но когда она оказалась сверху, я почти слетел с катушек. Стоило подойти, толкнуть девушку на его грудь и войти сзади. Остановила меня уже не собственная сила воли, а страх напугать – двойное проникновение, да еще и без подготовки, может стать финалом в таких феерических отношениях. Лике не должно быть больно – она потерпит максимум легкий дискомфорт и только при условии, что он будет на двести процентов компенсирован удовольствием. Ее удовольствие – наш движок в отношениях с участием третьего лица. И именно оно – ограничитель, иначе мы уже скатились бы в такое, о чем потом могли и пожалеть.
Отметил и еще одно – уже неприятное. Мамонтов – немного животное. Хотя не немного. И Лике это жутко нравится – именно такой секс без изощренных ласк и изобретательности, дикий танец, когда грязный мужик в шкурах с нехилым елдаком просто берет то, что ему принадлежит. Даже толком не поцеловав, не возбудив до хриплых стонов, раздвигает ей ноги пошире и вонзается без какого-либо самоконтроля. Я так не умею, мягко говоря. Обычно не умею – наш первый раз в расчет не беру, тогда вообще все вылетело за пределы. Он и перевернулся-то только для того, чтобы меня сильнее пробрало: мол, гляди, Артурчик, она все делает сама и остановиться не может, сгрызи себе локти от злости. Злости во мне не появилось ни капли – уже полученное возбуждение не дало ей вырасти. Или злость как раз была, просто неопознанная? И именно она рисовала в голове картинки расправы.
Раздеваться пока не хотелось. А вот растормошить заново уставшую Лику – очень даже. Вот именно такую: полностью расслабленную и с трудом соображающую. Оргазмом утомилась, надо же. А кто ей вообще разрешал? Чтобы удовольствие было немыслимым – его надо накопить. Бесит, когда идеальный план разваливается из-за других.
– Иди, иди сюда. – Я потянул ее за плечо, едва она распахнула глаза. Демонстративно указал взглядом вниз. – Здесь еще один человек нуждается в твоем участии.
Лика предсказуемо не сопротивлялась, сползла на пол, встала на колени, судорожно сглотнула. А, то есть уже соображает! Еще лучше. Я просто ждал, не желая ей ничем помогать. Видимо, действительно злюсь, просто злость приняла такую странную форму.
Она приподнялась и начала расстегивать мои брюки, стянула их до самых коленей, тяжело задышала. Мне было плевать, что теперь Мамонтов за нами наблюдает, но он не собирался держаться слишком долго вдали: стек с софы за ее спину и начал ласкать спину, целовать в шею. Вряд ли он хочет прямо сейчас повторить, но его, как и меня, ее обнаженная кожа раззадоривала на любые прикосновения. Пусть гладит, пусть помогает ей решиться.
– Поцелуй, – попросил я сдавленно.
Она прикрыла глаза и аккуратно коснулась губами головки, посмотрела на меня снизу и, уже глядя так, облизала ее всю. Ощутив, как любое ее действие отражается на мне, как заметно наливается орган кровью, почувствовала первый азарт – и уже безбоязненно взяла его в рот, посасывая.
– Нет-нет, – я тронул ее голову, – не спеши. Пройдись сначала языком с нажимом, потом попытайся создать плотное кольцо. И где твои руки? Займи их чем-нибудь, что осталось без внимания, а потом будешь себе помогать у основания ствола – ну, если сама желаешь, чтобы это не затянулось на часы.
У нее получалось все лучше, у меня все вверх уже поджималось даже от неумелых ласк, а уж когда она примерно поняла, что надо задать ритм, вообще колени задрожали. Раздался смешок Данилы:
– Тебе в преподы надо было идти, раз в дизайне все равно не получилось. Доцент кафедры минета.
Заткнулся бы он. Вот реально – завалился бы чем-нибудь навсегда, чтобы даже звуков не издавал. Особенно в те моменты, когда я не могу отвечать. Лика немного сжала ладонь у основания и задвигалась резче, я чувствовал ее язычок снизу – и от этого давления слишком быстро летел в бездну. Зарыл пальцы в ее волосы, невольно подгоняя и вынуждая заглатывать глубже. Возможно, выходило слишком жестко, но раз Лика не отстранялась и не пыталась вырваться – я давал себе все больше и больше воли, уже вколачиваясь в податливый теплый рот.