После таких откровений мой энтузиазм резко приугас. Я задумалась, потом встряхнулась:
- А мои точки? Это что?
- А это собственно точки и есть. Магия – это внешняя энергия. Она существует повсеместно. И живой организм не может существовать, не соприкасаясь с магической средой. Так же, как не может существовать без пищи, воды и воздуха. И то, что тебе представляется точками, это как раз те места, в которых внутренние потоки энергии соприкасаются с внешними. Через эти, как ты говоришь, точки, внешняя энергия уравновешивается с внутренней.
Я открыла рот, чтобы задать напрашивающийся вопрос, но тут где-то рядом что-то мерзко затрещало. Я от неожиданности дернулась, подпрыгнула, и обнаружила себя сидящей на кровати в собственной комнате. Рядом на тумбочке издевательски трезвонил будильник.
В подъезде было пусто. Даже ржавой лужицы не крыльце не было, видать, не успело натечь. Я пожала плечами и потопала трудиться, удивляясь такому своему равнодушному отношению. Ну а что горевать? Теперь в городе будет на два уголовника меньше. И не нужно петь мне песен на тему «это все же люди». Вот когда такие «все же люди» прижмут вас в темном переулке, когда ножичек приставят к горлу, расскажите им об этом. А потом расслабьтесь и попытайтесь получить удовольствие.
Но хорош об этом. Не стоят бандиты того, чтобы о них говорить. Лучше я расскажу о том, что было на работе. А на работе был цирк. С конями и клоунами. Потому что в контору снова принесли повестку. В полицию. Главбуху. Когда он ее увидел, то, как те осьминожки из мультика, принялся переливаться разными цветами. От обычного поросячье-розового к белому, потом в сине-зеленый, потом в багровый с фиолетовым отливом… Были еще всяческие оттенки, но я не стала заморачиваться. Инфаркт не случился – и ладушки. И вот сидел мужик, осьминожничал, и непрерывно губами шевелил, словно матерился шепотом. Хотя, скорее всего, именно этим он и занимался. Потом – видимо, когда подошло время – поднялся, оделся, кинул на меня убийственный взгляд и свинтил. И в этот день больше не показывался. Ну а я, собственно, по этому поводу ничуть не горевала. Мы с тетками выпили чаю, еще раз выпили чаю, в перерывах между чаем хорошо так поработали, а потом работа закончилась, и я пошла фехтовать.
Как я уже говорила, на фехтование я ходила для собственного удовольствия. Парни скакали со своими палками, дубасили друг друга боккенами, сэнсэй Наумов ходил и ударами палочки поправлял учеников, а я от души развлекалась со своими саями. Была у меня, конечно, мечта: попасть хоть на пару-тройку уроков к настоящему мастеру именно этого оружия. У меня ведь наверняка есть какие-то ошибки, а какие-то приемы, ката, я и вовсе не знаю. Но это так, к слову. А вообще сегодня мне должны были притащить от кузнеца мой стилет.
Парочка близнецов, Коля и Костя, оба белобрысые, здоровенные – под метр девяносто, встретили меня перед дверями зала.
- Привет, пацаны! – махнула я им рукой.
- Здоров, Таська, - отозвались ребята.
- Ну что, где мой ножичек?
- А… Это…
Колька замялся, и его братан взял на себя всю тяжесть объяснений.
- Тась, тут вот какое дело: кузнец что-то такое в твоем кинжальчике увидел. Мы к нему сегодня забежали перед тренировкой, а он весь в экстазе, глаза бешеные, сам как на шарнирах весь мотыляется. И очень он просил, понимаешь, хозяина кинжала ему представить. Какие-то там нашлись секреты, которые нужно непременно из рук в руки рассказывать. Нам, понимаешь, не доверил. Даже обидно как-то.
Костик деланно вздохнул.
- Ну познакомиться-то я не против, - не стала я упрямиться.
Мне и в самом деле было интересно поглядеть на настоящего кузнеца. А уж побывать в настоящей кузне – это ж такое приключение! Но вот то, что стилет этот кузнец у себя придержал, мне активно не понравилось. Впрочем, встреча в любом случае все решит. А эти два лба пусть сопровождают и оказывают, при, необходимости силовую поддержку.
- И когда этот ваш кузнец хочет увидеться?
- Он сказал, в любое время на твое усмотрение.
Я быстро прикинула свои планы. А что? Выходные не за горами.
- В субботу, в десять утра. Годится?
Парни дружно закивали.
- И передайте этому товарищу, что без своего кинжала я от него не уйду.
Послушавши себя и как следует поразмыслив, я решила, что сегодняшняя тренировка – не самое важное событие в жизни. А вот результаты Саныча – это да, это важно. Я заскочила в зал, показалась сэнсэю Наумову и поскакала в другую сторону.
Сегодня занимались новички. С ними справлялись, так сказать, старшие ученики, по совместительству младшие тренеры. Понятное дело, Саныч решил, что тренировочный процесс вполне обойдется без него. По крайней мере, я бы на его месте именно так и поступила. Да и вообще он сегодня не появлялся. Первая посетившая меня мысль была – позвонить. Но вот проблема: за все одиннадцать лет знакомства я ни разу не видела в руках тренера сотового телефона, даже самого примитивного. Да и потребности звонить как-то не возникало. Нам с Санычем вполне хватало общения на тренировках.
Короткий опрос имеющихся в наличии старшаков выявил: у Саныча дома имеется допотопный проводной аппарат. Вот чесслово: я думала, что таких уже не осталось. Ан нет, не все динозавры еще повымерли! А еще номер этого самого телефона был указан на бумаге, преспокойно висящей на стене в тренерской. В той самой Санычевой кондейке. Спрашивается, где были мои глаза все эти одиннадцать лет! Страдая от осознания собственного идиотизма, я выдернула из кармана смарт и набрала номер.
Дозваниваться пришлось долго. Я уже начала беспокоиться: мало ли что могло произойти. Но после не то десятой, не то двадцатой попытки на другом конце провода все-таки сняли трубку и очень недовольный, но вполне бодрый голос спросил:
- Кого там черт несет?
Я за эту четверть часа, проведенную в прослушивании длинных гудков, уже чего только себе не намнила. Поэтому простила бы тренеру даже матюки. И, проигнорировав форму и содержание вопроса, радостно отозвалась:
- Сан Саныч, это я!
- Таська? Ты, что ли?
- Угу!
- И?
- Есть тема.
Саныч долго не раздумывал.
- Адрес мой знаешь?
- Не-а.
- Записывай.
Я добросовестно записала улицу и номер дома и отправилась в гости.
Глава 8
Идти было недалеко – всего четверть часа прогулочным шагом. Ну а если чуток поспешить, можно добраться и вдвое быстрее. Улицу эту я знала, и это место – мимо пробегала по дороге домой. Жил Саныч в девятиэтажке – «свечке». Квартиры в этих домах малюсенькие. Кажется, хрущевки – и то попросторнее будут.
Нужная квартира нашлась, что неудивительно, почти на самой верхотуре. Едва я нажала кнопку звонка, как дверь практически сразу открылась и на пороге возник Сан Саныч собственной персоной. Выглядел он вполне целым и здоровым, и это меня успокоило: сильно наэкспериментировать он еще не успел.
- Раздевайся и проходи на кухню, - буркнул тренер и исчез.
- Угу! – пропыхтела я, развязывая шнурки на ботинках.
Разулась, разделась, сумку на тумбочку поставила и потихоньку двинулась на кухню, найти которую было совсем несложно: достаточно просто идти на запах. По дороге я оглядывалась по сторонам: любопытно же! Все-таки первый раз в доме, надо все поглядеть. Вот только глядеть особо было не на что: обстановка спартанская, все везде чисто, пыль по углам не валяется, вещи не разбросаны, что, кстати сказать, многое говорит о человеке. Но, собственно, большего я увидеть не успела, потому что кончился коридор и началась кухня.
Тренер сидел за столом, на котором уже стоял накрытый полотенцем заварник, а рядом немаленькое блюдо с печеньем, явно домашним. Это что, Саныч занимается выпечкой? Я уселась за стол, получила в руки чашку свежезаваренного вкуснючего чая и ухватила из блюда печенюшку.
- Фкуфно! – оценила я кулинарное мастерство пекаря и потянулась за следующим печеньем.
Какое-то время мы просто сидели друг напротив друга и пили чай. Но все хорошее в этом мире рано или поздно заканчивается. Так и сейчас: чай был выпит, Саныч глянул на часы, убрал полупустое блюдо в шкаф и скомандовал:
- Хорош лопать сладкое, растолстеешь. Пошли лучше прогуляемся.
Я пожала плечами, поднялась и пошла одеваться.
На улице уже почти стемнело. Зажглись фонари, резко убавилось число людей на тротуарах и машин на мостовой. Какое-то время мы шли молча. Я – потому что просто так болтать не хотелось, а главное на ходу рассказывать было как-то неправильно. Саныч тоже молчал, и выглядел весьма задумчивым. Наконец, дойдя до небольшого скверика, мы остановились.
- Как ты думаешь, зачем я тебя вытащил? – спросил меня тренер, когда мы устроились на лавочке.
- Ну… - задумалась я, вспоминая все недавние события, а заодно детективные и шпионские сериалы, в которых фигурировали богатые негодяи. – Вы думаете, что вас подслушивают?
- Скажем так, я должен учитывать такую возможность. Но проверить, увы, не могу. А здесь нас точно никто не слышит, так что рассказывай.
Я, не заставляя себя упрашивать, принялась пересказывать все то, что накануне услышала от Мирланды. Много времени это не заняло, зато после того, как я замолчала, Саныч на некоторое время впал в глубокую задумчивость. А я от нечего делать принялась разглядывать растрескавшийся асфальт, черные кусты и деревья с остатками листьев, литую чугунную решетку ограды, сделанные в стиле позапрошлого века фонари и проходящих мимо людей.
Мое внимание привлек мужчинка, сидевший на лавочке на другой стороне аллеи метрах в пятидесяти от нас. Что-то в нем было не то. То ли поза, то ли движения, то ли то, что он, как и я, поглядывал вокруг, но почему-то избегал прямо глядеть на нас. Одним словом, подозрительный тип.
Наконец, Саныч отвис.
- Ну что, - задумчиво произнес он, - информация достаточно важная.
- Но не критичная, - влезла я.
- Не критичная, - подтвердил Саныч. – Спасибо тебе, конечно, за беспокойство. Я ведь обязательно бы попытался что-нибудь себе подкрутить.