Но так ли это? В самом ли деле счастлив Аян и все «уходящие»?
С беспощадностью аналитика Грин доказывает: нет.
Юнга Аян, вернувшись, застает на шхуне только умирающего штурмана: после смерти капитана команда передралась и в живых не осталось никого, кроме отсутствовавшего и потому счастливо уцелевшего Аяна. Начало ссоры описано в рассказе, и читателю совершенно ясно, что если Аян и «счастливее, чем мы», то ненамного. Волчий закон — право сильного — существует и в «Гринландии».
Такой конец постигает по-своему почти всех героев «ухода». Без людей нет жизни даже беглому каторжнику Ивлету («На склоне холмов»). Он похищает самого командира карательного отряда, только чтобы поговорить с живым человеком, ибо «еще месяц такой жизни — и я повешусь от скуки». Другой ушедший, Баранов, и в самом деле кончает с собой от тоски. Третий, Рег, вынужден признаться, что счастье его «холодное».
А журналист Галиен Марк, который был избавлен мозговым заболеванием от мучительной «пытки сознания», преследующей цивилизованного человека, и «ослеп для многих вещей, понятных изощренной душе и неуловимых ограниченным, скользящим вниманием», то есть обрел, в сущности, желанную свободу от «тесной, кропотливой связи с бесчисленностью мировых явлений»? Недолго довольствовался он прелестью этого эгоистического рая примитивных ощущений, где не тревожат тебя ни настроение, ни мысль, и с облегчением «вернулся к старому аду — до конца дней» («Возвращенный ад»).
Нет, «уход» не способ найти счастье. И Грин, как во многих других случаях, завершает поиск насмешливым аккордом. В одном из последних рассказов, посвященных этой теме, «Капитан Дюк». изображен «уход наоборот» — веселая история о том, как прожженный морской волк безуспешно пытался замаливать грехи, удалясь для этого в секту «Голубых братьев»…
Да и вообще нет счастья тем, кто его ищет для себя. Эту простую истину Грину долго мешала постичь жестокая российская действительность и его собственная трудная биография. Но талант его, от природы гуманистический, развернулся, только когда он нашел героя, живущею для других. Лучшее из написанного Грином— об этом. Герои, устремленные к людям, сопровождали прозу Грина с самого начала Это и робкий ночной пассажир из рассказа «Рука», и общительный Ерошка из одноименного рассказа, и даже подвыпивший моряк. запустивший в жену утюгом из «Наследства Пик-Мика», он ведь сделал это по любви, от полноты чувств! Выведя героев на романтические просторы, писатель до конца использовал преимущества «Гринландии» перед всеми странами реального мира. В сущности, пафос творчества Грина и состоит в утверждении исполинской силы и безграничных возможностей человека, — дай ему волю творить добро!
Гриновская галерея добрых исполинов бесконечно разнообразна, однако всех их роднит одно общее качество — человечность. Их сила не животная сила. Перед нами всегда либо сила воли, сила разума, либо сила чувства.
Изобретатель Жиль, чтобы заработать на опыты, обошел пешком вокруг света, а когда ему не заплатили, пошел второй раз («Вокруг света»)! Его вела одержимость — одно из самых высоких человеческих качеств.
Леона Штриха, у которого умирала жена, горе провело по воде, как посуху («Огонь и вода»).
Вместе с Астаротом, зурбаганским стрелком, оборонял горный проход от врага разочарованный в жизни меланхолик Валуэр. Подвиг вдохнул в него силу.
В нескольких рассказах, написанных в разное время, Грин возвращался к теме борьбы с произволом богачей, всякий раз противопоставляя их бесчеловечным причудам и капризам смелость, стойкость, волю, в конечном счете силу духа («Львиный удар», «Лабиринт» и др.).
Все гриновские силачи — обыкновенные люди, обыкновенные жители необыкновенной «Гринландии». Сила их в том, что их ведут на подвиг истинно человеческие качества: честность, бескорыстие, талант, любовь, одержимость. В этом нравственное значение прозы Грина, она будит в людях то самое «чувство высокого», о котором так хорошо писал К. Паустовский.
В 1914–1916 годах Грин много пишет о войне.
В «Гринландии» война так же ужасна и бесчеловечна, как и в любой реальной стране. Художник в разрушенном городе узнает о супругах, которые сошли с ума после гибели детей, и задумывает картину об этом. «Ему казалось, что все бедствия, вся скорбь войны могут быть выражены здесь, воплощены в этих фигурах…» Но то, что он узнал, — выдумка гнусных мародеров, которые пытались, спекулируя на его чувстве, заманить и ограбить его. Выяснив это, художник с облегчением оставляет свой замысел. «Кто из нас не отдал бы всех своих картин, не исключая шедевров, если бы за каждую судьба платила отнятой у войны невинной жизнью» («Баталист Шуан»).
Но это лишь мечта. На самом деле война уносит сотни тысяч жизней и сводит с ума целые города. Так, сошел с ума город, разрушенный воздушным налетом («Желтый город»), покончило с собой в ужасе население целого острова, только узнав, что ему угрожает война («Отравленный остров»). И лишь народам, не развращенным цивилизацией, доступны благородные решения военных конфликтов: в миниатюре «Поединок предводителей» вожди двух племен решают спор единоборством, проявляя при этом силу духа, свойственную лучшим из жителей «Гринландии». В поединке они погибли оба, но народы их объединились. И в этом — сила мечты самого Грина.
Ею отмечены наиболее значительные произведения писателя.