Я уже видел, как 8-дюймовые гаубицы работают на прямой наводке – ох, и мощно получается! Два снаряда пробивают мощную баррикаду, в каземате форта два попадания подряд пробивают кирпичную стенку, дома тоже сносит, если не пожалеть снаряды (несколько попаданий в первый этаж – и здание оседает, как смертельно раненный, на землю).
Хотя такую операцию приходится серьезно обеспечивать, чтобы ни одна сволочь не смогла обстрелять расчет, пока он разворачивает свою громадину и страшно медленно (по меркам полевых орудий) заряжает ее. Когда они уже выстрелили и попали – уже не так страшно. Кстати, на месте попадания образуются такие дым и пыль, что не всегда уже немцам оттуда что-то видно. На другом берегу Варты батарея подобных орудий разбила форт прямой наводкой: сорок с небольшим снарядов – и стены пробиты, внутри бушует пожар и рвутся боеприпасы. Укрепление защищать уже некому.
Почему пришлось ковыряться с этой цитаделью, а не заблокировать ее и ждать, когда немцам надоест питаться летучими мышами и сопротивляться? Увы, все та же причина – транспортная. Цитадель стояла, запирая железную дорогу своим огнем. И северный мост через Варту – опять же в досягаемости огня из нее. Крепости ведь ставятся не просто так, а чтобы они запирали дороги, теснины, переправы, судоходство по реке и прочие удобные места.
Цитадель имела фактически три линии обороны, особенно если наступать на нее с севера на юг. Первая линия – бастионы и равелины, потом – оборонительная стена, а на самой южной оконечности – оборонительные казармы в виде замкнутого треугольника. Прямо как донжон в замке или Кром во Пскове. Площадь очень большая, говорили, чуть ли не квадратный километр. Не знаю, насколько это правильно, но правдоподобно. Еще надо не забыть разные постройки внутри – конюшни, казармы, склады. В них тоже можно держаться долго. Все постройки из кирпича, что вроде бы устарело, но попробуй пробей эти стенки и перекрытия. Для полевой артиллерии они до сих пор не по зубам. Гаубицы и мортиры большой и особой мощности их берут, но, опять же, их не так много, да и стреляют они медленно. В каждый метр стены их снаряд не всадишь.
Раз основной штурм цитадели шел с юга и юго-запада, то, прорвавшись сквозь юго-западную стену, мы выходили в тыл первой линии обороны, делая ее бесполезной. Взяв «цитадель в цитадели», то есть эту оборонительную казарму, мы вообще ударяли в тыл всем оборонительным линиям. Тем более что укрепления обычно строились так, чтобы тыловые укрепления могли обстреливать впередистоящие. Вот только это легко сказать, а сделать – посложнее.
Немцев набилось в цитадель множество. Сам потом видел множество трупов и пленных. Говорили, что их сидело внутри под двадцать тысяч, не считая мирных жителей, по глупости решивших укрыться за толстыми стенами и в глубоких подвалах. Но даже мирные жители могут помочь обороне, выполняя разные хозяйственные работы.
Так что нашим дивизиям предстояло продвинуться вперед, до рва, захватив еще обороняемые немцами кладбище с железной оградой, крепостную баню и еще ряд зданий, опоясанных траншеей. Раньше бы все это не было застроено – так называемые эспланадные правила. В прежние времена в зоне обстрела крепостных укреплений нельзя было строить прочные сооружения, закрывающие осаждающих от огня со стен. Какие-то халабуды, которые сносились одним движением руки при нужде, – это разрешалось. Теперь вы понимаете, что означало решение Ивана Грозного построить храм Василия Блаженного прямо на Красной площади? То есть он намекал, что со взятием Казани это все уже не актуально. Сын Елены Глинской несколько поторопился с подобной идеей, но смысл был именно такой.
Дальше начинался крепостной ров шириной в двенадцать метров и глубиной в семь-восемь. Откосы выложены камнем. Посередине – стенка Карно с амбразурами. Она затрудняет штурм (сначала спустился в ров, потом поднялся на эту стенку, слез с нее, далее опять лезь на следующий вал), но стрелять обороняющимся из-за нее можно.
Есть и фланговая оборона. Справа – угловой равелин, затем крепостной вал образует два уступа, в которых построены казематы, работающие как полукапониры. У оборонительной казармы тоже есть фланкирующие постройки в виде башенок. И везде бойницы в два яруса – на дне рва и на уровне гласиса.
Это – самые крупные постройки, видные даже издалека, но есть еще куча всякой мелочи, внезапно оживающей в самый неподходящий момент. Не знаю, были ли они построены еще в старопрусские времена тем самым фон Брезе-Виняры, или их уже сейчас доделали. Но если раньше можно было расчитывать, что из ружья времен фон Брезе в тебя не попадут, особенно с учетом дымного пороха, то сейчас пулеметы с такой дистанции голову поднять не дадут. И фаустпатроны для полного счастья.
Да, все совсем недалеко. Полсотни метров до рва, двенадцать метров его ширины, десять-двадцать метров толщи наружного вала – и ты внутри. Только как их пройти сквозь все эти препятствия и под многослойным огнем?
Как оказалось, вот эти считанные метры до рва продвигаться тяжелее всего, и брали их два дня. Мощная трехчасовая артподготовка хотя изрядно покорежила постройки цитадели, защитников не устрашила и все там не задавила.
Да, проломы и изрытые воронками валы были видны, но огонь тем не менее продолжался отчаянный. Так что для начала мы решили подорвать удлиненными зарядами решетку кладбища, затем штурмовали гарнизонную баню и какие-то там постройки перед рвом. Самого же рва достигли лишь двадцатого числа. А впереди – все те же двенадцать метров вала, стенка Карно, три этажа оборонительной казармы и пулеметный огонь отовсюду. Из двух уровней бойниц, из окопчиков на гребне вала. И даже вообще непонятно откуда.
Подошел огнеметный танк и попытался всепопаляющим пламенем заткнуть казематы напротив – ан нет, его струя так низко не работает. РОКС же слабоват оказался, да и амбразур больно много.
Правда, от польских жителей города была получена очень ценная и своевременная информация, что в цитадели существует запасной выход. Ворота заложены кирпичной кладкой, и по внешним признакам никто не догадается, что они там есть.
Что же, это новость приятная, остальные – не очень. Прорваться через ров никак не получается, так как огонь противника слишком мощный, чтобы его преодолеть, а подавить его тоже не выходит, так как все время находятся новые огневые точки, которые долгое время молчат, а в нужный момент открывают огонь.
Попробовали задавить их уже испытанным способом – двести кило взрывчатки в бочке. Жуткие взрывы, полукапониры временно глохнут, но вместо них открывают огонь другие, до того молчавшие пулеметы. Их очереди разносят деревянные штурмовые лестницы, и даже веревочным лестницам долгая жизнь не суждена. Немецкие пулеметы очень скорострельные, потому очереди идут густо и буквально режут хоть тело, хоть лестницу.
Очередной раз химики поставили густую завесу на полчаса, снова подорвали бочки, и после введения пулеметчиков в апофигей 74-я дивизия прорвалась в эту мини-цитадель, захватив часть казематов. Чуть позже и 82-я дивизия заняла крохотный плацдарм за рвом. А дальше наступило время саперов.
Как только в огневой системе немцев из-за этих плацдармов образовалась брешь, мы начали строить мост через ров для пропуска артиллерии. Утром двадцатого он был готов, а с рассветом немцы подтащили пару орудий и в упор разнесли мост. Ах вы ж не нашего бога заразы! Теперь надо ждать до темноты. А мы пока заготавливали детали для завтрашних мостов.
С темнотой началась постройка сразу двух: более мощного, под пушки, и легонького, по типу штурмового наплавного мостика, только без поплавков, а на опорах. Одну пушку протащили пока просто так, на канатах. За рвом ребята тоже не зевали, а захватили еще кусок вала, оттого строить мосты стало легче – всю ночь работали как проклятые, но сделали нужное. По малому мосту внутрь пошла пехота, а по большему – целый дивизион артиллерии, правда, не сильнее, чем полковушки.
Весь день в цитадели шел бой и удалось продвинуться, но, как говорили возвращающиеся оттуда раненые, не очень сильно. Крепость все-таки, надо там по пулеметам работать чем-то посильнее. И началось строительство другого, более мощного моста. Одновременно решили воспользоваться этим самым запасным входом.
Но это была не раскрытая настежь калитка, в которую сразу же и заходишь. Чтобы запасной вход использовать, пришлось еще много поработать. Сначала необходимо было устроить спуск в ров, потом снести стенку Карно, чтобы она не мешала продвигаться советским танкам по дну. Ну и кладку, что маскировала вход, тоже надо было убрать.
Наши два взвода отправили туда на помощь инженерно-саперному батальону. Мы копали больший шурф, что опускался глубже, метров на пять ниже уровня земли, и располагался ближе к стенке рва. До нее было меньше трех метров. Чуть в стороне рыли второй шурф, помельче и поменьше размером. В больший улеглась тысяча двести килограммов тола – сорок восемь ящиков. В соседний шурф пошел трофейный мелинит – почти полтонны.
Грохот потряс все вокруг, что там та бочка с двумястами килограммами! Стенка рва обвалилась, образовав довольно крутой спуск. Человек по нему сойти, пожалуй, уже смог бы. Стенку Карно вынесло нафиг. Досталось и противоположной стороне рва. Но это был еще не конец, рвали еще три заряда, чтобы спуск для танков не был настолько крут и не грозил опрокидыванием танку.
Наступило утро Дня Красной Армии. И по съезду вперед пошли танки и тяжелые самоходки. К тому времени большая часть южной стены была нашей, и даже изрядная часть южной казармы – тоже. А вот теперь танки и самоходки начали разносить оставшиеся очаги сопротивления.
К вечеру немцы начали сдаваться. Пленных было несколько тысяч, в том числе не то один, не то два генерала. Общими усилиями цитадель лежала в руинах. Казематы во многих местах были забиты мертвыми немцами в фельдграу и в черном. Где горелые, где побитые взрывной волной, где расстрелянные из автоматов. Многие помещения завалены вместе с защитниками, вал изрыт воронками, кирпичные стены пробиты в десятках мест. Внутри, во дворе цитадели, тоже сплошные груды развалин и опять трупы немцев. Вот так и кончилась немецкая Познань и немецкая фортификация в ней.