— Но… но слушай, откуда шел Врам в ту ночь?..
И мы помчались к дому. Мы ничего не говорили друг другу, но обоим нам было ясно, к кому мы торопимся.
Товарища Сурена не оказалось дома. Чко заглянул к Эрикназ, хоть мы и знали, что товарищу Сурену не до поминок.
А ночь все густела. Город погрузился в темноту. Вскоре от Врама стали по одному выходить соседи. Каждый раз, когда открывалась дверь, во двор падал сноп света. Мы с Чко слышали, как они, желая друг другу спокойной ночи, расходились по домам. Вышел Газар, вышли мой отец и Торгом, затем Хаджи, Рапаэл, какие-то люди и самым последним — отец Остолоп.
Двор опустел. Вокруг было тихо, только шелестел дождь в густой листве да из дома Врама доносился тоненький, жалобный плач.
— Что делать? — прошептал я.
— Подождем товарища Сурена, — тоже шепотом ответил Чко.
— Поглядим, Погос дома?
Пошли к Погосу. У них было темно. Я и Чко стали жалобно мяукать под окном. Но и это не помогло. Значит, Погоса тоже нет дома.
— И куда это они все ушли, на ночь глядя? — сказал Чко.
— Может, спят? — предположил я.
— Скажешь тоже! — ответил Чко.
Конечно, я напрасно сомневался; ведь еще не было случая, чтобы Погос не отозвался на условный знак.
К Амо мы не пошли — идти было далеко, а тем временем мог вернуться товарищ Сурен, который в тот день нам был нужнее.
Мы уселись во дворе под навесом, тесно прижавшись друг к другу от холода и страха, и стали ждать.
Время шло, а товарища Сурена все не было. Мы уже стали терять надежду.
— Слушай, а может, он и вовсе сегодня не придет ночевать?
— Что же делать?
— А я знаю?
— Подождем еще немного.
И мы ждали.
Было за полночь, дождь уже перестал, когда отворилась дверь в доме Рапаэла. Тусклый свет, упавший из комнаты, на мгновение осветил балкон, выписав черный силуэт парона Рапаэла.
Затаив дыхание мы ждали, когда он войдет обратно в дом, но он бесшумно спустился вниз с балкона, с минуту постоял у лестницы и медленно направился к воротам. Мы прижались к стене. Парон Рапаэл не заметил нас в темноте и быстро вышел со двора.
Чко тихо спросил:
— Куда это он пошел?
Тут мне вспомнилось то слово «сегодня», которое несколько часов тому назад шепотом произнес слепой нищий.
— Слушай, Чко, я знаю, куда он идет.
— Куда?
— На кладбище!
— На кладбище? Почему?
— Пошли, расскажу по дороге, а здесь оставаться все равно ни к чему: видать, товарищ Сурен этой ночью не придет.
И я потащил его к воротам. Не прошли мы и нескольких шагов, как Чко уже знал ровно столько, сколько я. Мы молча, почти касаясь плечами стен, последовали за пароном Рапаэлом, который медленно шагал по узким каменным тротуарам.
Но парон Рапаэл пошел не к кладбищу. Вскоре он свернул в сторону глухих узеньких улочек, ведущих к окраине города. «Куда это он?» — гадали мы, опасливо следуя за ним.
Этот квартал нам был совершенно не знаком. Кто знает, куда ведут эти узкие улочки? Мы понимали, что можем заблудиться в глухом лабиринте этих проходов, но какая-то сила заставляла идти за пароном Рапаэлом. Больше всего мы боялись собак, но, видимо, бездомные собаки привыкли к редким ночным прохожим и к тишине квартала; они подходили, лениво обнюхивали и уступали дорогу парону Рапаэлу, которого мы едва различали впереди, и нам. Вдруг мы потеряли парона Рапаэла из виду и остановились в нерешительности. Шагов его тоже не было слышно. Из двух улочек перед нами одна сворачивала влево, другая спускалась к ущелью.
— Чко? — прошептал я.
— Что?
— Куда он делся?
— Тише! Откуда я знаю?
— Страшно, Чко! Давай пойдем обратно.
— Пойдешь обратно, как же! — сказал Чко. — А дорогу ты знаешь?
— Пошли к ущелью. Оттуда выйдем на дорогу.
Снова двинулись вперед. Не прошли мы и двадцати шагов, как дорога внезапно оборвалась. Мы стояли на самом краю ущелья.
— Это место я знаю, — шепнул Чко, и в его голосе, дрожащем от страха, я уловил ободряющие нотки. — Я знаю это место: это возле крепости, погляди-ка! — Он показал направо.
Там в слабом мерцании звезд вырисовывалась стена крепости Сардара. Я посмотрел в ту сторону и вдруг на расстоянии ста метров от нас заметил движущуюся тень.
— Рапаэл! — сказал я. — Смотри, смотри, Чко!
Но тень Рапаэла уже скрылась в одной из бесчисленных щелей стены.
— Чко, страшно, пошли отсюда! — Я еле сдерживал слезы.
Но Чко потянул меня за рукав:
— Ничего страшного нет, там нас никто не поймает. Ну-ка, пусть попробуют погнаться за мной! — И он повел меня к крепостной стене.
С какой-то отчаянной храбростью Чко проскользнул в щель, и я за ним. Вскоре мы очутились на крепостном дворе у развалин бассейна, откуда, как говорил тот незнакомый мальчик, начинались знаменитые тоннели.
Возле бассейна мы уже оба дрожали от страха, и теперь никакая сила не могла бы заставить нас лезть в Ходы Сардара. А Рапаэл — в этом мы не сомневались — пошел именно туда, к слепому нищему. Мы уже хотели выбираться обратно, когда услышали голос. Мы замерли. Голос стал отчетливее, и нам удалось разобрать.
— Тебя не видели? — спрашивал кто-то с очень знакомым голосом.
Мы вздрогнули — это был Смбат.
— Вроде бы нет.
— Э, парон Рапаэл, — сказал Смбат, — так нельзя — «вроде бы нет».
Рапаэл ничего не ответил.
— Ну ладно, — снова начал Смбат, — не будем терять время, я тебя вызвал по делу.
„Куда это он?“ — гадали мы, опасливо следуя за ним.
Рапаэл вздохнул.
— Я завтра отправляюсь. Может, еще не скоро увидимся. Меня ждут в Зангезуре. А ты, вы… не забывай, что здесь остаетесь вы.
— Парон Микаэлян…
— Погоди! Работой вашей я доволен и последнее дело тоже удалось, хотя, кажется, зря мы впутали этого олуха Врама.
— Никого подходящего больше не было.
— Ладно. Слава богу, все обошлось… Кстати, как это получилось вчера на мосту?
— Кхе-кхе-кхе! — захихикал Рапаэл. — Всякое ведь бывает: пьян был человек, поскользнулся и упал…
— Это хорошо, — сказал Смбат. — А керосинщика все еще таскают по судам?
— Ну, а как же, ведь бидон-то его…
Они с минуту помолчали. Потом снова заговорил Смбат:
— Все это только начало, Рапаэл. По ту сторону сгущаются тучи, и мы не можем сидеть сложа руки. Приближается час нашего освобождения. Сегодня я уйду. Ты продай сад, дома подари «фонду», стань «товарищем», Рапаэл, стань «товарищем», как генерал Алагязов.
— А потом?
— Потом дадим знать, что делать.
Парон Рапаэл облегченно вздохнул:
— Слава богу!
— Ты нужен нам для большего, теперь этими детскими взрывами и пожарами пусть занимаются другие. Кстати, где взрывчатка?
— В доме башмачника.
— Как это?
— Не беспокойтесь, он готов молиться на меня.
— Хорошо. Вижу, что ты способен на многое. Так вот, передашь чемодан парону Пиону, ему нужно для станции в ущелье, а тебе пока взрывчатка ни к чему.
— Слушаю, — заискивающе сказал довольный Рапаэл.
— Вот и все. Ну, а теперь можешь идти. Прощай, держись молодцом…
Послышался шорох. Из развалин вынырнул парон Рапаэл. Смбат проводил его до щели в стене и, насвистывая, вернулся в свое логово.
Когда Рапаэл ушел, мы еще с минуту были в оцепенении, затем быстро скользнули в щель. Вскоре мы уже мчались по другой дороге, ведущей из ущелья. Бежали сломя голову, бездомные псы с лаем бросались нам вслед, но страх подгонял нас, и мы неслись без оглядки.
Ущелье осталось позади. Мы летим мимо кантарского рынка, вот и ряды жестянщиков…
Наконец добежали до нашего двора. Возле ворот стоял какой-то человек. «Неужто Рапаэл?» — пронеслось в голове. Я едва не закричал от ужаса. А человек направился прямо к нам и спокойно произнес:
— Где пропадали, что несетесь сломя голову?
— Товарищ Сурен! — вскрикнули мы. — Товарищ Сурен… Рапаэл… Смбат… Врам…
— Тише, — сказал товарищ Сурен и, не пустив нас во двор, повел в противоположную сторону. — Тише. Я давно жду вас, пошли.
Мы запыхались и, не знаю почему, плакали, а товарищ Сурен, обняв нас за плечи, шел по улице. Мы не знали, куда идем, но теперь это было все равно, — ведь товарищ Сурен был с нами.
В центре города, перед каким-то двухэтажным домом, товарищ Сурен остановился. Он что-то сказал человеку с винтовкой у дверей. Мы прошли по коридору и вошли в дверь, обитую кожей.
Бросилась в глаза большая керосиновая лампа на столе, за которым сидели Погос, Амо и какой-то человек.
Когда мы вошли, все трое поднялись с места, а товарищ Сурен, обращаясь не то к ребятам, не то к этому человеку, сказал:
— Вот и они.
РАЗВЯЗКА
Был уже день, когда я проснулся. Солнечные лучи играли на сваленных в углу инструментах отца, на куче старых башмаков и на его стуле. Погос и Амо сидели на нашей тахте, а соседи сновали взад и вперед, весело и чуть удивленно переговариваясь с нашими. Громче всех говорил Газар.
Я хотел сразу встать с постели, но мать поспешно подошла ко мне и снова уложила.
— Отдохни, родненький, отдохни.
После событий вчерашней ночи меня не удивляла нежность матери.
Вечером, придя с поминок, родители заметили мое отсутствие. Вначале они подумали, что я заигрался у товарища, но, когда я не вернулся и ночью, забеспокоились и пошли к Погосу. Там узнали, что и Погос после похорон не приходил домой. Они еще пуще разволновались, подняли на ноги Торгома и Газара, искали меня и Погоса по всему городу. А когда выяснилось, что и Чко и Амо тоже нет дома, страх и беспокойство овладели всеми.
— Измотались мы до утра, — уже потом рассказывала мать. — Братец Газар пошел в милицию.
Словом, наше исчезновение доставило массу хлопот. Но нам всё простили, более того: с этого дня мы стали самыми знаменитыми личностями если не всего города, то, по крайней мере, нашего квартала.
Каким образом Погос и Амо очутились у «незнакомого человека», я узнал ночью, когда мы с Чко, промокшие и перепуганные, вошли в комнату. На работе Погос крепко подружился с товарищем Суреном и поведал ему о своих подозрениях. Рассказал, как пьяный Врам защищал его от нападок тикин Грануш, как тот же Врам, будучи трезвым, раздавал ребятам конфеты, и больше всего ему и Мко. Рассказал, как мы с Чко видели сумасшедшего Смбата на церковном дворе разговаривающим с кем-то. Наконец рассказал и о тех странных словах, которые я и Чко услышали на Кантаре в день ограбления магазина парона Рапаэла.