Кстати, на «Аладе» теперь усиленная броня стоит. Та самая, с которой обычным людям лучше дела не иметь. Но кают-компанию и жилые отсеки экранировали – на всякий случай. Мало ли кого перевозить придётся. Правда, кораблик мой стал тяжелее, но движки тоже проапргейдили, так что это не проблема.
Володя, который канонир, оказался рыжим. Как померанец. Я даже думала, у него волосы крашеные, но нет. И весь в такую крапинку – кожа, в смысле. На лице и на руках. Смешно. Веснушки называется, я раньше такое только один раз видела – у компьютерщика из команды Матвеева. Но тот Эльдар не такой… яркий, и веснушек у него мало. А ещё Володя почти мой ровесник, и это приятно – по крайней мере, не чувствую себя самой младшей и выскочкой. С ним поначалу сложно было: он тушевался постоянно. Но я его как-то разговорила, и вот тут у меня вообще шок случился. Оказывается, он нас с Тимом считает крутыми героями! В жизни не подумала бы. И что прикажете на такое отвечать? Не говорить же: да всё не так, мы такие же, как и все, может, даже хуже? Так что не знаю я, что с ним делать. Одна надежда: само всё как-то наладится. Тим, кстати, сказал, что специалист Володька хороший, а вот как боец – проверим. Он в бою как канонир ещё не был ни разу. Тим Володю чуть не уморил: целый день гонял по оборудованию «Алады», заставлял на время предохранители менять… Они решили, что Володя в бою за щиты отвечать будет. Ну как – решили? Тим сказал, Володя кивнул, а я не возражала. С Тимкой мы друг друга даже не с полуслова, с полумысли понимаем, а как с Володей будет – неизвестно.
Адлер Нойман… Он и есть та самая сложность. И не потому, что он самый старший, вроде Тима, он нормально со всеми общается. Просто чувствуется за ним… что-то. Словно тень за спиной у человека стоит какая-то. Не Смерть, с ней всё понятно, нет. Что-то серое и мутное. Похоже, он правда себя винит, что его командир погиб. И очень мне не нравится, как Адлер на меня смотрит. Не в том плане, что он меня с погибшим другом сравнивает… То есть я понимаю, что он всё равно будет сравнивать, и ничего с этим не поделать. Хуже другое. Я буквально вижу: случись что со мной, попади я в беду, и Адлер натворит глупостей. Я прямо у него на лице это читаю: «Одного командира потерял – второго любой ценой спасу!» Ох, как мне это не нравится! Я даже думала попросить Петра Ивановича, чтобы Адлера из нашего экипажа исключили. Но так и не попросила. Если уж лоа угодно было сделать меня капитаном, придётся учиться. И этому тоже.
Понять бы ещё, чему – «этому»!..
А когда мы из гипера вышли и к Теллуру в обычном пространстве шли, странная история случилась.
Дело ночью было. Я уже заснула почти, когда вдруг что-то такое почувствовала. Как будто зовёт кто-то, но или издалека, или вообще откуда-то из-за стенки. В общем, вроде слышно, а вроде и нет. Я вскинулась – всё пропало. Снова лежу тихонечко – и опять то же самое. Тут понятно стало, что это не просто так, не приснилось, на самом деле что-то есть. Я расслабилась – и как в темноту провалилась. Вот точь в точь, как когда меня Хелен на каблуках танцевать учила. И даже звезда у меня под ногами горит, только прыгать никуда не надо. И смотрю – рядом ещё звезда, и на ней стоит кто-то. И странно так – вроде рядом, а вроде и далеко очень, даже не разглядеть. Но я и так знала, кто там.
– Привет, – говорю, – Хелен. Или тебя всё-таки Леной лучше называть?
Она смеётся, а я чувствую – ей приятно, что я её узнала, и что рада её видеть… слышать, и вообще.
– Да я уже к Хелен привыкла.
– А Найка где?
– Дома, на Тиране. Привет передаёт. Но я ещё не могу такой контакт сразу с двумя удерживать. Ничего, она вроде в круиз решила отправиться, думаю, встретитесь скоро… Но давай к делу. Я так поняла, что ты не просто видела эту Ведьму – таинственную бабу ни Теллуре, но и… хм… контактировала с ней?
– Да. А что?
– Что можешь о ней сказать?
Ну, тут мне было, чем поделиться. Я ведь думала на эту тему, вспоминала, что видела, что чувствовала, и не один раз.
– Понимаешь, она… Смотри, псионики используют свою собственную силу, так? Мы втроём – «суперы», – ну да, раз уж нас так окрестили, буду это слово использовать. А что, оно не хуже других, и звучит красиво, и вообще… – потому что используем внешние источники.
– Да. Собственные силы мы тратим только на предобразование этой энергии, но думаю, ты сама уже это поняла… Тебе смешно?
– Прости, ты как училка заговорила. Просто очень неожиданно… от тебя. Так вот, эта Ведьма тоже использовала какую-то внешнюю силу. Но такую… как объяснить-то… неочевидную, во. Она какая-то совсем не такая, поэтому, думаю, обычные псионики ничего в ней не заметят. Понимаешь, там, где псионики, условно говоря, идут напролом, Ведьма подкрадывается… Блин, не знаю, как объяснить! – мне правда слов не подобрать было. Но Хелен кивнула:
– Главное я поняла. Она использует какие-то внешние источники энергии. И если её от них отрезать… Реверснуть пси-блокатор. Или совместить с мнемоблоком…
– Чего?
– Смотри. Есть мнемоблоки, они защищают человека от псионики. Это то, что есть у твоего Тима, у всех безопасников и прочих спецов. А есть пси-блокаторы, хотя их тоже мнемоблоками называют, но формально это неправильно. Это то, что у твоих подружек-амазонок. Эта штука запирает силу псионика внутри него. Сильный псионик сможет его преодолеть, но сил на это уйдёт слишком много… Но если ты права, и Ведьма получается энергию извне, то…
С каждым словом голос Хелен становился слабее, словно она всё дальше и дальше оказывалась. Похоже, она не могла уже контакт удерживать. Ничего удивительного, если подумать – это в какую даль она сумела «докричаться»? Да я и сама была как выжатый лимон. Но главное я поняла: кажется, Хелен уже придумала, как можно обезопасить Ведьму. Если ей нужна какая-то внешняя сила, то можно, наверное, закрыть ей доступ? А вот интересно, если то же самое сделать со мной, я тоже ничего не смогу? Как работает мнемоблок, который от внешнего воздействия защищает, я знаю, на планете Ока он мне здорово помог. А пси-блокатор…Надо будет проверить. Попросить у Кай её блок, например. Хотя от одной мысли страшно становилось.
С командой Николая тоже интересно получилось. «Алада» рейдером считается, как и «Цирус», но только по классу брони и вооружения, а вот по размеру разница – ого-го! Ну и экипаж там, соответственно, раза в три больше, чем у нас, пока со всеми перезнакомишься… А вот офицеров у Ника в команде меньше, чем на том же «Джокере»: два сангусца и Варк. Но это была отдельная история.
Сангусцев я до этого видела – вернее, одну, госпожу Тану с Тираны. Кстати, после ключников с Замка́ они вовсе не такими здоровенными выглядят. А вот Варк… Когда, мы «Аладу» в трюм поставили, ребята её закреплять остались, мне Виг мостик «Цируса» показала… В общем, мы когда обратно шли, как раз с ними встретились, всей толпой в кают-компанию заходим, а там сидит… такое… Вроде как ящер. Тёмно-серый, даже, скорее чёрный, из одежды – только какая-то сложная система ремней, а на ней куча всего навешана: кармашки, подсумки, и на поясе – здоровенный нож. Мои ребята, как это существо увидели, поднапряглись изрядно, Адлер даже вроде как вперёд шагнул, чтобы меня прикрыть. И ящер этот жуткий такой, но такой интересный, что я не удержалась и спрашиваю:
– Кто это?
А ящер на Адлера шипит нехорошо так:
– Проблемы?
Я быстро глянула: Ник нормально на всё смотрит, сангусцы тоже, Тим вроде как подобрался слегка, но и только. Так что я Адлера обошла и говорю:
– Никаких проблем, – а сама думаю: пусть только эта ящерица попробует кого из моих тронуть – на сумки пущу и на бумажники! Я уже знаю, что натуральная кожа всяких ящеров – вроде террянских крокодилов – это типа круто очень считается.
Адлер меня за руку придержал:
– Это больвог, – причём со значением таким, как будто это что-то очень важное и всё объясняет.
– И что?
Вот тут все на меня уставились, словно я глупость какую брякнула. Даже этот самый больвог удивился, похоже.
– Насс боятьссся полоссжено. Мы людей едим.
– Может, и положено, но я не боюсь, – а что, правда. Ну, может, совсем немножко. То есть про больвогов я знала, конечно, но испугалась, только когда увидела, что мои ребята испугался.
– Вы всё жрёте, что под руку попадётся, – засмеялся Ник. – Инге, если у вас хрусталь есть, прячьте перед тем, как Варка на борт приглашать.
– Варк – это тебя так зовут? Красиво. И тебе подходит. А хрусталь при чём?
Вот очень мне не нравится, когда непонятно: шутка или нет? Сразу дурой себя чувствовать начинаю. Хотя… Что-то я такое про больвогов читала. Что у них приспосабливаемость потрясающая и всё такое. И что действительно известны случаи, когда они людей ели. Но это были дикие, как они… больво. А это – больвог, разумное существо. И, в конце концов, он же не попробует нас вот прямо здесь и сейчас съесть? А вот если попробует, тогда и думать будем, что и как.
Варк вместо ответа зашипел как-то так мечтательно и из одного из своих подсумков палочку достал, как раз хрустальную, судя по виду:
– О! Хрусссталь… Нет ничего вкуссснее хруссталя с Харола… – и сунул эту штуку себе в рот. И правда разжевал и проглотил. Ну и дела…
И как-то все расслабились, расселись по диванчикам. А мне интересно: никогда раньше больвогов не видела! Так что я к Варку подсела и спрашиваю:
– То есть ты действительно всеядный?
– Да. Я дассже уран есссть могу, если долго в ссшахте пробуду. Я могу присспосссобиться к любой ссреде. А вы – нет. Главное, ссзапомни: нассс обиссжать нельзя. Мы очень ссзлопамятные и никогда обид не проссщаем. Просссто больво бьют сссразу, а больвог обиду накопит и потом придумает сссмерть лютую и сссстрассшную.
А я на него смотрю и опять не понимаю: он серьёзно или прикалывается? Потому что он, конечно, жуткий, но чем дальше, тем симпатичнее кажется. Он не просто кожистый, а чешуёй покрыт, и вблизи видно, что каждая чешуйка синим и зелёным отливает. А глаза у него так вообще красивые и на драгоценные камни похожи: огромные, золотисто-зелёные, зрачок вертикальный и словно светится по краю… Но про обычаи и правила больвогов лучше знать – ну, просто чтобы не обидеть и не задеть случайно человека… тьфу ты, существо. Так что я Варка спросила: