С того памятного дня он скромнее не стал. Более того, отловив меня на следующий день после занятий, сказал, что ему плевать на мое мнение о нем, что он меня хочет и получит. Тогда я предложила где-нибудь по-быстрому ему дать, чтобы он успокоился и больше ко мне не приставал. Обещала даже стонать в нужных местах, для поднятия его самооценки. Разозлился. Выкинул свой веник в окно, неужели мне хотел подарить? Обозвал дурой, шлюхой и, наверное, еще кем-нибудь бы назвал, но получил от меня сначала по морде, а потом и коленом в пах. На удивление, после этого отношения у нас почти наладились. Он кривился при виде меня, язвил или игнорировал, но не приставал, а про оскорбления вообще забыл. Вот только он целенаправленно избавлял меня от поклонников. Я ему за это даже благодарна, за первую неделю учебы жаждущие любви просто достали. Но меня терзало любопытство, как ему это удается? Если даже Кирк, на мое предложение сходить выпить чего-нибудь вместе, замялся и трагическим шепотом заявил, что Армину это не понравится. У Джерта спросить? Потом как-нибудь, а сейчас надо подумать о деле.
Я еще раз обвела взглядом зал, потягивая какой-то алкогольный коктейль. У стены заметила крупного мужика, два на два метра, он не был толстым, скорее, мускулистым. Лицо у него было тоже квадратным, а оскал хищным. Да и вообще, весь его вид наводил обоснованные опасения. Никогда бы с таким не связалась. Но в нем был один существенный плюс, осторожно просканировав данного типа, насколько было возможно с расстояния, я признала его здоровым. А значит, ему отъем жизненных сил не особо повредит, максимум голова болеть будет. Да и у него на морде написано преступное прошлое, оно же настоящее и будущее. Так что к демонам совесть, его жизненные силы нужнее больным детям, а он все равно пришел сюда напиться, то есть ухудшить свое здоровье.
Не сказать, чтобы совесть заткнулась, но возмущаться стала потише. Я же слегка улыбнулась типу за столиком. Он как раз смотрел на меня. Многообещающий оскал в ответ показал, что меня заметили. Правда, подняться на ноги этот шкаф не успел, одновременно с тем, как он побледнел, я услышала за своей спиной знакомый голос.
– Юным барышням не место в подобных заведениях. Могу я узнать, что вас сюда привело? Жажда приключений? Или вы просто заблудились?
Я обернулась, чтобы встретиться взглядом с Дидьером. Только мужчина может где-то пропадать месяц, а потом, не здороваясь, начать предъявлять претензии. И ладно бы у нас что-то с ним было, так нет же. Как же жаль, что я не могу прочесть его мысли, а ведь так хочется узнать, что он сейчас думает. Наверное, ничего хорошего. Ведь в глазах столько подозрительности и разочарования. В последнем мы с ним сходимся, а еще во мне нарастает обида. К тому же выпившая разочарованная женщина это страшно.
– Ах, что за несправедливость. Почему все самое интересное происходит там, где барышням не место? – ехидно улыбнулась я. – Коктейль хотите?
– Вы итак уже достаточно выпили, – нахмурился мужчина, отбирая у меня бокал. Видимо, он рассчитывал, что я начну смущаться, оправдываться, выдумывать глупые причины моего присутствия здесь. Скорее всего, так и должна была повести себя молоденькая девушка, но я ведь не она. – Пойдемте, я провожу вас домой.
– А как же мой ужин? – решила добить мужика и кинула взгляд на типа у стенки, который будто уменьшился в размере. Смотри-ка, а инквизиторов действительно боятся, вон даже преступные элементы попрятались.
– А чем я вас не устраиваю? – точно таким же тоном спросил у меня Дидьер. Его терзали внутренние противоречия, я видела, как борются личная симпатия и долг. Если последний заставлял арестовать меня хотя бы до прояснения всех обстоятельств и подозрений, то первая настаивала на моей невиновности. Интересно, что он выберет?
– Ну не знаю. А вы уверены, что вы вкусный? – лукаво спросила у мужчины, он даже воздухом подавился и немного покраснел.
– Марта, я все же думаю здесь не место для девушки, – мягко проговорил Дидьер, когда справился с собой. – А что вы пьете?
– Не знаю, кажется что-то спиртное, – честно ответила я, наблюдая за тем, как к мужчине приходит понимание, а потом и оправдание моих слов. На минуту я почувствовала себя сволочью, ведь Дидьер подумал, что меня здесь опоили чем-то запрещенным и готов все простить.
– Хотите кофе? Только не в этом заведении, я знаю хорошее тихое место, где его замечательно варят, – продолжал почти нежно уговаривать меня мужчина. Но одного его взгляда, брошенного на бармена, оказалось достаточно, чтобы тот сполз на пол в обмороке. Весь вид Дидьера в тот момент обещал скоро вернуться и разобраться во всем. – А может, хотите просто пройтись по ночному городу? Подышать воздухом?
– Пойдемте, Дидьер, – подавила вздох. – Лучше погуляем. Мне надо с вами поговорить.
Всего пара минут нашего разговора у стойки бара и эту забегаловку мы покидаем последними, остальные посетители буквально испарились, вот что делает репутация инквизитора.
– О чем вы хотели поговорить, Марта? – спросил мужчина едва мы вышли на улицу. Он положил мою руку себе на локоть и еще придерживал ее второй рукой. Боится, что сбегу? Вряд ли, скорее, тоже нервничает.
– Давайте найдем какую-нибудь лавочку и сядем, – предложила я, не могу говорить на серьезные темы, когда не вижу глаз собеседника. А хотела немного просветить Дидьера, кто я такая. Нет, без подробностей, просто меня с каждым разом все больше раздражает, что он видит во мне юную девушку. Такими темпами он вокруг меня год ходить будет, боясь оскорбить намеком на постель.
– А что вы делали в этом кабаке? Просто проходили мимо или по долгу службы? – спросила у инквизитора, чтобы хоть как-то снять напряженность между нами, а то мужчина буквально воспринял мое предложение и замолчал. Ох, что-то мне подсказывает, прийти к пониманию нам будет тяжело. Но с другой стороны, я ведь не замуж за него хочу. Да и ему серьезные отношения не нужны, я прочитала на досуге об инквизиторах. Им нельзя заводить семьи.
– Мимо проходил, – нахмурился Дидьер, о чем-то напряженно размышляя. – А вы?
– А я специально зашла, рассчитывала напиться и подцепить кого-нибудь на ночь. Мужчину, который не будет терзаться моральными принципами. Простите, неудачная была шутка, – я отпустила локоть мужчины и заступила ему дорогу. Посмотрела в глаза, грустно улыбнулась, понимая, скорее всего, он уйдет после моих откровений, но почему-то мне претила сама мысль его обманывать. – Дидьер, вам наверное, неприятно это слышать, ведь, в вашем понимании, молоденькая девушка не может так цинично выражаться. Но я не хочу вам врать. И я не такая уж молоденькая, как вам может показаться. И не сильно пьяная, ведь вы об этом подумали, когда звали выпить кофе или погулять?
– Примерно так, – помрачнел мужчина, он порывался что-то сказать, но не находил слов. А может, просто не хотел обидеть. Да что же ему сказать, чтобы он наконец-то вылез из своей скорлупы?
– Дидьер, вы ведь чувствуете тьму, – решила начать сама эту скользкую тему, раз инквизитор почему-то не хочет о ней говорить. – И вы ее чувствуете во мне, ведь так?
– Да, Марта, – хрипло выдавил из себя Дидьер, схватил меня за руку и куда-то быстро повел. – Улица не место для подобного разговора. Пойдемте.
– Хорошо, а где место? Вы ведь понимаете, что нам надо объясниться? Вам самому не хочется услышать ответы на свои вопросы?
– Очень хочется. Вы себе не представляете как часто я менял о вас свое мнение, – с горячностью промолвил Дидьер. – Хотя мне достаточно одного взгляда, чтобы сделать вывод о человеке, и зачастую он верен. А сейчас я ничего не понимаю. Все, что я вижу, в корне отличается от того, что чувствую.
– А может, стоит довериться сердцу? Можете мне не верить, но случайные прохожие нас не заметят, – улыбнулась ему, а хотелось обнять, положить голову на его грудь и почувствовать себя юной и беззащитной.
– У инквизиторов нет сердца, это вам скажет любой человек, – горько усмехнулся Дидьер. Остановился, замер напротив меня, будто впервые увидел. – Значит, не заметят?
Последний вопрос он практически прошептал, наклоняясь надо мной. Провел рукой по волосам, коснулся пальцами щеки и подбородка. Замер. Не знаю, чего он ждал, ответной реакции, смущения, а может, просто боролся с собой. Но я не дала ему отступить, сама потянулась к его губам, и пусть думает обо мне, что хочет. Медленно и нежно коснуться мужских сухих губ, а потом еще раз. Ощущать на своих устах его горячее дыхание, слышать стук его сердца, которое с каждой секундой бьется все чаще, как мало иной раз надо.
– Марта, – не то вздох, не то стон. И вот уже сильные мужские руки сжимают меня в объятиях, а губы накрывают мои уста. Пока что ласково, трепетно, но я чувствую, как тяжело Дидьеру сдерживаться. Да мне самой хочется другого поцелуя, страстного, сжигающего дотла. Обнимаю его в ответ, раскрываюсь, целую так, как хотелось бы мне. Он понимает меня без слов, стон срывается с его губ, они впиваются в мои. Теперь Дидьер безраздельно властвует, сводит меня с ума, лишая способности здраво мыслить.
– Милая, не здесь же, – хрипло рассмеялся Дидьер, вытаскивая мои руки у себя из-под рубашки, и целуя каждый пальчик.
– Да, ты прав, – попыталась восстановить дыхание, но где там, если на тебя смотрят таким многообещающим взглядом?
– Ко мне? – с надеждой спросил Дидьер.
– Сначала поговорить, – с тяжелым вздохом ответила я. Дидьер старался не показывать разочарования, но пусть оно будет сейчас, чем потом, когда нас уже многое будет связывать. – Я не хочу, чтобы из-за меня ты метался между долгом и чувствами. Не надо, не говори ничего, я же вижу, что тебя тянет ко мне, как меня к тебе.
– Не просто тянет, Марта, – грустно улыбнулся мужчина, обнимая рукой за талию и усаживая рядом с собой на лавочку. Небольшой безлюдный сквер, мы в тени деревьев, замечательное место для серьезного и конфиденциального разговора. – Я уже взрослый мужчина и не боюсь признаться в своей слабости. Извини, тебе неприятно это слышать. Вам, женщинам, подавай признаний в любви.