– Ну если тебе так хочется насладиться моими страданиями, – скорбно закатил глаза блондин, практически ложась головой на мою тетрадь, дабы заглянуть мне в глаза.
– Оттлайн, я не знаю, что натворил этот оболтус, но простите вы его уже и мы сможем наконец-то начать нашу лекцию, – устало произнес пожилой преподаватель химии.
– Хорошо, онтрис, – вздохнула я, а Джерт вскинулся, схватил мою ладошку и начал покрывать ее поцелуями. Пришлось еще раз двинуть ему локтем и прошипеть сквозь зубы: – Шантажист.
– Умница, красавица, золотце мое, – да, с моей стороны было самонадеянно думать, что смогу направить парней на путь истинный. Такого, как Джерт, только могила исправит. Хотя если будет доставать, я ему ее обеспечу.
Пары закончились и я, скрывшись от блондинов, шла домой. Армин тоже успел принести мне свои извинения, хотя я его и не обвиняла. Но кажется, он даже рад был, что нашелся повод вручить мне большой букет цветов и коробку с шоколадными конфетами. Я их благосклонно приняла, заверив парня, что на него не сержусь, если он и дальше будет таким милым, то мы даже сможем по-человечески общаться, а не как обычно. Армин сделал вид, что проникся, в его голове крутилась только одна мысль, поскорее бы я помирилась с Джертом. Сомневаюсь, что он переживал чисто из братской солидарности.
– Марта, – дорогу мне заступил Дидьер. Мужчина выглядел устало и мрачно. – Здравствуй.
– Привет, плохо выглядишь. Что-то случилось? – спросила я, потянувшись, чтобы погладить его по щеке. Но Дидьер перехватил мою руку, поцеловал кончики пальцев и отпустил. Стало немного обидно, боится, что нас увидят вместе? – Нас никто не заметит, не беспокойся.
– Верю. Просто я не умывался со вчерашнего дня, – неловко замялся мужчина.
– И не ел, наверное? – улыбнулась ему, обида растворилась и захотелось затащить Дидьера сначала в душ, а потом на кухню. Внутренний голос одобрительно поддакивал, намекая, что продолжить можно в спальне. – Пойдем ко мне?
– Не сегодня, Марта, – грустно улыбнулся в ответ Дидьер. – Я ненадолго вырвался с работы. Хотел увидеть тебя, поговорить. Давай пройдемся.
И мы пошли, молча. Минут пять я ничего не говорила, ждала. Вдруг Дидьеру нужно собраться с мыслями? Но потом мое терпение лопнуло, к тому же у меня тоже были вопросы.
– Дидьер, что у вас случилось? Почему тебя так срочно вызвали?
– Был всплеск активности в темном секторе, сейчас там ведется следствие, – выразительно глянул на меня мужчина, намекая, что это моя вина. Разговаривать как-то сразу расхотелось. Не понимаю, что на него нашло? Мы еще недолго шли, когда Дидьер спросил: – Ты давно была в храме?
– Может, месяц назад, не помню точно, – пожала я плечами, понимая, что у мужчины в очередной раз разыгралась паранойя. – Думаешь, уже пора сходить покаяться?
Зря я это сказала, Дидьер шутки не понял, глянул на меня хмуро и под руку повел по ступеням к возвышающемуся неподалеку храму. Шел медленно, прогулочным шагом, изредка бросая на меня косые взгляды. Неужели думает, что я вот-вот начну дымиться или, того хуже, биться в конвульсиях? Обидно.
– А нельзя ли быстрее? У меня еще сегодня много дел. Нет, не надо ничего выдумывать, говорить, что сам хотел помолиться богу, а меня взял за компанию, – оборвала я начавшего что-то говорить инквизитора. Мужчина замолчал, но пошел быстрее.
Под свод храма мы зашли стремительно, будто за нами гнались демоны. Я уже мысленно накрутила себя, поэтому с трудом сохраняла хотя бы видимое спокойствие. Разумом я понимала, что Дидьер всю жизнь прожил в этом мире, что у него устоявшиеся взгляды, что инквизиторов с детства зомбируют. Иначе, чем объяснить тот факт, что они готовы сражаться с тьмой, ничего не требуя для себя. Понимать и оправдывать человека, который тебе небезразличен не сложно, а вот простить тяжело. Избаловал меня Бастиан своим безоговорочным доверием. Причем он мне верил даже тогда, когда я для него была просто дочерью недруга. Или я себя обманываю?
Наверху, где медленно прогуливались вдоль стен с фресками несколько посетителей, мы не остались. Дидьер потащил меня куда-то вглубь здания, а потом и вовсе вниз по лестнице. В одном из коридоров путь нам заступил служитель бога, здоровый такой амбал, размером с Али. И лицо у него было отнюдь не кроткое. Но он тут же узнал Дидьера, кивнул головой в знак приветствия, потом его взгляд упал на меня.
– Она со мной, – резко произнес мой инквизитор. Второй как-то похабненько усмехнулся и пропустил нас. На всякий случай проверила свой резерв и магию вообще, кто знает, вдруг здесь все блокируется. Но нет, резерв был полон, внешняя магия откликалась, то есть я не беззащитна перед неизвестностью.
Каменное подземелье и гроб посередине, тоже из камня. Почему гроб, а не просто ящик? Так там внутри лежало мумифицированное тело, прикрытое стеклянной крышкой. От мух, что ли? Но что еще было необычнее, что от гроба распространялась аура света. Неужели могила святого?
– Это мощи святого Иерамина, – подтвердил мою догадку Дидьер, и опять замолчал.
– А дальше? Не хочешь объяснить, зачем ты меня сюда привел? Или ты не придумал причину? Надеялся, что рассыплюсь в пыль еще при подходе к храму? – ехидно спросила я, хотя самой хотелось просто уйти и забыть об этом мужчине. Умом понимаю, что у него нет причин мне доверять, а сердце не хочет ничего слушать.
– Ерничаешь? – хмуро то ли спросил, то ли сам себе ответил инквизитор. Отпустил мою руку, подошел к гробу и встал на колени, опершись лбом в камень. – Вот уже не одно десятилетие сюда приходят инквизиторы, чтобы напитаться силой святого Иерамина. Чтобы вести смертельное противостояние с тьмой. Недавно до меня стали доходить слухи, что братья таскают сюда девственниц. Кто-то пустил слух, что пролитая кровь невинных дев, дает силы самому Иерамину.
– Жертвоприношение? – напряглась я, сканируя окружающее пространство на предмет темных эманаций, которые всегда сопутствуют в столь гадком обряде.
– До этого не дошло еще, – хмыкнул Дидьер поднимаясь. – Но превращение святого места в бордель, тоже не есть хорошо.
– То есть они тут? – я осмотрелась по сторонам и поняла, использовать для этого дела можно было только сам гроб. Тьфу, гадость-то какая! И эти люди обвиняют нас, некромантов, в отсутствии моральных принципов? – Но ты же меня не за этим привел?
– Не за этим. Я хотел убить двух зайцев, проверить реакцию охраны на то, что меня сопровождаешь ты. А заодно узнать, как так выходит, что от твоих поцелуев я чувствую себя сильнее, чем от нескольких часов молитвы? – Дидьер подошел ко мне, провел пальцами по щеке, коснулся губ. – И почему даже в этом святом месте, я думаю о тебе, о твоих губах, о шелковистой коже? Единственное мое желание сейчас уехать далеко-далеко с тобой, чтобы нас никогда не нашли. Кто ты, Марта? Что ты со мной делаешь?
– А ты не думал, что это любовь? – тихо спросила у него, почти позабыв свои обиды и претензии.
– Инквизиторы могут любить только бога, – резко ответил Дидьер и отстранился. Нервно прошелся и, будто вспомнив о чем-то, опять повернулся ко мне: – Что ты чувствуешь здесь?
– От гроба идет свет, не сильный, но есть, – пожала плечами я.
– Это саркофаг! – кажется, я оскорбила мужчину в лучших его чувствах.
– Извини, не знала. Может, уже пойдем отсюда? – я не понимала метаний Дидьера, похоже, он так для себя ничего не решил. А я не знаю, как ему помочь, да и надо ли. Ведь он сам вправе решать, что для него важнее и правильнее.
– Тебе здесь плохо? – подобрался мужчина. Как же я устала от этих подозрений, чем ему еще доказать, что я не демон во плоти?
– Дидьер, я живой человек, а это склеп. Ты не находишь, что нормальные люди чувствуют себя неуютно рядом с мертвым телом? Я всегда считала, что тревожить покой умерших это грех, – вот только в силу специфики работы темного мага, тревожить их приходилось, но этого я Дидьеру не скажу. – Хочешь, я подержу святого за руку, ну чтобы ты уже успокоился. Только крышку сдвинь.
– Марта! Как ты можешь так говорить?! Это же святыня, а ты! – взвился мужчина.
– Дидьер, что происходит? Скажи толком.
– Меня переводят в другой город, – глухо ответил инквизитор. Вот теперь все стало на свои места.
– Насколько? Куда? И почему?
– Наши специалисты пришли к выводу, что в ближайшие лет пять столице не грозит нашествие нечисти. Но есть такой город Бренгам, рядом с ним находится самый крупный темный сектор и он постоянно растет. Еще недавно мне предлагали возглавить там отделение инквизиции, а сегодня просто поставили перед фактом. Уезжаю завтра. Это моей долг, – сказано было мрачно. Но тут же Дидьер привлек меня к себе, крепко сжав в объятиях. – Марта, поехали со мной. У тебя будет дом и все, что ты захочешь.
– Дидьер, я учусь, – грустно ответила я, размышляя, что, может, это и к лучшему, что мы расстаемся? Но почему-то убедить себя не удавалось.
– Марта, зачем тебе эта бессмысленная трата времени? Тебе все равно никогда не доверят скальпель. В лучшем случае, будешь его подавать какому-нибудь хирургу, – раздраженно произнес инквизитор, а потом чуть сдержаннее прошептал: – Я понимаю, что нас не связывают никакие обязательства, но все внутри переворачивается оттого, что ты остаешься здесь.
– Дидьер, я приеду на каникулах, ждать осталось недолго. А если ты захочешь, то и на все лето, правда, до него еще дожить надо. Только не проси меня бросить институт, для меня это очень важно.
– Тогда выгони вампира, я не хочу, чтобы он жил у тебя. Хочешь, я его с собой возьму?
– Ему еще рано, он еще не освоил контроль полностью, – отказалась я. Почему-то сама мысль, что придется попрощаться с Али, напрягала меня сильнее, чем следовало.
– Планируешь заменить меня им? – сильнее сжал меня Дидьер.
– Прекрати. Может, ты меня еще ко всем учащимся в институте ревновать будешь?
– Прости, – вздохнул инквизитор, слегка ослабил объятия и поцеловал меня в висок. – Сам не знаю, что на меня нашло. Понимаю, что не вправе ничего от тебя требовать, но так тяжело с тобой расставаться. Можешь приезжать в любое время, я буду ждать.