– Марта, спаси моего сына, умоляю, – рухнул передо мной на колени Али, едва я открыла ему дверь. Исхудавший, с лихорадочным блеском в глазах, где-то там притаился съедающий его страх. – Все для тебя сделаю, стану рабом, только не дай ему умереть. Ты можешь, я знаю.
– Прекрати нести чушь и встань. Мне не нужен раб, без него обходилась и дальше обойдусь, – разозлилась я. Как он мог подумать обо мне такое? Да, я не ангел, но требовать от него что-то, а тем более рабства, за спасение ребенка – дико. – Дай мне своего сына.
– Спасибо, Марта, спасибо, – шептал вампир, бережно протягивая сверток. – Вылечи его, и мы уйдем. Я больше тебя не побеспокою, клянусь.
Я взяла ребенка в руки, положила на диван и развернула грязные пеленки. Через нашу связь с Али, которая в его присутствии опять развернулась в полную силу, я чувствовала весь спектр противоречивых эмоций вампира. Чего там только не было: страх, любовь, нежность, ярость, и все тоже дикое влечение ко мне. Было сложно абстрагироваться от этого хаоса, блоки не помогали, эмоции вампира были сильнее моих способностей в ментальной магии, он даже не хотя этого сметал мою защиту.
Кроха едва дышал, мальчику было всего-то несколько дней от роду. Недолго думая, я просканировала его организм, пытаясь найти то, от чего мне надо его спасти, что именно угрожает жизни малышу.
– Чем ты его кормил? И где его мать? – спросила я, когда поняла, что основная опасность для ребенка – это обезвоживание и недоедание.
– Его мать умерла, – вроде ничего необычного, в этом мире при родах смертность довольно высокая, но вот та дикая ненависть, что ощутил к этой женщине Али, меня покоробила. Что же у них случилось? Но сейчас было не время задавать подобные вопросы. – Я не знал, чем его кормить, давал водички, но он захлебывается и кашляет.
– Ясно. Как он у тебя вообще выжил, – злость на Али не проходила, то, что он любит собственного сына – это замечательно, но неужели не мог ни у кого узнать, как обращаться с новорожденным? – Где лежит постельное белье – знаешь, быстро пошел и порвал одну простыню на пеленки. А мы мыться и кушать, да, маленький?
Я подняла малыша на руки и понесла на кухню, прихватив с собой плед с дивана.
– Марта… – Али с опаской следил за мной, душа его металась.
– Все разговоры потом, а сейчас быстро сделал то, что я тебе сказала! – грубо оборвала вампира, который опять намеривался то ли благодарить, то ли просить.
На кухонном столе расстелила плед, положила ребенка, наполнила раковину теплой водой и прежде, чем опустить туда малыша, заживила ему пупочную ранку. Али с заданием справился быстро и теперь, сжимая в руках тряпки, с замиранием сердца наблюдал, как я осторожно обмываю его сына. В воде ребенок успокоился, прекратил плакать и открыл до этого зажмуренные глазки, такие же черные, как и у его отца. Но что странно, цвет кожи у него был светлым, как у обычных детей. Потемнеет с возрастом, как у Анаклимэ?
Искупав ребенка и завернув его в импровизированные пеленки, я понесла его в свою комнату, решив, что кормить мне его придется по старинке – грудью. Потому что искать кормилицу времени не было, да и где ее взять в большом городе. Вообще-то, молоко при механическом рассасывании груди появляется где-то на вторые или третьи сутки, но я же маг, мне проще.
– Марта, что ты хочешь делать? – сглотнув, спросил Али, который не отходил от меня ни на шаг. Я положила малыша на свою кровать, он опять начал плакать, требовать, чтобы его взяли на руки, но мне нужно было снять халат.
– Буду кормить твоего сына, раз ты лишил его матери, – от моих слов вампир дернулся, как от удара, опустил плечи и сел у стены на пол.
Значит, я права, его вина в смерти женщины есть, но об этом я решила узнать позже. Опустила сорочку, оголив грудь, и прилегла рядом с ребенком. Не знаю, смогла бы я кормить совершенно чужого малыша, но именно этот ощущался почти родным. Немного магии, помощи своих пальцев и молозиво пошло. Мальчонка накинулся на еду с жадностью, сосал, захлебывался, кашлял, но грудь не отпускал. Через какое-то время он насытился, осоловелые глазки прикрылись, крошечный ротик расплылся в улыбке, но сиську он так и не выпустил. А когда я пыталась осторожно ее забрать, чтобы не разбудить малыша, он тут же вздрагивал и снова приникал к груди. Бедненький, изголодался с таким непутевым папашей. Улыбнулась и подняла взгляд на Али, он смотрел на нас с ребенком с непередаваемым выражением лица. Так смотрят верующие на иконы или на святых, которые явили чудо. Только в глазах набожных людей не плещется такой голод, желание обладать, они не облизывают внезапно пересохшие от эмоций губы, не расслабляют подрагивающими руками ворот несвежей рубахи.
– Как сына-то назвал? – спросила я, желая отвлечь вампира от пошлых мыслей.
– Мартин, – глухо ответил мужчина, шумно сглотнув.
– Мартин, – тихо произнесла я, пробуя имя на вкус. Посмотрела на малыша, погладила его по щечке: – Не повезло тебе, Мартин, с папашей, ответственности у него с лихвой, а вот с умом не очень. Али, ты еще долго будешь подпирать стену? Твои вещи ты знаешь, где лежат. Сходи прими душ, переоденься и приходи на кухню, позавтракаем. У тебя сегодня будет заполошный день, будешь бегать по магазинам и покупать необходимые для ребенка вещи. Список я тебе напишу позже.
– Марта, ты предлагаешь нам остаться? – голос мужчины дрогнул.
– Али, вы мне не чужие. И если тебя, взрослого лба, я еще могу выгнать на улицу, то этот кроха такого не заслужил. Сам подумай, что ты будешь делать с новорожденным? Можно было бы найти кормилицу, но как скоро она заметила бы твои странности и небольшие несоответствия у ребенка?
– А что скажет твой? – вопросом на вопрос ответил вампир, лицо его исказилось, а потом замерло непроницаемой маской.
– Если ты о Дидьере, то мы расстались. Так что можешь спокойно оставаться. Но с одним условием – в мою личную жизнь ты не лезешь. Обещаю не водить мужчин сюда, и ты встречайся, с кем хочешь, но не здесь.
В ответ на меня обрушилась дикая смесь ревности, желания, обиды и надежды, но вслух вампир ничего не сказал, просто выскочил из комнаты.
– Да, Мартин, намучаемся мы с твоим папкой. Ох, намучаемся. Вот ты веришь, что он не будет вмешиваться в мою жизнь? – малыш недовольно завозился во сне, причмокнул губами, наконец-то выпуская грудь изо рта. Улыбнулась, все-таки маленькие детки забавные. – Вот и я не верю.
Глава 19
Мои слова оказались пророческими, не прошло и двух недель, как Али опять обосновался в моей спальне. Я пыталась быть с ним честной: рассказала о том, что в этом мире я ненадолго, что ему лучше забыть обо мне, что в моей жизни уже была любовь, которой я отдала часть своей души. Все бестолку. Али не хотел ничего слышать, он просто в одну из ночей пришел в мою спальню и разбудил меня весьма пикантным способом. Сложно отказаться от мужчины, который знает все твои маленькие слабости и чувствует твое желание, как свое собственное.
Вторая наша попытка жить вместе была чуточку лучше, чем первая. Мартин оттягивал внимание и любовь Али на себя, вампир души не чаял в собственном сыне днем, а ночью доказывал мне, что я все еще в его сердце. Но даже этого мне было много, особенно когда через год началась моя практика у мэтра Берне. Я была не только единственной девушкой хирургом, но и студенткой третьего курса, которую этот гений взял себе в помощники. И если поначалу он был настроен скептически, пытался ко мне приставать с завуалированными намеками, то потом мы с ним нашли общий язык. Он оказался понятливым и умным человеком, а увидев Али, я его представила как своего супруга, он перестал предлагать мне свидания.
Кстати, насчет брака, вампир очень настаивал, чтобы мы поженились, но я каждый раз отказывалась. Мужчина обижался, злился, но настаивать не прекращал. Мартин рос смышленым мальчишкой, но жутко избалованным. Из отца он вил веревки, я же пыталась хоть немного призвать его к порядку. Али мои запреты и правила воспринимал в штыки, и каждый раз, когда я ругала ребенка за очередную проделку, вставал на его защиту. А потом мне приходилось выслушивать, что я не люблю ни Али, ни Мартина, что я бесчувственная эгоистка, которая третирует ребенка. И, как апофеоз, заканчивался наш скандал словами Али: «Мартин мой сын, я буду его воспитывать так, как считаю нужным!»
Меня это задевало и обижало, ведь я привязалась к мальчику и никогда не считала его чужим. Но ведь обязанность родителей не только любить свое чадо, но и научить жить среди других людей, привить элементарные навыки и объяснить основные правила поведения. А тем более будущему вампиру. С помощью магии я заблокировала его тягу к крови, но это поможет только до тех пор, пока не закончится половое созревание. Так что я все чаще стала задерживаться на работе, а то и ночевать там. Али приходил, ругался, обвиняя меня во всех смертных грехах, потом каялся и просил прощения.
Лет через пять я была как никогда близка к тому, чтобы вернуться в свой мир. Мы в очередной раз поругались с Али, он требовал от меня законных отношений и общего ребенка. Моим словам, что это невозможно, он не верил, ведь я ему рассказала про Анаклимэ. Вампир считал, что я специально предохраняюсь от беременности и это, по его мнению, доказывало мою нелюбовь к нему и Мартину. Я разозлилась и уехала, чтобы найти Дидьера. За пять лет он несколько раз пытался возобновить наши отношения, но я всегда отказывалась, мне не хотелось повторно предавать Али. Но в тот момент я собиралась наступить на свою совесть и нагло воспользоваться инквизитором для пополнения резерва. И я его нашла, стояла и смотрела на него через стеклянную витрину магазина, уговаривая себя подойти. Но тут на меня налетел, словно вихрь, Али, схватил, забросил на плечо и куда-то поволок, я только успела накинуть на нас отвод глаз. Он принес меня в гостиничный номер, где сбросил на кровать.
– Ты… – зарычал он, неконтролируемо меняясь в боевую ипостась.