С этими словами Алексей посмотрел туда, где хозяйничал родной флот. Застал тот момент, когда платформа отключила пробивной поток и небесная брешь, схлопнувшись под натиском силового поля, вновь погрузила планету и обалдевших от новостей пехотинцев в тягучие сумерки.
Спартанская по людским меркам каюта, вырезанная из остова вахновского лайнера и встроенная в тело президентского транспорта, постепенно наполнялась звуками. Верховный правитель и трое высших сановников, уложенные в предназначенные для отдыха ниши, медленно приходили в себя.
Глядя на экран, президент нетерпеливо ждал, когда пленники станут дееспособны. Действие газа слабело, и через несколько минут один из сановников неуверенно поднялся и, поддерживая себя всеми семью конечностями, зашаркал по просторной каюте. Добравшись до двери, вахн привычно коснулся замысловатого узора. Послушно схлынув, дверь открыла убранство человеческого транспорта. Шарахнувшись от двери, сановник несколько секунд походил на каменное изваяние. Осмыслив, вернулся и вновь запечатал дверной проём.
— Они понимают, где оказались? — повернувшись к адмиралу, спросил президент.
— Газ действует мгновенно. Они конечно не слепые, знают, что что-то идёт не так, но вот что именно, поняли только сейчас.
Между тем остальные вахны выбрались из ниш и, слушая сородича, вникали в неприятные вести.
Наблюдая за неподвижно застывшей четвёркой, Гард Скове видел, как монолог постепенно приобрёл формат диалога, а затем и полноценной беседы.
— Господин президент, — отвлёк от наблюдения голос сидящего за терминалом оператора, — в каюте установлен переводчик, — напомнил он, — включить звук?
— Не надо, тут и так всё ясно.
Обследуя каюту, правители вскоре собрались вокруг подобия столика. Вахны несколько секунд разглядывали собственное оружие, являвшееся непременным атрибутом высших сановников.
Убедившись в исправности компактных разрядников, высокопоставленные пленники надели подвесные детали гардероба, но когда очередь дошла до оружия, верховный правитель распорядился оставить его на месте.
Президент и адмирал многозначительно переглянулись.
— Отправляйте асира.
Дверь вновь схлынула, и в каюту с поклоном вошёл захваченный в бою десантник в звании асира. Объяснения заняли несколько минут, по истечении которых правители следом за своим командиром покинули каюту.
— Пойдём, адмирал, попробуем это остановить.
Кивнув оператору, перебрались в соседнюю комнату, меблировка которой состояла из круглого стола, пары привычных кресел и четырёх узких массивных ложементов, демонтированных всё с того же вахновского лайнера.
Введя правителей, асир с поклоном вышел за дверь.
Какое-то время лидеры противоборствующих цивилизаций молча смотрели друг на друга. Не затягивая паузу, глава республики сделал один из универсальных, понятных любому разумному жестов.
Не дожидаясь повторного приглашения, расселись друг против друга.
— Прошу извинить за столь навязчивое приглашение, — нарушил тишину президент, — просто другого способа встретиться мы не нашли.
Пока прибор преобразовывал сказанное в речь вахнов, президент убавил яркость светильников до приемлемых вахнами стандартов.
— Мы здесь в каком качестве? — озвучил слова правителя синтетический голос переводчика.
— В качестве гостей, — сказал президент, — как только посчитаете нужным, вас доставят обратно. Но я надеюсь, вы уделите мне время, и мы наконец обсудим трагизм сложившихся между нашими народами отношений.
— Обсудим, — ответил правитель.
— Прежде чем перейдём к делу, хочу попросить вас об услуге. В эти минуты на площади арены сдаётся в плен наша пехотная дивизия. Республиканские солдаты намеренно не оказывают сопротивления и сдают оружие, подчиняясь моему приказу. Дивизия оставлена в качестве заложников, это жест нашей доброй воли. Я знаю, что на данный момент силовых действий к нашим солдатам применено не было, прошу и впредь относиться к пленникам с подобающим ситуации снисхождением.
Верховный пошёл навстречу, единственным его условием стала конфиденциальность при сеансе связи с планетой. Условие с готовностью выполнили; спустя пятнадцать минут, когда посредством трофейного прибора просьба была воплощена, правители вернулись к беседе.
— Скажите, уважаемый Ауса, — обратился Гард к правителю, — по вашему мнению, есть ли ввиду последних событий смысл в нашем противостоянии?
— В определённой доле противостояния смысл есть всегда.
— Вы терпите поражение; в случае если мы не придём к компромиссу, нам придётся вас уничтожить. Мы не можем спокойно себя чувствовать, пока на границе наших систем живёт враждебная раса. Сразу внесу ясность, — добавил президент, — мы всеми силами пытаемся этого избежать.
— Важно, властвующий Гард, чтоб договорённости устроили всех в полной мере, — произнёс правитель. — Если исходить от обратного, для моего народа гибель приемлемей унизительного рабского существования побеждённых.
— Именно для обсуждения приемлемых условий мы вас и пригласили. Но прежде позвольте вам кое-что показать.
В центре стола появилась проекция.
— Вы его узнаёте?
— Асгул, — мгновенно подобрался правитель, — не сложись воля потока столь для него трагически, он сидел бы за этим столом.
Проекция ожила. Проведённые в разгар войны съёмки в мельчайших подробностях запечатлели первый допрос и последующие, доверительные беседы с первым высокопоставленным пленником.
— Господин президент, — ожил вставленный в ухо наушник. — Только что состоялся сеанс связи с командиром дивизии Хромовым. Он сообщил, что вахны вернули им оружие и отвели свои части за границу арены. Это не всё, — поспешил голос на том конце, — вахны отключили защитное поле.
«Поле уже не играет роли, — подумал президент, — но жест дорогого стоит».
С этого момента глава республики окончательно утвердился, что инициированный им процесс сдвинулся с мёртвой точки и в нужную сторону. Когда очередь дошла до съёмок, запечатлевших гибель катера, на борту которого вместе с Асгулом погиб генерал Масторд и высокопоставленные республиканские офицеры, верховный правитель попросил прервать просмотр.
— Наши воины без указа не посмели бы выстрелить, ведь они ведали, кто и с какой целью находится на борту.
— Точно так же, как и наши никогда не посмели бы ударить по планете, из-за которой и началась война, — ответил адмирал Двински. — Хотя вы сами всё видели.
— Видел.
— Надеюсь, вы верите, что достопочтенный Асгул действовал без принуждения? — спросил президент.
— Принуждение несбыточно, я верю всему, что увидел. И у нас есть вера, что битва началась не случайно. У нас тоже цепь заштрихованных несоответствий. Наш умный сбор смотрел на каждое, но прийти к убедительному так и не смог. Полученная от вас информация отчасти восполнила пробелы.
— Подобная информация находится в голове одной из наших нестыковок, — сообщил адмирал Двински, — кстати, этот человек был у вас и ему зондировали память.
— Такие сведения до нас дошли. Признаюсь, они принудили нас к пересмотру взглядов на нашу войну.
Говорили долго. Анализировали, сравнивали. Полной информации по обсуждаемым вопросам стороны друг другу конечно не дали, но и без этого результат для первой встречи оказался сверх ожиданий.
— На чём мы разминёмся, властвующий Гард? — услышал президент решающий для всех вопрос.
— Буду честен, — пристально глядя на правителя, ответил президент, — нам не нужны ваши ресурсы, планеты, жизни. Мы не претендуем на системы, по которым идут маршруты вашего товарообмена. Мы хотим спокойствия и мира. На первых порах я хочу полного, стопроцентного прекращения огня. Мы готовы вывести войска с Вии, открыть небо для пассажирского и грузового сообщения. В ответ мы хотим немедленного вывода ваших войск из известной вам системы и вплоть до отдельных договорённостей запрет на передвижение крупных соединений флота.
Спросив позволения, ответить взялся один из сановников.
— Это несбыточно, — сказал он. — На предоставленном периоде мы не сможем убедить наши мулусы лишить себя веского козыря. Единственного, я бы сказал. Аркана — наша гарантия, даже если сейчас мы поклянёмся потоком вывести воинов, в реальности сделать это без общественного согласия мы не сможем.
В кабинете повисла тишина.
«Знаю, что не сможете, — думал президент, поочерёдно переводя взгляд с одного вахна на другого, — не зря мы вас так подробно изучали. Думай, на то тебя и кличут мудрым. Мы свой народ уговорим, ищи способ договориться со своим».
— Мы готовились к битве на изничтожение, и вот так за один цикл изменить массовое мнение невозможно, — спустя минуты раздумий нарушил тишину правитель. — Боюсь, на первой стадии мирных инициатив вам придётся пойти на односторонние уступки.
«И это просчитали, — отметил президент и подумал об аналитиках, чей глава всего сутки назад почти дословно просчитал их сегодняшний разговор».
— Что мы должны сделать, чтобы вахны поверили в наши мирные намерения? — напрямую спросил президент.
— Всё, что волей потока вы перечислили выше.
— Это невозможно, — вмешался адмирал, — прошу не забывать, что мы всё-таки побеждаем в этой войне, и вот так за красивые слова сдавать беспроигрышные позиции. Это несерьёзно.
— В таком случае наш сбор напрасен, — не замедлил с ответом правитель. Людям почудилось, что даже синтетический голос переводчика приобрёл решительные оттенки. — Если б верх одерживали мы, то вахны приняли бы подобное. Война длится слишком долго и дорого. Естественно, о доверии речи нет. Мы не можем поверить вам на слово и выполнить ваши условия. В случае вероломства вы теряете время, требуемое для возврата ваших флотов в наши системы, мы же с потерей нашей гарантии теряем всё. Односторонние уступки — это временная мера, как только мы подготовим мулусы и волей потока заключим дипломатические отношения, наши воины немедленно бросят вашу систему. От себя добавлю, не считая почивших при штурме Арканы, ни один из представителей вашего вида не претерпел и не претерпит ни малейших притеснений.