— Всё сложно, — выдохнул Алексей, — ладно, — поднялся он, — спасибо за экзекуцию, пойду отдыхать.
— Смотрю, майор, лица на тебе нет, погиб кто?
— Нет.
— Ну и нервничать тогда нечего.
«Ты права, — думал он, неторопливо шагая по петляющей между затерявшимися в лесу госпитальными корпусами дорожке. — Права, — соглашался с собой, — чего я извожусь, нервы трачу. Ушла, значит ушла. Бывает и такое».
Резкий осенний ветер драл холодом, но бредущего Алексея он не тревожил. Более трезво разложив ситуацию, пришёл к выводу, что бывшая пассия тоже повела себя не лучшим образом.
— Да пошла ты сама. — Ответив на похожие слова Эльмиры, Алексей приказал себе забыть. Настроение не улучшилось, но принятое решение как всегда принесло облегчение.
Воочию аномалия Вьятта, как назвали открытую практикантом планету, выглядела более интригующе, нежели в ознакомительном материале. Раскинувшийся на смотровых экранах, не знающий ночной мглы, похожий на картинки рая мир, так и не сыскал на свой счёт иных предположений кроме как присутствие на планете высокоорганизованного разума.
— Время, — сверившись с часами, констатировал прибывший в систему во главе экспедиционного флота адмирал Арон Двински.
Худое лицо адмирала сквозило спокойствием. Пригладив непослушные седые волосы, адмирал ещё раз обвёл взглядом офицеров мостика. По лицам видел, что если для одних предстоящий этап лишь свершение справедливой мести, то в других следующий шаг экспедиционного флота рождает противоречивые чувства.
— Одиночный… выстрел. — Адмирал лично взялся руководить запланированной бомбардировкой.
В камере распада одного из висящих над планетой линкоров полыхнуло солнце. Подающий разработанные для телепортационного орудия заряды элеватор шевельнулся и сбросил в открывшийся порт адскую машинку.
В тот же миг на живописной лесной поляне материализовалась начиненная энегроном трехсоткилограммовая сфера.
— Ждём, — бросив взгляд на бегущие цифры, нарушил тишину мостика адмирал.
Сто семьдесят боевых кораблей экспедиционного флота, прибывшие в систему двое суток назад, до недавнего времени патрулировали пространство поодаль от планеты.
Вначале к аномалии Вьятта чёрными тенями скользнули три линкора, которые в течение полутора суток стремились обратить внимание местных обитателей. Использовалось всё: радиосвязь, световая иллюминация, сброшенные на поверхность частотные генераторы и ещё много контактных приёмов, рождённых в результате дискуссий учёных и военных специалистов. Тщетно. Загадочные обитатели аномалии себя не проявили. Остался последний, самый крайний способ. Повинуясь приказу адмирала, действующий в системе флот, рассредоточившись по отработанной при захвате вахновских систем схеме, взял планету в плотное кольцо.
— Активировать заряд, — дождавшись конца отведённой трёхминутки, приказал адмирал.
Внизу полыхнуло. Когда фильтры ведущих трансляцию с лесной поляны зондов позволили рассмотреть деяния собственных рук, по мостикам республиканских кораблей прокатилось удивление. Поднятые в воздух тонны породы, вырванные деревья, сметающая всё взрывная волна на экранах так и не появились. Вместо этого люди с вытянутыми лицами смотрели на зависший в метре от земли сорокаметровый, полыхающий энергетическими разводами шар, в силовых полях которого словно в темнице бесновалась освобождённая детонацией энергия. Остановивший взрыв кокон, сужаясь на глазах, прессом давил смертоносную силу взрывчатки и в конечном итоге сжал её до первоначального объёма взорвавшейся сферы.
— Халл тебя забери, — позабыв о присутствии на мостике старших офицеров, выругался кто-то из дежурной смены. — Это невозможно.
— Продолжаем, — прокатился по мостику флагмана ровный голос адмирала, — десять зарядов, равномерно распределить по суше, активация в момент доставки, огонь.
Видя последствия первого взрыва, наводчик флагманского телепортационного орудия, представив силу, которая смогла остановить распад энегрона, выполнил команду адмирала без особого энтузиазма.
Над девственной поверхностью вспыхнули новые солнца, но спустя мгновения все поняли, что действие полностью повторилось.
— Внимание, — посредством связи по мостикам флота пронёсся удивительно спокойный голос адмирала, — приготовиться к массированному удару. — Огонь по готовности.
Пространство вздрогнуло. Тысячи ракет и снарядов, оставляя в безвоздушной пустоши светлые росчерки, устремились к купающейся в дневном свете поверхности. Когда первые из них достигли верхних слоёв, на мостики посыпались доклады канониров.
— Вижу, — глядя, как всё отстрелянное кораблями под воздействием неведомой силы теряет управление и, облизав планету, уходит в космос, сказал адмирал и погрузился в раздумья.
— По плану удар всеми телепортационными орудиями флота, — напомнил капитан флагмана, посматривая на отстранившегося от происходящего адмирала, — посмотрим, как они справятся с мощью двух сотен взрывов.
— Отставить.
— Почему, — осмелился спорить капитан, — наша цель — стереть этот шарик, — кивнул он на экран, — объясните причину отказа, адмирал, я не понимаю.
Вместо объяснений адмирал молча поднялся из кресла, вышел в центр просторного мостика и, всё больше удивляя офицеров, обратил взор на находящийся за спинками кресел участок пола.
— Капитан, — донеслось из динамика, — здесь пост слежения. Последствия взрывов телепортированных нами зарядов только что исчезли.
— Как исчезли?
— Да Халл его знает, — послышался взволнованный, далёкий от субординации ответ, — растворились. Даже следа не осталось.
Капитан открыл было рот, но готовое соскочить с языка застряло в горле. В центре мостика, в месте, куда так пристально всматривался адмирал, материализовалось одно из пропавших с планеты последствий. Гробовую тишину нарушил голос завороженно смотрящего на переливающуюся внутри силового кокона энергию адмирала.
— Наконец-то, — счастливо выдохнул он и широко улыбнулся.
Сдерживающий силу взрыва кокон распался, обречённых людей вмиг поглотило пламя.
Космический мрак прорезали одиннадцать вспышек, каждая из которых явилась погребальным костром расколотому взрывом республиканскому линкору.
Редкие счастливцы, чудом спасшиеся благодаря системе экстренной эвакуации, с ужасом наблюдали, как огромные, висящие над планетой корабли начали бесследно исчезать.
Внешне всё выглядело как уход в межпространство. Тысячи тонн металла буквально растворялись на глазах, с той лишь разницей, что ни предшествующего прыжку разгона, ни предварительных манёвров корабли не совершали.
Очень быстро запертые в капсулах люди остались один на один с космической пустошью и невозмутимо плывущей неподалёку аномалией Вьятта.
Часы показали обеденный перерыв, и на главную площадь Марвира, столичного города республиканского мира, выплеснулись толпы служащих. Смешавшись с потоками туристов и праздно шатавшихся по площади горожан, служащие спешили к облюбованным ресторанчикам и кафе, но замечая непривычную для буднего дня суету центральной площади, притормаживали и заинтересованно вглядывались в происходящее.
Для жителей Катраны, на южном полушарии которой в излучине великой реки и был воздвигнут один из крупнейших в республике мегаполисов, прогремевшая мимо война свелась к армейским наборам и телерепортажам с мест событий.
Защищавший небо флот жил своей лишь ему понятной жизнью, а расположенные в пустынных районах суши армейские опорные пункты не располагали к частому контакту военных и гражданских. Военная форма мелькала на улицах города, но такого количества солдат как сегодня центральная площадь никогда не видела.
Расквартированную в Марвирском опорном узле дивизию, принимавшую участие в захвате правителей вахнов, с раннего утра подняли по тревоге. Ничего не объясняя, солдатам и офицерам приказали рядиться в парадную форму, впихнули в пузатые авиетки и в полном составе переправили в расположенный в черте Марвира аэродром. Спустя три часа пятнадцать тысяч бойцов дивизии, провоцируя любопытство горожан и представителей СМИ, строились на центральной площади мегаполиса. Когда на возведённую против построения трибуну поднялся одетый в строгий костюм президент Республики, на лицах большинства солдат отразились весьма противоречивые чувства.
Оглядев стройные шеренги, Гард Скове склонился над микрофоном.
— Солдаты, — разнёсся над площадью усиленный динамиками голос, — не вам, закалённым в боях ветеранам, объяснять, что война — это прежде всего подвиг, великий подвиг каждого причастного к этому страшному действию. Война — это бремя, связанное с самыми неприглядными сторонами жизни. Война — это риск, ежедневный, ежечасный, ежесекундный, и именно вам, верным сынам отчизны, пришлось выполнить приказ правомерность которого до сих пор не получила однозначной оценки. Не буду скрывать, приказ сложить оружие и оставить вас в логове врага в качестве заложников принадлежит мне и только мне. Скажу честно, до самого конца я не был уверен в благополучном исходе предпринятой акции, но к этому были все предпосылки, что и подтолкнуло меня распорядиться вашими жизнями. Многие из вас считают, что в их отношении совершено предательство, и при поверхностном взгляде это мнение имеет право на жизнь. На деле это не так.
Переведя дыхание, президент окинул взглядом площадь и только сейчас заметил, что и трибуну, и выстроенную в центре дивизию плотным кольцом окружает вмиг собравшаяся многотысячная масса.
— На деле, — продолжил президент, — учитывая психологию и мировоззрение противника, поступить по-другому я просто не мог. Как вы думаете, — гремел его голос, — захватив правителей вахнов, кого в первую очередь мы ставили под удар? С кем, по-вашему, — обвёл он взглядом стройные шеренги, — горящие жаждой мести вахны расправились бы в первую очередь? На карте стояли жизни захваченных на Аркане, гибель которых смог остановить только неординарный, укладывающийся в психологию противника поступок. Вы, чьи жизни я подверг смертельной опасности, и стали тем барьером, остановившим расправы над населением Арканы. Но это одна сторона, — сделав паузу и позволив бойцам осмыслить услышанное, добавил президент. — Вы знаете, что на боевые действия объявлен мораторий и за последние два с половиной месяца Новая Республика не потеряла ни одного солдата. В этом ваша прямая заслуга. Весь наш народ денно и нощно как мог приближал окончание кровавого ужаса. Миллионы и миллионы положили на алтарь победы собственные жизни. Но именно вам, вашей славной дивизии выпала честь внести последний штрих в нашу общую победу. Как главнокомандующий войсками Новой Республики заявляю. Все, принявшие участие в операции, представлены к высоким правительственным наградам.